Чем ближе дата начала нового саммита ШОС, тем громче звучат голоса сомневающихся в том, что деятельность этой организации настолько эффективна, как стремятся показать ее создатели. Какие проблемы имеют место в ШОС? Что может повлиять на дальнейшее развитие организации? И в каком качестве все-таки стоит рассматривать эту структуру?
Чем ближе дата начала нового саммита ШОС, тем громче звучат голоса сомневающихся в том, что деятельность этой организации настолько эффективна, как стремятся показать ее создатели.
Какие проблемы имеют место в ШОС? Что может повлиять на дальнейшее развитие ШОС? И с каких позиций нужно рассматривать эту структуру?
Как отмечает казахстанский эксперт К. Сыроежкин : «Сложность в одном, в ШОС, как и в любой международной организации существует несколько проблем, которые осложняют ее становление. Во-первых, это проблема неравновесного участия. Во-вторых, если не соперничества, то, во всяком случае, конкуренции между Россией и Китаем за право лидерства, осложненной к тому же иррациональными страхами о превращении Китая в ведущую державу XXI века с перспективой превращения России и государств Центральной Азии в ее сырьевой придаток. В-третьих, геополитический фактор связанный, с одной стороны, с военно-политическим присутствием США в Центральной Азии, а с другой - с не очень понятной позицией, занимаемой Россией и Китаем в отношении их партнерства с Соединенными Штатами, и как следствие этого - неопределенность позиций других государств - членов ШОС по ряду ключевых вопросов мировой политики. В-четвертых, проблемы дальнейшего развития ШОС и ее взаимодействия с другими интеграционными структурами и структурами обеспечения безопасности в регионе. Наконец, энергетическая «жажда» Китая и проблема конкуренции/сотрудничества в поставках на китайский рынок энергоносителей государствами членами ШОС» [1] .
В ШОС входят государства формально и юридически равные по своему статусу, но по своему экономическому и военному потенциалу они едва ли сопоставимы. Рано или поздно эта проблема встанет на повестку дня. Некоторые российские эксперты предлагают «обсудить вопрос о внутренней структуризации и функциональной специализации членов ШОС по условной схеме 2+2+2» [2] . Но тогда встает другой вопрос, как изменится ситуация если в ШОС вступят Иран, Пакистан и Индия?
Сохраняется мнение, что конечная геополитическая цель ШОС - союз, который может противостоять Западу, и главную роль в нем будет играть не Кремль, а Пекин. К этому виртуальному союзу, пусть пока косвенно присоединились Индия, Пакистан, Иран. И самое главное, ШОС используется КНР не только в качестве инструмента для усиления своего влияния в центрально-азиатском регионе, но и как инструмент для противостояния существующему АТР альянсу. Таким образом, КНР получил возможность действовать открыто, не встречая на своем пути каких либо препятствий со стороны России на постсоветском пространстве. КНР играет на противоречиях, расширяет свое влияние, и никто не сможет обвинить Китай в экспансионизме. Кстати говоря, этот тезис не отрицается и китайскими экспертами. Так, по мнению некоторых из них, «ШОС позволяет КНР быть не только «внешним наблюдателем» за всеми процессами в регионе, но и стать активным игроком, способным оказывать возрастающее влияние на формирование будущей системы региональной безопасности в Центральной Азии. Пекин заинтересован в том, чтобы постоянно «держать руку на пульсе» для адекватного реагирования на те или иные изменения в регионе, которые препятствовали бы реализации здесь его интересов». [3]
Весь блок проблем по линии "ШОС-США", сформировался тогда, когда стало ясно что военная операция США в Афганистане нужна была для того, чтобы укрепить свои позиции в Центральной Азии, было нарушено равновесие в регионе. Но самое для неприятное КНР - размещение американских военных баз в Киргизии, Узбекистане, расширение военного сотрудничества с Астаной [4] . Проблемы, создаваемые военным присутствием США в Центральной Азии, китайским экспертам виделись в нескольких областях.
