Качественно новая геостратегическая обстановка возникает на наших глазах в восточной части материка Евразия. С разницей в несколько месяцев свое видение будущего этого региона и роли своих стран обрисовали лидеры ключевых держав – России, США, Китая и Казахстана.
Качественно новая геостратегическая обстановка возникает на наших глазах в восточной частиматерика Евразия. С разницей в несколько месяцев свое видение будущего этогорегиона и роли своих стран обрисовали лидеры ключевых держав – России,США, Китая и Казахстана. В своей статье «Новый интеграционный проектдля Евразии – будущее, которое рождается сегодня», опубликованной в газете «Известия» 4 октября 2011 года, за полгода довозвращения в Кремль, Владимир Путин довольно неожиданно провозгласил задачу«формирования в перспективе Евразийского экономического союза», а затем «выходана следующий, более высокий уровень интеграции – к Евразийскому союзу». Эти установки были подкреплены и развиты впрограммных статьях Путина, вышедших в важнейших газетах России в начале 2012года («Россия сосредотачивается – вызовы, на которые мы должны ответить», «Онаших экономических задачах», «Россия и меняющийся мир»). В них стратегияевразийской интеграции дополнялась стратегией ускоренной модернизации Сибири иДальнего Востока, что позволило говорить о «развороте России на Восток». В ноябре того же года была опубликованаречь госсекретаря США Хилари Клинтон, вкоторой провозглашалась стратегия «Поворота к Азии» (Pivot to Asia), которую тогдашняя и нынешняяадминистрации Президента Барака Обамы с тех пор энергично претворяют в жизнь. Нарядус обновлением действующих и созданием новых военных альянсов, переброской кберегам Евразии авианосных групп и наращиванием систем противоракетной обороны(АзияПРО), Вашингтон активизировалпереговоры о подключении все новых участников к Транс-Тихоокеанскому партнерству -- торговойгруппировке, в которую намеренно не включают Китай и Россию. В конце ноября 2012 года, вскоре после завершенияХУШ съезда КПК, новый лидер Китая СиЦзиньпин выступил с концепцией«китайской мечты», содержанием которойбыло названо «великое возрождение китайской нации». К 2021 году, столетиюоснования Компартии, должно быть достигнуто удвоение ВВП и среднедушевыхдоходов. К 2049 году, столетию образования КНР, должно быть осуществлено«строительство богатой и могущественной, демократической, цивилизованной игармоничной социалистической страны». Посуществу речь идет о превращении в сверхдержаву. 14 декабря 2012 года Президент КазахстанаНурсултан Назарбаев огласил Послание Парламенту и народу своей страны, в которомизложил как внутриполитическую, так и внешнеполитическую стратегию на четырегрядущих десятилетия – «Казахстан-2050». К этому времени страна должна войти в число 30 самыхразвитых государств мира. Выдвинувший еще в 1994 году идею созданияЕвразийского союза лидер Казахстана подтвердил решимость уже в 2015году образовать Евразийский экономический союз. Перспектива усиления России в случаеуспеха стратегий евразийской интеграциии «разворота на Восток» вызывает неудовольствие не только на Западе, которыйустами бывшего госсекретаря США Хиллари Клинтон раскритиковал « ре-советизацию региона ЦентральнойАзии». В Москве и регионах есть немалодеятелей, открыто выражающих неудовольствие новым курсом Путина. Отражениемборьбы в политикоформирующих кругах становятся публикации и выступленияполитологов и журналистов. В одной из самых «тиражных» газет России «Московскийкомсомолец» в апреле 2013 года появилась статья «России пора отделиться отбывшего СССР», в которой содержатся призывы «забыть о Евразийском союзе», неискать долговременного союза с «продолжающими архаизироваться среднеазиатскимигосударствами» и т.д. В конце 2012 года во влиятельной «Независимой газете» ижурнале «Огонек» были опубликованы посвященные развитию Сибири и ДальнегоВостока статьи, в которых утверждалось, что «на пути индустриализации и новогонаучно-технологического развития Китай может оказаться нашим конкурентом», а«основными союзниками России по освоению и развитию Сибири должны скорее статьЮжная Корея, Япония и США». Более того, авторы рекомендуют «замкнуть Северное кольцодемократии», создав «союз современныхдемократических рыночных стран: от Европы через Россию и Японию к СоединеннымШтатам». Не преувеличивая значения подобных публикаций, стоит признать, что ониотражают настроения влиятельных экономических и политических групп, которыеиграют на предрассудках малоинформированных слоев населения, стремясь сорватьили замедлить «разворот на Восток», сохранить налаженные каналы коррупционноговазимодействия с Западом, а в идеале – поссорить Москву со своими союзниками погрядущему Евразийскому союзу, превратить Россию в еще одну линию фронтасдерживания Китая.