В ходе обсуждения были раскрыты разные аспекты взаимодействия России и Абхазии во время войны и в сложный послевоенный период. Оно было не однозначным, но, несмотря на жесткую прогрузинскую позицию России во время войны и многолетнюю блокаду, объявленную Абхазии после войны, контакты не прерывались, и Абхазия, в той или иной мере, всегда чувствовала поддержку России.
Добровольцы, миротворцы и их роль в судьбе Абхазии
Елена Заводская
В преддверии двадцатилетия Победы абхазского народа в Отечественной войне 1992-1993 гг. политологический центр "Север-ЮГ" и абхазский медиа-клуб "Айнар" организовали круглый стол, посвященный добровольческому движению в период войны и миротворческой миссии России в послевоенный период.В круглом столе принимали участие обозреватели, политологи, ученые, ветераны боевых действий и представители общественности. С абхазской стороны – директор абхазского филиала Российского фонда "Институт Евразийских исследований" Сократ Джинджолия, директор Центра стратегических исследований при президенте Абхазии Олег Дамения, историк Ирина Агрба, участники войны, генерал-майоры Гарри Купалба, Вахтанг Цугба и Олег Аршба, председатель Союза добровольцев Карачаево-Черкессии Муса Такушинов, доброволец Мухамед Бли, координатор добровольческого движения во время войны, поэт Геннадий Аламия и другие. С российской стороны – генерал-полковник в отставке Александр Чиндаров, политолог, преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО Андрей Сушенцов, военный журналист Виктор Литовкин и политолог Алексей Власов.Виктор Литовкин, который был на момент начала войны в Абхазии корреспондентом газеты "Известия", вспоминал о том, как, в первые дни войны абхазские ополченцы зашли на территорию Гудаутской военной базы и, "мягко сняв часового, унесли все оружие, которое там хранилось. Руководство базы возмущалось, но не препятствовало, так как все понимали, что это – единственная возможность помочь тем, кто вынужден защищать свою родину, свои дома и семьи. Офицеры-десантники передавали абхазской армии сведения и подсказывали, где и что можно делать". Официальная позиция руководства России, сказал он, была одна, а отношение и поступки были совершенно другими.Александр Чиндаров сказал: "Мы все прекрасно помним, как из Кировабада, так назывался тогда этого город Азербайджана, сейчас он называется Гянджа, был передислоцирован самолетами военно-транспортной авиации 345-й отдельный парашютно-десантный полк в Гудауту, в Бомбору. Он был связан по рукам и ногам, задач нет, ничего применить нельзя, но маленькая дубинка в защиту абхазского народа появилась. По мере осложнения обстановки группировка наращивалась. Начали грузины бомбить Абхазию, нам потребовалось усилить противовоздушную оборону, начали применять реактивную артиллерию, соответственно, мы вынуждены были истребовать аналогичное вооружение для подавления этих средств. Министр обороны (Павел Грачев) меня после того, как на первоначальном этапе российские военнослужащие выполнили свою задачу, вызвал, и мы полетели в Гудауту для решения всех этих задач. Что делать? Мы всю ночь разговаривали и пришли к выводу, что миротворческую миссию надо упразднить. Весь народ согнали в Гудаутский район, Ткуарчал был заблокирован, в Гагре полыхали боевые действия, народ оттуда убежал, у них там все сожгли. В каждом доме в Гудаутском районе жило по 4-5-6 семей. Мне запомнились лица женщин того времени: черные одеяния, земляного цвета лица, впалые черные глаза без надежды, без ничего. И вот они, бедные, наверное, выдержали больше всех".Гаррик Купалба сказал о том, что российская армия не оказывала прямую поддержку абхазским ополченцам, так как руководство России в то время прямо поддерживало правительство Грузии и выступало за сохранение ее территориальной целостности. В Абхазию по собственной инициативе приезжали отставные военные, которые неофициально помогали военному руководству Абхазии.Геннадий Аламия вспоминал о том, как развивалось добровольческое движение. Как появлялись в Абхазии первые добровольцы из республик Северного Кавказа, с каким трудом они пробивались в Абхазию на помощь абхазскому народу и как потом сражались вместе плечом к плечу.Ирина Агрба затронула болезненную тему и сказала о том, что сегодня, к сожалению, в России и в Абхазии разное отношение к добровольцам с Северного Кавказа. Так, Басаева знают в Абхазии как героя-освободителя, который вел за собой солдат и был для них примером смелости и мужества. В России же он известен как террорист, захвативший школу в Беслане. Это расхождение не позволяет ученым в Абхазии писать и говорить о вкладе добровольцев в Победу народа в этой войне. Называть добровольцев и не упомянуть Шамиля Басаева – невозможно. Именно этим объясняется тот факт, что она не использует огромный документальный материал по добровольцам, который у нее есть, и не может сделать правдивый фильм о вкладе добровольцев в победу.Ей пылко возразил Алексей Власов, который сказал, что не может даже представить себе, что кто-то будет писать о Басаеве, как о герое, так как этот человек в глазах россиян запятнал свои руки в крови невинных людей.Сократ Джинджолия рассказал о послевоенной миротворческой операции, в ходе которой российские военные ценой собственных жизней обеспечивали безопасность жителей Абхазии.В ходе обсуждения были раскрыты разные аспекты взаимодействия России и Абхазии во время войны и в сложный послевоенный период. Оно было не однозначным, но, несмотря на жесткую прогрузинскую позицию России во время войны и многолетнюю блокаду, объявленную Абхазии после войны, контакты не прерывались, и Абхазия, в той или иной мере, всегда чувствовала поддержку России.http://www.ekhokavkaza.com/content/article/25098251.html
