Для Казахстана, уже проводившего превентивные меры против распространения исламизма, его проблема остаётся актуальной. Если раньше это касалось лицензирования медресе и наблюдения за деятельностью исламских организаций, то в настоящее время Комитет национальной безопасности занимается активной борьбой с экстремизмом. В памяти свежи события октября 2011 г., когда ответственность за взрывы в Атырау взяла на себя радикальная группировка «Солдаты Халифата». При этом, несмотря на то, что в 2011-2012 гг. спецслужбами Казахстана было нейтрализовано 42 экстремистские группы,
Исламизм в Казахстане и Центральной Азии: история против современности. Недавние события в Северной Африке вновь напомнили мировому сообществу о проблемеисламского фундаментализма как факторе политической нестабильности. Учитываяобширную территорию исторически сложившейся исламской ойкумены, подъём религиозногоэкстремизма в регионе может стать угрозой и для других стран, в которыхна данный момент сохраняются светские режимы. К таким странам относятся игосударства Центральной Азии, в том числе – Казахстан, который традиционно относят к странам сисламской цивилизацией. Однако, если присмотреться, мусульманская традицияносит там своеобразный и неповторимый характер. На территории современного Казахстана исламначал распространяться ещё в VII-VIII вв.,и специфика его казахской региональной формы была во многом обусловленаособенностями его восприятия тюрками-кочевниками. Тогда мусульманскиерелигиозные нормы в определённой степени ассимилировали местные, доисламскиетрадиции (в частности, тенгризм – особую разновидность пантеизма). Известно,что ещё в конце XVIII-первой половине XIX вв.Уфимский муфтият посылал мулл для просвещения кочевников[1], укоторых, в отличие от оседлого населения соседнего Мавераннахра[2], небыло религиозных центров. Местная казахская версия ислама находилась подвлиянием узколокальных особенностей, традиционализма и внешних факторов[3]. Так, у казахов с исламомсосуществовал культ предков и праздники жизненного цикла[4]. Своюроль сыграли и саморегуляцияислама и его способность к адаптации[5].Подобныйдвусторонний процесс локализации ислама привёл к его существованию в разной интенсивности в различных регионахЦентральной Азии. Из-за культурных и национально-бытовых особенностей казахи невосприняли исламские догмы так, как их южные и северо-западные соседи – узбеки,татары и башкиры. Подобный статус кво сохранялся даже во второй половине XIX-начале XX вв.,когда под влиянием социально-политических подвижек в западныхстранах исламская религиозная составляющая стала основой для появления политическихэлементов[6].Первые попытки привнести на территорию современного Казахстана политизированныйислам были связаны с развитием как тюркского национализма, так и исламизма. Егоносителями в казахских степях стали татарские (камские и крымские) муллы ипредставители оседлого населения Коканда и Бухары. Это заставило русскиевласти, ранее поощрявшие просвещение казахов единоверцами, ограничить ихконтакты со степным населением[7]. Сначала XX в. началосьактивное проникновение в казахские степи турецких агентов, организовывавшими вТуркестане свои ячейки, доставку литературы и визуальную пропаганду[8].Подобная деятельность усилилась в годы Первой мировой войны, когда ЦентральнаяАзия стала рассматриваться германским и турецким руководством как «местоослабления России»[9].Под видом коммерсантов и паломников в Туркестане стали появляться не толькотурецкие эмиссары, но и духовные вожди из Северной Африки[10],распространялись идеи о джихаде против русских[11].Однако казахи оказались равнодушными к этой пропаганде. Даже сейчас числоказахов, отдающих предпочтение светскому характеру государства, вчетверо вышечисла выступающих за религиозную идеологию страны[12], приэтом большинство населения считает, что распространение внешней исламскойатрибутики может привести к расколу общества[13]. Отношениек исламу среди казахов оказалось закреплено и десятилетиями светской традицииво время нахождения в составе СССР, без которой, по мнению американскихисториков, невозможно оценивать современное положение ислама в Казахстане[14]. ВКонституции Казахстана гарантируются как свобода совести, так и отсутствиегосударственного покровительства какой-либо религии. При правительствереспублики действует Совет по связям с религиозными объединениями,обеспечивающий межрелигиозный диалог. Соответствующие международным стандартамзаконы о религиозных организациях помогают поддерживать баланс между различнымиконфессиями в обществе. Ислам способствует внешнеполитическому развитиюКазахстана во взаимодействии с другими мусульманскими странами. Так, в июне2011 г. Казахстан стал страной-председателем Организации Исламскогосотрудничества. Вместес тем, не стоит забывать, что ослабление исламского фундаментализма в пользунационализма сменилось усилением радикальных идей[15].