Геостратегическаяреальность предопределяет приоритеты отношений с Россией и евразийской интеграции в многовекторной политикеКазахстана. Именно Астана все годы после распадаСССР выдвигает и продвигает на постсоветском пространстве интеграционныеинициативы — от СНГ, Таможенного союза и Единого экономического пространства доЕвразийского экономического союза. Ни для кого не является секретом, чтоглавным «мотором» внешней политики Казахстана является его Президент. При этомдело не только в том, что именно глава государства в соответствии сКонституцией определяет направления международной деятельности этой страны.Чуть было не ставший в 1991 году премьер-министром Советского Союза, Назарбаевбыл и остаётся политиком имперского, глобального масштаба. Отсюда несоизмеримаяс демографическими, географическими и даже экономическими параметрамивнешнеполитическая активность Астаны. При всём авторитете Назарбаева среди населения и жёсткости созданной имсистемы власти он учитывает настроения элиты и политически активных граждан припроведении как внутренней, так и внешней политики. Не случайно в стратегии«Казахстан -2050» не раз подчеркивается, что политический суверенитет винтеграционном процессе не будет ущемляться. Поездки в Астану и Алматы, беседы сполитическими и государственными деятелями, с дипломатами и учёными,журналистами и предпринимателями позволили мне лучше представить контурывосприятия в обществе основных партнёров Казахстана, отношение квнешнеполитическому курсу «елбасы», то есть национального лидера. Главным направлением официально заявленной «многовекторности» Астаныостаётся российское. Действительно, накопленный объём политических,экономических, военных, культурных связей колоссален. Причём он наверняка былбы меньше, если бы не активность самого Назарбаева. Он вряд ли не помнит, чтоего «забыли» пригласить на судьбоносную встречу в Беловежской Пуще. Но нашёл всебе силы переступить через обиду и выдвинуть на Алма-Атинском саммите вдекабре 1991 года идею создания Содружества Независимых Государств. Его тяга ксохранению связей народов Советского Союза в новых условиях проявилась также вформулировании и продавливании интеграционных проектов. В борьбе за воплощениесвоих интеграционных инициатив Назарбаеву приходится преодолевать не толькопассивность лидеров стран-партнёров, которые стали хотя бы в пол-оборотасмотреть на Восток, но по-прежнему постоянно оглядываются на Запад. Вказахстанских элитах и, особенно, среди представителей национал-патриотическогокрыла и непримиримой оппозиции растёт разочарованиев нынешней России, множится список обид на её нетерпеливых чиновников и ретивыхбизнесменов. Российский вектор остается преобладающим, но не стоит восприниматьэто как некую постоянную величину. Среди других векторов по-прежнемусилен европейский. Астана имеет комплексную программу «Путь в Европу», аБрюссель — казахстанский раздел «Стратегии ЕС по Центральной Азии 2007—2013». Вто время как в области космического сотрудничества с Россией возникаютсерьезные трудности, на окраине Астаны построен научно-технический центрЕвросоюза, где будут создавать искусственные спутники. Французы же строят наБайконуре для Казахстана национальный космический центр. Планируетсястроительство АЭС и солнечной электростанции, производство топливных сборок дляядерных реакторов из местного урана. Личный «путь в Европу» всё чащепрокладывают богатые и власть имущие: покупают недвижимость, открывают счета вбанках, отправляют детей на учёбу, ездят лечиться. Лучшие европейскиеархитекторы создают в Астане уникальные здания. Думаю, что и недавнеепредседательство Казахстана в ОБСЕ рассматривалось как прорыв в Европу, какподключение к европейской цивилизации. Препятствием к усилению «европейскоговектора» остаются не только географические реалии, но и высокомерие «менторов»из Брюсселя и различных европейских организаций, явно недооценивающих глубинупроисходящих в Казахстане изменений и постоянно требующих выполнения всё новыхполитических, а параллельно и экономических уступок. Никакого менторства не допускает, никакихполитических условий не выдвигает другой ключевой партнёр Казахстана — Китай.Он действует неторопливо, заполняя ниши, которые не захотели или не смоглиосвоить другие державы. Думается, что Пекин мог бы действовать в Казахстанегораздо интенсивнее, если бы не брал в расчет возможную негативную реакциюМосквы, лояльность которой крайне важна в условиях американской политикисдерживания как гарантия мирной северной границы КНР. У Казахстананеисчерпаемые природные богатства, особенно нефть, газ, металлы, уран. У Китаянеисчерпаемые финансовые ресурсы и ненасытный аппетит на всё, чем богатзападный сосед. КНР занимает первое место среди стран-инвесторов, китайскийкапитал контролирует около 25 (по другим оценками свыше 40) процентов нефтегазовой добычи Казахстана.