Во-первых, до терактов 11 сентября ШОС была лидером в Центральной Азии в укреплении сотрудничества в сфере безопасности и в борьбе против терроризма, теперь же она не играет главной роли в этих важнейших областях. Первенство в борьбе с терроризмом перешло Вашингтону. [5] Подорвана сплоченность в самой ШОС, члены организации сконцентрировались на укреплении своего собственного сотрудничества с США и с другими странами или структурами. [6] Экономическое сотрудничество в рамках ШОС практически сошло на «нет». Ослабли контакты между государствами ШОС в сфере культуры. Центральная Азия уникальный регион, где переплелись четыре цивилизации: конфуцианство, ислам, славянская цивилизация и индуизм. Чрезвычайно важно укрепить диалог цивилизаций и культурное сотрудничество в рамках шанхайской структуры. [7]
Во-вторых, «реальная мощь России слабеет, она уже не в состоянии направлять достойные силы в Центральную Азию» [8] , следовательно - с одной стороны, она вряд ли будет способна выполнить возлагаемую на нее китайскими стратегами роль по вытеснению США из региона. А с другой - это открывает для Китая возможности по усилению своего влияния (прежде всего экономического) в Центральной Азии.
В-третьих, «иракский кризис» продлится долго, следовательно, рассчитывать на устойчивые поставки углеводородов из Ближневосточного региона не приходится. Потому возникает необходимость расширения географии их поставок за счет России и Центральной Азии. [9]
В-четвертых, конкуренция между Россией, США и Китаем в Центрально-Азиатском регионе не входит в планы Пекина по сохранению Центральной Азии в качестве стабильного стратегического тыла, [10] а потому «Китаю, России и США просто необходимо развивать многосторонние отношения в Центральной Азии, так как их вряд ли может заменить двустороннее сотрудничество». [11]
В-пятых, не могло не беспокоить китайское руководство и то, что общественное мнение и политическое руководство государств Центральной Азии могут начать рассматривать военное присутствие США в качестве альтернативной и соразмерной России и Китаю гарантии безопасности в регионе. А такая опасность существовала. И не только потому, что щедрые обещания США как в плане инвестиций, так и политической поддержки нашли понимание у политического руководства Узбекистана и Киргизии, которые с готовностью поверили, что геополитические цели США в регионе изменились и они пересмотрели свое отношение к действующим в этих странах политическим режимам. Но и потому, что, с одной стороны, США продемонстрировали, что бороться с исламским фундаментализмом и терроризмом можно более эффективно и быстрее, чем это декларировалось ШОС, а с другой усиление военного присутствия США в Центральной Азии происходило при молчаливом согласии России и на фоне попытки нормализовать ее отношения с Соединенными Штатами.
Наконец, при всей разности подходов китайских экспертов к оценке роли и перспектив ШОС, [12] делается вывод о необходимости сохранения этой структуры, поскольку «ШОС самый удобный и законный канал общения и надежное средство координации действий в Центральной Азии». [13] Как подчеркивают китайские эксперты, в результате долгих поисков и тщательной подготовки центральноазиатская стратегия Пекина определилась. Она направлена на то, чтобы, опираясь на ШОС, активно участвовать в решении проблем региона, развивать отношения с его странами, способствовать их стабильности и процветанию, а также осуществлять свои стратегические интересы, которые, прежде всего, сосредоточены в сфере освоения ресурсов Центральной Азии. [14]
Революции произошедшие на постсоветском пространстве в 2003, 2004, 2005 годах [15] принесли атмосферу неопределенности и подтолкнули КНР к новому взгляду на отношения с Россией, США и государствами Центральной Азии. КНР оказался перед выбором, либо идти "автономно" по своему пути, либо в связке с Россией, либо делать ставку на США. [16] Вторая проблема заключалась в том, что в связи с цветными революциями должно было определится новое отношения к новой власти. Если раньше Россия поддерживала режим Кучмы, то теперь больше ориентируется на собственные интересы.
Нужно было определить механизм, который должен был бы сработать в случае повторения ситуации, потому что ни ОДКБ, ни ШОС не были готовы к коллективным действиям в связи со сложившейся обстановкой в ЦА.
