На пресс–конференции Иванишвили неслучайно упомянул интервью Владимира Путина, показанное в эфире Russia Today, в качестве примера теоретической возможности мирного разрешения конфликтов вокруг Абхазии и Южной Осетии: «Президент России упомянул грузин, абхазов и осетин как «народы, проживающие на единой территории». Он намекнул, что мы должны сами найти общий язык с нашими братьями, и я правильно понял этот намек».
Валерий Хабурзания Георгий Калатозишвили, Тбилиси. Специально для «Вестника Кавказа»
Грузия готова помочь России в обеспечении безопасности Олимпийских игр. Об этом заявил премьер Бидзина Иванишвили на последней большой пресс-конференции. Заявление прозвучало почти сразу после громогласной угрозы Доку Умарова устроить теракты в ходе Олимпиады.На пресс–конференции Иванишвили неслучайно упомянул интервью Владимира Путина, показанное в эфире Russia Today, в качестве примера теоретической возможности мирного разрешения конфликтов вокруг Абхазии и Южной Осетии: «Президент России упомянул грузин, абхазов и осетин как «народы, проживающие на единой территории». Он намекнул, что мы должны сами найти общий язык с нашими братьями, и я правильно понял этот намек».Тогда Путин сказал также о желательности «тесного сотрудничества российских и грузинских спецслужб» как условия облегчения визового режима для граждан Грузии, желающих посетить РФ.В Грузии это трактовали таким образом, что Москва ставит Тбилиси конкретное условие дальнейшего урегулирования двусторонних отношений: тесное сотрудничество в сфере безопасности, в том числе на важнейшем северокавказском направлении; а олимпиада в Сочи, как и проблема облегчения визового режима, лишь «зацепки» для решения стратегической задачи.А высказывания Иванишвили свидетельствуют о том, что он правильно понял «мессидж» и готов принять его к сведению. Чтобы этот вывод не казался голословной спекуляцией, рассмотрим ситуацию в более широком контексте. Михаил Саакашвили, доживающий свой президентский век, неоднократно вспоминал первую встречу с Владимиром Путиным в начале 2004 года. По его словам, «Путин тогда потребовал оставить на посту министра госбезопасности Валерия Хабурзания, занимавшего эту должность во время правления Шеварднадзе». Далее, со свойственным ему пафосом, Саакашвили отмечал, что на давление не поддался и Хабурзания уволил.Сам Валерий Хабурзания это подтверждает: «У меня были неплохие отношения и тесные контакты с руководством ФСБ. Они мне доверяли. Соответственно доверял и Путин, который сказал мне об этом во время завтрака в Кремле». Если даже Хабурзания преувеличивает про «завтрак в Кремле», то во время упомянутой встречи с Саакашвили президент России действительно назвал Хабурзания «хорошим парнем, вызывающим доверие». Но как и когда руководитель грузинских спецслужб добился доверия высшего руководства России? На этот вопрос можно ответить абсолютно точно: во время эпопеи Панкисского ущелья начала нулевых годов, когда Валерий Хабурзания, будучи министром госбезопасности, активно сотрудничал с российскими спецслужбами, постоянно передавая информацию, заслуживающую доверия, и, наконец, добился выдворения боевиков из ущелья. Правда, Москва вовсе не была довольна этим процессом, наставая не на выдавливании отряда чеченского полевого командира Руслана Гелаева обратно в Россию, а на совместной военной операции по его уничтожению. Но в Москве прекрасно понимали - Хабурзания мог действовать лишь в рамках своей политической компетенции, а совместная военная операция выходила за ее рамки. Этот момент наглядно свидетельствует, насколько тонко и профессионально российское руководство подходило к проблеме. После «революции роз» Хабурзания жил в Москве и решил вернутся аккурат к тому моменту, когда в темном тоннеле российско-грузинских отношений замаячил лучик света в виде возможного сотрудничества в обеспечении Олимпийских игр. Правда, спецпредставитель премьера по урегулированию отношений с Россией Зураб Абашидзе несколько раз подчеркнул в беседе с «Вестником Кавказа», что сотрудничество спецслужб России и Грузии «возможно лишь по конкретному вопросу обеспечения безопасности Олимпиады». Но опытный дипломат Абашидзе прекрасно понимает, что за этой формулировкой скрывается нечто гораздо большее. Ведь, в конце концов, Грузия с Краснодарским краем реально не граничит. С ней граничит Абхазия, независимость которой признана Россией. Значит, под «безопасностью Олимпиады» в Москве и Тбилиси понимают весь комплекс проблем - от политики Грузии на северокавказском направлении (включая «черкесский вопрос») до отказа в предоставлении информационных площадок оппонентам Москвы в северокавказском регионе. Это косвенно подтвердил в беседе с «Вестником Кавказа» и Зураб Абашидзе, занимавший, в 1998–2004 годах, пост посла Грузии в Москве: «Мы не хотим, чтобы Грузия обвинялась в создании проблем, если они действительно возникнут в ходе Олимпиады, поэтому и приняли решение об участии наших спортсменов в ней». Если перевести с дипломатического языка, то в Тбилиси опасаются, что если Умаров и его «террористическая компания» действительно попытаются сорвать Олимпиаду, то «бойкот» игр со стороны Грузии будет выглядеть и преподносится в СМИ как косвенная поддержка террористических действий со всеми вытекающими последствиями.