Визит Президента Назарбаева в Пекин в апреле 2013 года увенчался подписаниемобъёмной программы дальнейшего наращивания экономического взаимодействия:расширение товарообмена, рекордные поставки казахстанского урана, завершение в2015 году строительства шоссе Западная Европа - Западный Китай, которая пройдёт через Астану и упрётся вграницу с Россией, чтобы в перспективе достичь Европы. Фактор соседства создаёт широчайшиеперспективы для взаимодействия двух стран. В 1960—1980-е годы Казахская ССРбыла передовым рубежом советско-китайской холодной войны, на котором случалисьи настоящие «горячие» стычки. С той поры в Казахстане остались специалисты вразных областях, говорящие по-китайски. Среди них бывший министр иностранныхдел, премьер-министр, а ныне заместитель Генерального секретаря ООНКасым-Жомарт Токаев и бывший глава правительства Карим Масимов. Носителямисразу двух языков, да в придачу и навыков ведения бизнеса в Китае являютсясотни тысяч «оралман» — вернувшихся в последние годы из КНР этнических казахов.Общение с китайцами облегчают также переселившиеся в эти края ещё в ХIХ векекитайскоязычные мусульмане «дунгане», ставшие одним из народов Казахстана. Впоследние годы сотни дунганских молодых людей бесплатно получают высшееобразование в Сиане и Урумчи, а по возвращении на Родину устраиваются на работув многочисленные китайские компании. Проблемы соседства тоже впечатляютсвоими масштабами. Доставшиеся в наследство от СССР вопросы 1700-километровойграницы были урегулированы ещё в самом начале суверенного существованияКазахстана, но остались проблемы трансграничных рек Иртыш и Или. Интенсификацияземледелия в Казахстане и сопредельном Синьцзяне превращает водные ресурсы вжизненно важный ресурс, справедливое использование которого потребует многотерпения и дипломатического искусства. Помимо воды напряжённость связана и сземлёй. Её много у казахов и мало у китайцев. Несколько лет назад оппозиционныегазеты сообщали о переговорах с Китаем относительно долгосрочной аренды чуть лине миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий. Эти сообщения былиопровергнуты властями, но осадок в общественном мнении остался. Будоражат народи слухи о якобы нарастающей демографической экспансии из Срединногогосударства. В 2010 году в Алма-Ате прошёл даже митинг против «чрезмерногоусиления китайского влияния». Вкупе с воспоминаниями о разгроме маньчжурскойдинастией Цин в ХУШ веке родственных казахам Джунгарии и Кашгара, земли которыхвходят в сегодняшний Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР, быстрымнаращиванием в этом районе численности китайского населения, масштабнымипроектами в рамках стратегии развития западных провинций Китая подобныенастроения в казахстанском обществе являются ограничителем «китайского вектора»дипломатии Астаны. Отношения с США остаются для Астаныочень важными, но не столь важными, как в первые 5—10 лет существования независимогоКазахстана. Тогда американцы помогли с выгодой для страны избавиться отоказавшегося на её территории советского ядерного арсенала. Они же сыгрализаметную роль в создании эффективного нефтегазового комплекса, ставшегофундаментом успешного экономического развития. За минувшие годы американцывложили в этот комплекс около 11 миллиардов долларов, предоставили современныетехнологии и управленческие схемы. Свыше 400 американских компаний, включаявсех «грандов», работают ныне на крупных месторождениях. Доступ к казахстанскимуглеводородам нужен американцам не столько для себя, особенно после начала«сланцевой революции», сколько дляпереориентации нефтегазового потенциала всего Каспийского региона на Запад,ослабления энергетического взаимодействия с Россией и Китаем. Пока эти попыткине приносят зримых успехов, но и прекращать их никто не собирается. Казахстануи его лидеру в Вашингтоне выказывают подчёркнутое уважение. «Казахстан —реальная страна, реальная нация, а не историческая случайность, — заявилнедавно американский посол Ричард Хоугленд на церемонии в связи с завершениемсвоей миссии в Астане. — Казахстан — это страна, с которой считаются». Вотличие от некоторых соседей Казахстана, отнесённых к разряду «историческихслучайностей», американцы не прибегают в его отношении к организации «цветныхреволюций». Военное сотрудничество развивается без создания ограничивающих суверенитетвоенных баз. По мере приближения сроков вывода войск США и НАТО из Афганистанастановится ясно, что своими «непотопляемыми авианосцами» в Центральной Азиистратеги Пентагона видят не Казахстан, а некоторых его соседей. Несмотря на внушительное экономическоеприсутствие и подчеркивание роли Казахстана как стратегического партнёра,Америка не стала главным вектором для Астаны. Мои казахстанские собеседникиназывали в качестве главной причины настороженность в отношении подлинныхнамерений Вашингтона, его надежности. Вторжение в Ирак и соседний Афганистан,активная роль в ливийской и сирийской трагедиях, в дестабилизации зоны«арабской весны», интриги в Киргизии, Таджикистане и Узбекистане неспособствуют ослаблению такой настороженности. Рассчитанные на разную степень интеграции, сразными временными горизонтами планирования стратегические разработки Москвы, Вашингтона, Пекина и Астаны основаны на одной и той жереальности – в ХХ1 веке глобальный центр тяжести переместился в Евразию ипродолжает «тяжелеть». Ю.В. Тавровскийвостоковед