Для того, чтобы Шанхайская организация сотрудничества успешно продолжала функционировать дальше нужно разрешить ряд проблем:
Отсутствие практических дел.
Способность коллективной реакции на чрезвычайные ситуации.
Непонятно, как будет развиваться борьба «против трех зол» в дальнейшем.
Неопределенность дальнейшего будущего организации. [17] Только в случае успешного разрешения вышестоящих проблем и дальнейшего сотрудничества ШОС сможет успешно решить ряд поставленных ею задач, и стать своего рода противовесом западной политики в регионе.
Ну, а что же Казахстан? В чем нынешний интерес Астаны, которая стремится играть все более заметную роль как на уровне региональной политики, так и в контексте "большой игры", претендуя на самостоятельную роль и перед Москвой и перед Пекином? Для Казахстана противостояние с "западным влиянием" вопрос изначально вторичный.
Создается впечатление, что осторожность все более перевшивает. Все чаще официальные чины РК используют терминологию "диалоговая площадка" применительно к структурам Шанхайской организации. Все чаще ставится знак равенства между задачами СВМДА и ШОС, которые включаются в более общую цель - "гармонизации" региональной политики. Похоже, что скрытые амбиции Пекина беспокоят Ак Орду. А раз так, то в ход идет излюбленный прием официальной Астаны - больше красивых слов, дела будем решать на уровне двухсторонних отношений.
[1] Сыроежкин К.Л. Китай и Шанхайская организация сотрудничества //Китай в 21 веке: глобализация интересов безопасности/ отв. редактор Чуфрин Г.И. М., Наука, 2007. С. 287
[3] Сыроежкин К.Л. Китай и Шанхайская организация сотрудничества //Китай в 21 веке: глобализация интересов безопасности/ отв. редактор Чуфрин Г.И. М., Наука, 2007. С. 298
[4] По мнению эксперта Университета национальной обороны НОАК Гэ Дидэ, «В Пекине с нескрываемым беспокойством воспринимают то обстоятельство, что на западных рубежах Китая впервые появляются американские воинские подразделения... Их присутствие облегчает экспансию НАТО на Восток и связывает воедино контингенты американских войск в Европе и АТР». Гэ Дидэ считает, что США будут иметь на своих военных базах в Афганистане и Центральной Азии достаточно сил, чтобы обеспечить оперативный контроль над определенными зонами и объектами Китая. - Цит. по: Клименко А.Ф. Значение Центрально-Азиатского региона. Развитие стратегического партнерства между Россией и Китаем в рамках ШОС и некоторые направления совершенствования этой организации. В сб. Проблемы становления Шанхайской организации сотрудничества и взаимодействия России и Китая в Центральной Азии. - М., 2005, с.65-66
[5] По мнению одного из ведущих американских экспертов по Центральной Азии Евгения Румера, «Китай, игравший до 11 сентября роль регионального силового игрока, оказался оттесненным на периферию и фактически в одиночестве задумывается о незавидной для себя роли «второй скрипки» при Соединенных Штатах и компании их новых лучших друзей. Неважно, в какой мере Китай выиграет от военной кампании США (без сомнения, ему была выгодна победа над талибами и, как следствие, удар по его собственным уйгурским мятежникам), господство Соединенных Штатов в Центральной Азии не может не быть серьезным ударом по правительству страны, мечтающей о роли азиатской сверхдержавы». - Rumer E. Flashman's Revenge: Central Asia after September 11. Strategic Forum (Washington, DC), December, 2002, №195, p.3.
[6] Война в Ираке продемонстрировала, что единства мнений в ШОС не наблюдается. Россия была категорически против войны, Китай, хотя и выступал против войны, но более сдержано. Таджикистан, Казахстан, Киргизия воздержались, заявив о нейтралитете в «рамках поддержки международного права». А Узбекистан выразил безоговорочную и полную поддержку военным действиям США в Ираке.
