Русская дилемма в Латвии: компромисс или дальнейшая борьба?

В ходе круглого стола на тему «Русские в политическом процессе Латвии» в БФУ им. И. Канта выступила политолог и журналист, помощник депутата Сейма Латвии Бориса Цилевича (Центр Согласия) Данута ДЕМБОВСКАЯ. В докладе на тему «История политического представительства русскоязычных в Латвии на национальном уровне с 1990-х годов» г-жа Дембовская описала процесс консолидации русскоязычной общины Латвии и трансформацию политического представительства ее интересов за 20 лет независимости

Александр Носович
 Русская дилемма в Латвии: компромисс или дальнейшая борьба?

В ходе круглого стола на тему «Русские в политическом процессе Латвии» в БФУ им. И. Канта выступила политолог и журналист, помощник депутата Сейма Латвии Бориса Цилевича (Центр Согласия) Данута ДЕМБОВСКАЯ. В докладе на тему «История политического представительства русскоязычных в Латвии на национальном уровне с 1990-х годов» г-жа Дембовская описала процесс консолидации русскоязычной общины Латвии и трансформацию политического представительства ее интересов за 20 лет независимости: - За последние 20 лет довольно сильно менялось русскоязычное население Латвии, соответственно менялось его политическое представительство. В 6-м, 7-м и следующих созывах Сейма русскоязычное население представляли разные партии (хотя очень часто это были одни и те же люди, которые переформатировались в разные организации). Тем не менее, сам факт этих переформатирований говорил как о смене настроений русскоязычного избирателя, так и политической элиты, которая его представляла. Еще вопрос, что происходило быстрее, потому что русскоязычная политическая элита и русскоязычное население – это сообщающиеся сосуды. Также и неграждане Латвии, которые являются родственниками, коллегами, друзьями русскоязычных избирателей, влияли наэту ситуацию. Точка отсчета, с которой начинается русскоязычная община Латвии – это травма 1991 года, когда латвийские русские из титульной нации превратились в национальное меньшинство. Первые годы после распада Советского Союза русскоязычное меньшинство осознавало себя как таковое и привыкало к своему новому статусу. То естьдо 1997-1998 года, до формирования ЗаПЧЕЛ, до консолидации и мобилизации русскоязычного электората, происходили поиски себя. Процесс осознания того, кто мы? Даже не в контексте русские мы или нерусские, а вконтексте привыкания к тому, что русскоязычные в Латвии – это меньшинство. Этот процесс происходил достаточно болезненно, в том числе,безусловно, из-за политики государства. Возвращаясь к референдуму о независимости Латвии 1991 года, то фактически результаты этого референдума были таковы, что совершенно очевидно: часть русскоязычного населения Латвийской республики поддержала идею независимости. Фактически это означает, что отношение русскоязычных к самому факту существования Латвийской республики, восстановлению ее государственности не было однозначным. В 90-е годы мы сталкиваемся с ситуацией, когда на выборах в 5-ый, 6-ой Сейм не было единой политической силы Латвии, которая консолидировала бы всех русских. Более того, сохранялось разделение на русских, которые в конце 80-х годов поддержали идеи Народного фронта и тех русскоязычных, которые поддержали идеи Интерфронта. Отсюда мы можем вспомнить образы политиков, которые ассоциируются с тем временем: Жданок и Рубикс – лидеры Социалистической партии и партии «Равноправие» стали «пугалом» для политической элиты, а Партия народногосогласия (предтеча нынешнего Центра Согласия) представляла во многом тех русскоязычных, которые поддержали идею независимости: русскоязычную интеллигенцию, некоторые представители которой (лично знаю такие случаи)после принятия закона о гражданстве плакали. И фактически в 5-м, 6-м Сейме не было еще общей позиции, не было понимания того, что идеологический спор, связанный с событиями конца 80-х – начала 90-х может быть преодолен осознанием своей общей