И в этой «бюрократичности», безусловно, имелся определенный смысл, поскольку любые однозначные оценки со стороны высшей государственной власти всегда вызывают недовольство той или иной стороны, нарушается баланс интересов различных групп в обществе, ведь каждый из них в таком случае может опереться на железобетонный аргумент – «так говорит Назарбаев» или «так говорит Путин».
Выступление госсекретаря Казахстана Марата Тажина по вопросам, связанным с современнымсостоянием и перспективами развития казахстанской исторической науки, активнокомментируется российскими экспертами. Как в Казахстане, так и в Россииобращение руководства двух стран к исторической тематике тесно связано ссерьезными пробелами в идеологической работе, которые выявились в последниенесколько лет.Речь не идетоб ошибках конкретных чиновников. В данном случае они решали именно тот комплексзадач, который был перед ними поставлен, не выходя за рамки своей компетенции, не пытаясь затронуть предметы, которые, создают риски для системы, ее консолидации и успешномуразвитию.Еслиговорить о казахстанском опыте, то достаточно вспомнить о Доктриненационального единства, которая стала попыткой определения ценностных ориентиров имотивов для развития в рамках такой сложной и противоречивой темы как межнациональныеотношения. После долгой и сложной подготовительной работы, результатомтитанического труда стало появление вполне себе бюрократического опуса, которыйлишь затрагивал, но не давал однозначных ответов на те вопросы, которые волновалиинтеллигенцию РК. И в этой «бюрократичности»,безусловно, имелся определенный смысл, поскольку любые однозначные оценки состороны высшей государственной власти всегда вызывают недовольство той или инойстороны, нарушается баланс интересов различных групп в обществе, ведь каждый изних в таком случае может опереться на железобетонный аргумент – «так говоритНазарбаев» или «так говорит Путин».Отсюда истремление к деидеологизации, которая еще сильнее, чем в Казахстанепросматривается на российских реалиях, где со времен "либеральной империиЧубайса", дискуссию о ценностных ориентирах развития предпочитали и вовсе неподнимать – от греха подальше.Так почемуже Марат Тажин, а еще чуть раньше некоторые российские чиновники, все-такивступили на путь обсуждения темы не менее сложной и болезненной, нежелимежэтнические отношения – нашей истории, тем более в трактовке школьныхучебников?На мойвзгляд, стало очевидно, по крайней мере, наиболее дальновидным представителямэлит двух стран, что дальнейшее стремление уходить от ответов на острые темыпредставляет реальную угрозу для внутренней целостности, стабильности нашихсистем. История 20-го века, если пытаться ее изложить в бюрократическомварианте будет состоять только из одних имен и дат, поскольку во всех остальныхслучаях от историка и школьного учителя потребуется хотя бы минимальный уровеньопределенности в позиции.А этой определенности не существует. Здесь речь не идет, например, о Сталине, в этомслучае как раз необходимость четкой и ясной оценки, по крайней мере, снравственных позиций, назрела еще лет 60 назад, т.е. аккурат сразу после смертивождя. Существует масса других различных исторических проблем, в том числе в сфередвусторонних отношений РК и РФ, которые также не имеют однозначнойтрактовки. Эта "идейна пустота" создает потребность в определении более внятной позиции историков двух стран,с опорой на источники, архивные материалы, нужен истинно научный, а непублицистический подход.Когда же напоследнем совещании у Нарышкина ведущие российские историки попыталисьсоставить список «трудных вопросов российской истории», то оказалось, что этот шорт-лист, в целом, соответствует вопросам экзаменационных билетов: начиная отпроблематики древнерусской истории изаканчивая внешней политикой России в 1990-е гг. Есть подозрения, что и казахстанскаяисторическая наука сталкивается со схожими проблемами.И раз уж таксовпало, что и в России и в Казахстане вплотную озаботились вопросами истории иновых школьных учебников, так может быть и следовало бы одновременно начатьпроцесс серьезной научной дискуссии, обмена мнениями между российскими иказахстанскими учеными. Тем более, что в центре внимания неизбежно окажутся вопросы, вызывающие протвоположные трактовки - проблема т.н. "колониального периода", сталинские репрессии, голод 30-х годов, освоение целины итд. В любом случае, обсуждение на уровне профессиональных сообществ будет по уровню много адекватнее тех самопальных "философов", которые заполонили социальные сети, искренне полагая, что именно они и есть носители "высших знаний" по истории.