[7] Пан Гуан. Шанхайская организация сотрудничества в контексте международной антитеррористической кампании. - Центральная Азия и Кавказ, 2003, №3, с.58
[8] Ли Лифань, Дин Шиу. Геополитические интересы России, США и Китая в Центральной Азии, с.162
[10] В качестве возможных сценариев развития ситуации экспертами рассматривается три: 1. Соблюдение баланса интересов и сохранение нынешнего положения. При условии, что США «постараются сдерживать свой эгоизм», будут учитывать роль ООН и международные нормы, а также обсуждать свои решения с Москвой и учитывать мнения Пекина. 2. Конфронтация и столкновение держав, в случае, если «Россия осознает предел своему отступлению перед растущей угрозой ее интересам в Центральной Азии, исходящей от США». 3. Отказ держав поддерживать баланс сил в регионе, когда каждый творит то, что ему вздумается, при условии, если «Россия, взвесив все доводы «за» и «против», откажется от своего приоритетного положения в регионе». Ли Лифань, Дин Шиу. Геополитические интересы России, США и Китая в Центральной Азии, с167-168
[11] Чжао Хуашэн. Китай, Россия, США: интересы, позиции, взаимоотношения в Центральной Азии. Центральная Азия и Кавказ, 2004, №6, с.108; В качестве возможных вариантов Чжао Хуашэн предлагает: 1) США вступает в Шанхайскую организацию сотрудничества в качестве наблюдателя или страны-участницы переговоров; 2) Китай становится наблюдателем или страной-участницей в программе НАТО «Партнерство ради мира» и принимает участие в ее работе вместе с Россией; 3) все три державы находят общую почву для сотрудничества в рамках ШОС и программы НАТО «Партнерство ради мира». - Там же, с.111
[12] Михеев В. Китай и ШОС: проблемы взаимодействия «великих держав» и перспективы организации. - В сб. ШОС: становление и перспективы развития. - Алматы, 2005, с.31-44
[13] Ли Лифань, Дин Шиу. Геополитические интересы России, США и Китая в Центральной Азии, с.166
[14] Ли Лифань, Дин Шиу. Геополитические интересы России, США и Китая в Центральной Азии, с.164, 167; Еще более конкретен Чжао Хуашэн, который, подчеркивая роль Китая в Центрально-Азиатском регионе, отмечает: «Сохранение ЦА в качестве стабильного стратегического тыла Пекина зависит от трех условий. Во-первых, от решения спорных вопросов о границах между Китаем и странами региона и от установления мира и безопасности в приграничных районах. Обе эти задачи практически решены, осталось лишь прийти к договоренности по некоторым незаселенным и незначительным приграничным территориям. Во-вторых, от проведения странами Центральной Азии доброжелательной внешней политики по отношению к Китаю и от установления КНР приемлемых двусторонних отношений с этими республиками. В-третьих, Центральная Азия не должна находиться под контролем какой-либо сверхдержавы или группы сверхдержав, прежде всего тех, с которыми у Китая сложные геополитические и стратегические отношения. Из этого следуют основной принцип и задача политики КНР в ЦА, а именно: Китай должен сохранять дружеские отношения со странами региона и делать все возможное, чтобы не допустить контроля над ними со стороны группы сверхдержав или одной из них». Чжао Хуашэн. Китай, Россия, США: интересы, позиции, взаимоотношения в Центральной Азии. Центральная Азия и Кавказ, 2004, №5, с.134
[16] Михеев В. Китай и ШОС: проблемы взаимодействия «великих держав» и перспективы организации, с.32
[17] Так, по мнению Д. Малышевой, перед ШОС открывается шесть альтернатив: 1) развиваться как открытая и проамериканская организация с широким составом участников, а то и интегрироваться с западными структурами - НАТО в первую очередь; 2) сформировать альянс, имеющий антизападную направленность; 3) развиваться как организация, где лидирующие позиции занимает Россия; 4) формировать альянс под эгидой Китая; 5) сохранить полузакрытый и по преимуществу региональный формат с российско-китайским лидерством; 6) расширятся на основе открытого регионализма за счет привлечения к организации других азиатских государств, включая и тех, кто относится к «миру ислама». - Малышева Д. Шанхайская организация сотрудничества и ее мусульманское окружение. - в Сб. ШОС: становление и перспективы развития, с.78
