Молоденькая журналистка американской телекомпании CNBC была в явном восторге от интервью главы грузинского правительства. Во-первых, Ираклию Гарибашвили чуть больше 31 года, то есть он столь же молод и, судя по всему, интересен. Кроме того, западные журналисты вообще любят брать интервью у грузинских политиков: будь то Михаил Саакашвили и члены его команды, либо лидеры ныне правящей коалиции "Грузинская мечта". Причина не в особом интересе к самой Грузии, а в том, что интервью с грузинскими политиками почти всегда получаются скандальными, то есть востребованными читателем и зрителем, падким на сенсации.
Ираклий Гарибашвили
Георгий Калатозишвили, Тбилиси. Специально для "Вестника Кавказа"
Молоденькая журналистка американской телекомпании CNBC была в явном восторге от интервью главы грузинского правительства. Во-первых, Ираклию Гарибашвили чуть больше 31 года, то есть он столь же молод и, судя по всему, интересен. Кроме того, западные журналисты вообще любят брать интервью у грузинских политиков: будь то Михаил Саакашвили и члены его команды, либо лидеры ныне правящей коалиции "Грузинская мечта". Причина не в особом интересе к самой Грузии, а в том, что интервью с грузинскими политиками почти всегда получаются скандальными, то есть востребованными читателем и зрителем, падким на сенсации.
Вот и на этот раз, новый премьер-министр Грузии, прибыв на экономический форум в швейцарский Давос, говорил о российско-грузинских отношениях в тональности и с содержанием, практически не отличимым от пресловутой фразеологии экс-президента Саакашвили. По словам премьера, "Россия может устроить новые провокации на оккупационной линии в преддверии подписания соглашения об евроассоциации", но Грузии украинской сценарий не грозит, поскольку "Украина и Грузия – это две разные истории: мы зависим от России в гораздо меньшей степени, поэтому для нас таких рисков не существует". Следует понимать, что даже в случае нового запрета на импорт грузинской продукции, Россия не добьется от грузинского руководства отказа от оформления евроассоциации, поскольку за годы, прошедшие после введения первого эмбарго (с 2006 года), Грузия смогла диверсифицировать экспорт и найти новые рынки для сбыта вина и "Боржоми".
Но некоторые эксперты обращают внимание молодой команды, пришедшей во власть, что понятия "безопасность" и "независимость" весьма относительны и далеко не исчерпываются экономической составляющей. Грузинские политики сами часто ссылались на то, что "российские танки стоят в 35 километрах от Тбилиси и в пяти минутах хода от стратегически важной автомагистрали, соединяющей столицу с черноморскими портами Поти и Батуми". Судя по всему, Гарибашвили надеется, что если российские пограничники продолжат обустройство грузино-югоосетинской границы, которая, согласно картам советских времен, в нескольких местах пересекает ту самую автомагистраль, то Грузия, в качестве помощи и поддержки, получит от той же Европы нечто большее, чем совет построить новую автотрассу южнее линии Гори-Хашури.
Но почему столь разные, казалось, политики говорят в один голос? Вероятно, новым властям нечего предложить обществу в качестве стратегии по решению фундаментальной проблемы отношений с Россией, поэтому она и пользуется "наработками" своих предшественников.
Тем временем, один из "архитекторов" программы "Восточного партнерства", шведский дипломат Карл Билдт подтвердил в интервью грузинским СМИ, что ЕС "обязательно подпишет соглашение об ассоциации с Грузией уже в августе текущего года". А в случае нового обострения, многоопытный дипломат Билдт просто пожмет плечами – дипломатической сноровки на это ему хватит.