Этот процесс не обошёл и Центральную Азию. Но, между тем, эта тенденция пока что не нашла адекватногоотражения в конкретных решениях казахстанских властей, учитывая, что бóльшуючасть населения Казахстана (70 %) составляют именно мусульмане. Широкоизвестны события начала 1990-х гг., когда исламисты дестабилизировали ситуациюв Узбекистане и Таджикистане. Доктрина исламизма, традиционно воспринимаемаякак идея исламской интеграции, здесь, по сути, должна быть рассмотрена как попытка преодолеть в той или инойформе местные традиции «народного» ислама. Следует принимать во внимание иналичие в Центральной Азии феномена «футуро-архаики». Так, к примеру,часть юга Киргизии и значительная часть территории горного Таджикистана (равнокак и соседнего Афганистана) оказывается зоной, слабо контролируемой правительством.Существующие там клановые структуры уже не изолированы, как раньше, и включены,так или иначе, в транзит и «серый» бизнес, вооружены современным оружием.Усиление деятельности таких организаций, как Исламское движение Узбекистана,«Таблиги Джамаат» и «Хизб-ут Тахрир аль Ислами», равно как и необходимостьдиалога с более умеренными исламистами готовит для светских режимов ЦентральнойАзии новые вызовы. ДляКазахстана, уже проводившего превентивные меры против распространенияисламизма, его проблема остаётся актуальной. Если раньше это касалосьлицензирования медресе и наблюдения за деятельностью исламских организаций, тов настоящее время Комитет национальной безопасности занимается активной борьбойс экстремизмом. В памяти свежи события октября 2011 г., когда ответственностьза взрывы в Атырау взяла на себя радикальная группировка «Солдаты Халифата».При этом, несмотря на то, что в 2011-2012 гг. спецслужбами Казахстана былонейтрализовано 42 экстремистские группы, Генеральная прокуратура республикиотмечает слабую подготовку противодействия экстремизму органов охраныправопорядка. Междутем, в государственной политике, направленной на отражение угрозы исламскогофундаментализма, есть ряд слабых мест. Тревожной тенденцией становитсяувеличение числа общин, не связанных с Духовным управлением мусульманКазахстана, в которые входят не только представители широких масс, но и выходцыиз интеллигенции. Дистанцировавшись от духовных процессов в мусульманских общинахв пользу соблюдения межрелигиозного баланса, власть проигрываетпроповедникам-радикалам в идеологическом отношении. Кроме того, существованиевластных органов, отвечающих за религиозную стабильность (в том числе Агентствопо делам религий) может, по аналогии с советским Советом по делам религий,рассматриваться как формализация и бюрократизация религиозных вопросов, чтодаст лишний козырь сторонникам радикализма. Неотдаётся должного внимания и взаимосвязям религиозной активности с социальной имежнациональной стабильностью. Наконец, отсутствуют системный анализ ситуации вобласти религии и открытые экспертные площадки, куда бы выносились спорныевопросы и где бы развивались связанные с проблемой радикализма инициативы. Всёэто открывает приверженцам фундаментализма потенциальные возможности дляразвития идей политизированного ислама в популистском ключе, учитывая, чтопревалирующая часть населения Казахстана, согласно опросам, не верит ввозможность совершения религиозными экстремистами террористических актов вреспублике[16]. Вусловиях массовых миграций населения из центрально-азиатских республик вроссийские города, а также событий 2012 г. (убийства мулл-традиционалистов вТатарстане и на Кавказе) проблема распространения радикальных течений исламавыходит на передний план и в России, где до сих пор нет должного пониманияразличий традиционного и политизированного ислама. Исламскийфундаментализм является общей потенциальной угрозой для Казахстана и России какстран, в которых ислам присутствует в диалоге цивилизаций. Адекватным ответомна этот вызов экспертам представляется, с одной стороны, развитие в регионеЦентральной Азии общих социально-экономических инициатив, а с другой –экономическая интеграция и гуманитарноесотрудничество в рамках международных организаций. Что же касаетсяидеологической стороны вопроса, которая представляется не менее важной, тоистория показывает нам, что для противодействия радикализму были и есть всеоснования. [1] Центральная Азия в составе Российскойимперии. М., 2008. С. 237. [2] Историческая область вЦентральной Азии на правобережье Амударьи. Крупнейшие центры – Хива, Бухара иСамарканд (сейчас все располагаются на территории Узбекистана). [3] Ислам и проблемы национализма в странахБлижнего и Среднего Востока. М., 1986. С. 43-44. [4] Халид А. Ислам послекоммунизма. Религия и политика в Центральной Азии. М., 2010. С. 41. [5] Сикоев Р.Р. Панисламизм: истоки и современность. М., 2010. С.247. [6] Landau J.M. The Politics of Pan-Islam. Oxford, 1990. P. 2, 10. [7] Халид А. Указ. соч. С. 60; Центральная Азия в составеРоссийской империи. С. 238.[8] ГАРФ. Ф. Р5325, Оп. 4с, Д. 473, Л. 2, Д.482, Л. 5 об; LandauJ.M. Указ. соч. P. 65.[9]Trietsch D. Der Aufstieg des Islam. Berlin, 1915. S. 15.[10]ГАРФ. Ф. Р5325, Оп. 4с, Д. 335, Л. 11 об-12. [11]Bihl W. Die Kaukasus-Politik der Mittelmächte. T. 1: Ihre Basis in derOrient-Politik und ihre Aktionen 1914–1917. Wien, 1975. S.118.[12] http://www.ipr.kz/analytics/1/1/169 [13] http://www.ipr.kz/projects/2/2/30 [14] Халид А. Указ. соч. С. 11. [15] Ислам и проблемынационализма в странах Ближнего и Среднего Востока. С. 28-29; Халид А. Указ. соч. С. 29, 205; Сикоев Р.Р. Указ. соч. С.22-23. [16] http://www.ipr.kz/projects/2/2/30