принадлежности к русскоязычному меньшинству; что осознание себя русскоязычным меньшинством является более важным фактором консолидации, чем какие-либо идеологические споры. То есть когда стало окончательно понятно, что Советского Союза больше не будет, что Латвия стала независимой и что русскоязычное население теперь – это национальное меньшинство, тогда началась консолидация русской общины Латвии. Это проявилось в активизации правозащитного движения в 1997-1998 годах, в создании партии ЗаПЧЕЛ («За права человека в единой Латвии»), вкоторую вошли Партия народного согласия, «Равноправие» Татьяны Жданок иСоциалистическая партия Альфреда Рубикса. На выборы 1998 года они еще шли под вывеской Партии народного согласия, потому что не успели зарегистрировать новое название.И эта консолидация оказалась эффективной: 16 мандатов ЗаПЧЕЛ – это больше, чем суммарно получали раньше русские партии, выступавшие поодиночке. Более того, очень любопытный факт из истории Латвии: выборы в7-й Сейм в 1998 году совпали с так называемом референдумом о натурализации. Таким образом, консолидация русскоязычной общины поддерживалась тем, что граждан, имеющих политические права, становилосьбольше. Соответственно, электоральная база ЗаПЧЕЛ росла.В то же время в период 7-го Сейма произошло еще одно очень значимое событие: в политический процесс вмешалась Рижская дума. По итогам выборов 2001 года впервые ЗаПЧЕЛ пришла к власти в Рижской думе, вице-мэром Риги стал Сергей Долгополов. Фактически в этот момент впервые партия, представляющая русскоязычное население, вошла во властные структуры крупнейшего латвийского самоуправления. Одновременно продолжался процесс натурализации: непрерывно возрастало число русскоязычных граждан Латвии. Прежде всего, в Риге. К 8-му Сейму правозащитное движение как основа консолидации русскоязычной общины меняется на другую установку: защитить свои права, находясь в оппозиции, трудно. Защищать права нужно, находясь во власти. Уже в 2002 году ЗаПЧЕЛ, получив 25 мандатов и заняв второе место на выборах, раскалывается практически сразу, потому что стало понятно, что с Рубиксом и Жданок ЗаПЧЕЛ никогда не попадут во власть. Соответственно, появляются две концепции: одна радикальная, вторая умеренная, направленная на интеграцию во власть. Это происходит в 2002 году.Далее следуют очень масштабные протесты против реформы образования, ана выборах 2005 года в Рижскую думу русскоязычные партии суммарно получают очень неплохой результат, но из-за своей разобщенности остаютсяв оппозиции. Это становится толчком к созданию в 2006 году политического объединения «Центр Согласия», которое уже на выборах в 9-ый Сейм 2006 года становится не просто реальным конкурентом ЗаПЧЕЛ, а фактически смещает ЗаПЧЕЛ с их позиций.И затем снова появляется фактор Рижской думы. На сей раз персонифицированно: фактор мэра Риги Нила Ушакова – «успешного русского», которого принимают и латыши, и русские. При этом на выборах в10-ый Сейм Центр Согласия получает 28 мандатов и остается в оппозиции, по итогам внеочередных выборов в 11-ый Сейм – 31 мандат, и снова остается в оппозиции, получив самый большой результат на выборах.Вопрос, соответственно, в дальнейшей эффективности политического представительства русскоязычных. Процесс пришел к тому, что вопрос выбора между этими двумя концепциями: «мы будем радикально бороться» и «мы будем идти на компромиссы с латышами» остается открытым. Более того, нельзя не признать, что Центр Согласия и в 2010-м, и в 2011-м году не взяли в правительство именно потому, что, как выразился один из его лидеров, «мы говорим по-латышски с акцентом». То есть уже говорим по-латышски, уже натурализовались, уже граждане Латвии, соответствуем всем положенным юридическим формальностям, но латышами вопрос ставится как «нужно родиться, чтобы стать….».Источник: Аналитический портал RuBaltic.Ru http://www.rubaltic.ru/article/politika-i-obshchestvo/russkaya-dilemma-v-latvii-kompromiss-ili-dalne...