Роль оборонно-промышленного комплекса в российской экономике и внутренней политике стала приобретать очертания главной магистрали. Очевидно, что ставка на развитие оборонки понимается Путиным не больше и не меньше как способ модернизации промышленного потенциала России. Возможно, что предвыборное обещание - «двадцать триллионов до двадцатого года в ОПК» так и останется обещанием, но сильный крен расходов бюджета в эту сторону уже реальность.
ОбороннаяРоссия: станут ли мечты реальностью? Александр Караваев, зам.гендиректора ИАЦ МГУ Роль оборонно-промышленного комплекса в российской экономике и внутренней политике стала приобретать очертания главной магистрали. Очевидно, что ставка на развитие оборонки понимается Путиным не больше и не меньше как способмодернизации промышленного потенциала России. Возможно, что предвыборноеобещание - «двадцать триллионов до двадцатого года в ОПК» так и останетсяобещанием, но сильный крен расходов бюджета в эту сторону уже реальность. Поданным Минфина расходы бюджета по разделу Национальная оборона на 2013 годвыросли на 25,8% по сравнению с 2012 годом. Кстати, на этом фоне весьмапоказательно бросается в глаза тенденция уменьшения расходов в здравоохранении,образовании, культуре и кинематографии, социальной политике, а также в разделахнациональной экономики и общегосударственных вопросов. Согласнодокладу Стокгольмского международного института исследований проблем мира(SIPRI) уже в 2011 году Россия вышла на третье место в мире по военным расходами программам перевооружения. Отечественный военный бюджет в 2011 году составил$71,9 млрд (рост более 9%), опередив британский ($62,7 млрд) и французский($62,5 млрд). Конечно лидерами списка по-прежнему остаются США ($711 млрд) иКитай ($143 млрд), но возвращение Рос сиив «тройку» лидеров - амбициозный сигнал имеющий четкое внешнеполитическоеизмерение. Если расходы на оборону в России продолжат расти такими темпами и вбудущем, то через три года российская армия и ОПК смогут реализовать самыезначительные со времен распада СССР программы перевооружения. К примеру, к 2014году российский военный бюджет сможет увеличиться наполовину. С другой стороны – традиционные нефтегазовые источникифинансирования не увеличиваются столь быстро как расходы, а новые непоявляются. Такие темпы расходов могут оказаться неподъемными для бюджета врамках бездефицитной стратегии. Лишь часть военных расходов может покрыватьсяза счет экспортных контрактов (доля военно-технического экспорта не превышает3% от общего экспорта РФ). Но тогда, на что рассчитывает Путин? Трудно сказать, насколько реалистична былаоборонно-промышленная стратегия, описанная еще до президентских выборов(Федеральная целевая программа развития ОПК на 2011-2020 годы), но и там ужебыло предусмотрено выделение 3 трлн. рублей военным заводам на реконструкцию.Деньги большей частью должны пойти (и уже идут) на модернизацию оборудования,износ которого на многих предприятиях достигает 70%. В принципе это небольшие средства, учитывая нынешние политические амбиции иаппетиты отрасли. Поэтому кроме модернизации за счет внутренних резервовпотребуется кооперация с внешними партнерами, иначе отставания не избежать. Аэто значит, во-первых, необходимость подключения внешних инвестиций (возможноправительственных займов), во-вторых, все-таки необходимость закупки новыхтехнологий не только в России но и в мире (привет от министра Сердюкова),в-третьих, постоянная борьба за расширение рынков сбыта военной продукции. Всеэто, опять же трудная внешнеполитическая задача, решаемая вкупе МИД,российскими корпорациями и разведслужбами… Оборонка на самом деле та воронка, в которую может постепенно втянутьсязначительная часть промышленной экономики России. Конечно, восстановитьсоветскую оборонно-промышленную машину вряд ли возможно, да и в этом нетнеобходимости. Достаточно уже того, что данная сфера может стать воплощенной напрактике формулы «суверенной демократии». Каким образом? Во-первых, в сфере ОПК и в смежных отраслях (а это сотнипредприятий) занятых граждан числится не меньше, чем в образовании издравоохранении. Во-вторых, здесь есть возможность полноценного госконтроля приодновременном доступе частного бизнеса в целый ряд сфер на стыке военного игражданского производства. В-третьих, эта отрасль наиболее технологична и поряду направлений тянет за собой всю экономику (допустим развитие сферы ИКТ этоне только продажа мобильных телефонов это и создание программ, сетей,спутниковой навигации, специального оборудования и т.д). В-четвертых, кромеперспективного бизнеса, как уже было показано, это важный элемент притяжениясоюзников. В-пятых, давайте вспомним данные исследования Левады-центра поанализу количества граждан имеющих загранпаспорта и реально выезжающих зарубежи бывшего Союза: 82% опрошенных россиян не имеют загранпаспорт; 78% небыли заграницей вовсе. Здесь мы обнаруживаем ресурс для политическихманипуляций весьма характерного и всем известного рода - запугивания населенияопасностями внешнего геополитического окружения. Свобода выезда, кстати, опосредованно влияет наполитические и мировозренческие установки населения. Маркером этих установокмогут служить замеры отношения граждан к новым резонансным законам. Допустим, закон о запрете усыновления российских сирот иностраннымигражданами. Согласно данным ФОМ, законопроект поддержали 56%респондентов, по данным ВЦИОМ – 76%, даже по данным либерального центра Левады"антисиротский" закон поддержали около 50% населения. Однако,например, для многих жителей Москвы и ряда городов-миллионников в целомпрослеживается скорее недоверие к власти (от 25 до 50% опрошенных в разныхгородах). Причиной тому реакция на усиленную пропаганду по дихотомии"качество жизни - патриотизм": тезис о необходимости воспитания своихдетей в своей стране разбивается о невозможность предоставить нормальныйуровень жизни, сравнимый "с увиденным на Западе". И,конечно, граница здесь проходит не по линии раздела - на тех кто бывал заграницей, и тех кто не бывал, а по линии тех кто верит в преднамеренное зло состороны иностранных усыновителей и тех кто не верит в это, считая болееразумным создать механизмы за контролем зарубежных усыновителей. Такимобразом, двигаясь от частного к общему, у нас вырисовывается картинаотчасти закрытого квазимилитаристского государства. Вроде бы член ВТО, участникважных глобальных процессов и дискуссий типа Давоса, с прозападными группамивлияния в Белом Доме и в Кремле, и так далее. А на деле весьма независимый отвнешнего доступа международный субъект, умело организующий вокруг себя оченьконфликтных и непохожих партнеров, но с близкими системами суперпрезидентскойвласти. Называть ли такую Россию и ее постсоветских союзников неосоветскимальянсом, суверенной демократией, либеральной империей – остается лишь вопросомстилистических предпочтений. Главное, что такой сценарий воспринимается как«стоящий свеч»: он понятен элите, не забыт массой населения, кроме того,сохранилась масса профессионалов, заточенных на реализацию данногополитического профиля. http://www.ng.ru/regions/2013-01-29/5_opk.html
