Ташкент в очередной раз вышел из ОДКБ. Но это не нанесет ущерба системе коллективной безопасности. Потому что такой системы пока нет.
Узбекистаном меньше
Ташкент в очередной раз вышел из ОДКБ. Но это не нанесет ущерба системе коллективной безопасности. Потому что такой системы пока нет.
Официальное известие о выходе Узбекистана из состава Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) не стало сенсацией. Еще в конце июня этого года Ташкент направил в секретариат ОДКБ ноту о приостановлении своего членства в организации.
Интересными и даже неожиданными были некоторые комментарии, последовавшие за в общем-то уже несвежей новостью. Например, белорусский президент Александр Лукашенко в своем выступлении на московской встрече глав государств ОДКБ сказал, что все участники согласились с решением Узбекистана, но если он (Узбекистан) захочет в ОДКБ обратно, то ему придется заново пройти все необходимые процедуры.
"Никаких послаблений при вступлении, в том числе для этого государства, больше не будет", - сказал Александр Лукашенко, очевидно, имея в виду, что в 1999 году Узбекистан уже покидал организацию, а в 2006-м вернулся.
Еще резче выразился армянский политолог, заместитель директора Института Кавказа Сергей Минасян. По его словам, выход Узбекистана из ОДКБ - в интересах Еревана. Оказывается, фактом своего членства в организации эта среднеазиатская страна создавала для Армении неудобства.
"Именно из-за Узбекистана по инициативе, в частности, Армении и России частично сменили принцип консенсусного принятия решений. Без Узбекистана будет в целом легче принимать решения по вопросам, касающимся Закавказья", - считает Минасян. Затем он же высказал другой аргумент - гораздо более понятный. По мнению армянского эксперта, существуют "специфические отношения" Узбекистана с Азербайджаном, обусловленные "их общим тюркским этногенезом", и "этот фактор в достаточной степени влиял на подходы "партнера" Ташкента внутри ОДКБ".
Получается, что если следом за Узбекистаном ОДКБ покинут также имеющие с Азербайджаном
"общий тюркский этногенез" Казахстан и Киргизия, то это тоже будет отвечать армянским национальным интересам. Впрочем, Минасян считает, что остальные члены организации более зависимы от России, чем Узбекистан, и потому более сдержанны в вопросах, касающихся Кавказа.
Если же взглянуть на решение Ташкента не через призму подобных экзотических оценок, то выход республики из ОДКБ - это не хорошо и не плохо. Причем как для Узбекистана, так и для любой другой из стран-участниц и организации в целом. Это - нормально, потому что нахождение в ОДКБ противоречило узбекской внешнеполитической доктрине, которая заключается в неучастии в каких-либо коллективных организациях, но при этом развитии двусторонних отношений с отдельно взятыми государствами.
Если взять в качестве примера узбекско-российское сотрудничество, то, по оценкам многих экспертов, именно сейчас оно переживает период подъема. Согласно заявлению главы МИД РФ Сергея Лаврова, в вопросах закупки вооружений Ташкент по-прежнему делает главную ставку на Россию, и кроме того, уже подготовлен проект двустороннего соглашения о военно-техническом сотрудничестве до 2020 года.
Существует довольно распространенное мнение: выход Узбекистана из ОДКБ может означать, что Ташкент окончательно определился в выборе ориентации. И выбор сделан в пользу Соединенных Штатов. Однако обоснованность такой точки зрения вызывает серьезные сомнения.
Дело даже не в том, что после выдворения из Узбекистана американской авиабазы в Ханабаде и резкого осуждения Западом действий узбекских властей во время массовых беспорядков в Андижане вряд ли можно говорить даже о частичном восстановлении прежнего доверия между Ташкентом и Вашингтоном. В общем хоре рассуждений на тему обострения геополитического соперничества России и США за влияние в бывших советских республиках Средней Азии практически не слышны редкие голоса экспертов (в том числе и американских), которые считают, что правильнее было бы говорить о сотрудничестве, альтернативы которому просто не существует.
Средняя Азия слишком далека от Америки - и географически, и ментально, а ресурсы, которые потребуются от США для ее удержания в орбите своих интересов, неизмеримо дороже выгод от обладания столь далекими союзниками. Для Соединенных Штатов сейчас гораздо важнее Афганистан и безопасность маршрутов для доставки туда грузов.
Для решения всех связанных с этим вопросов вполне достаточно обеспечить транзит через территории России и нескольких сопредельных с Афганистаном стран СНГ и иметь там пару логистических центров. Все это у американцев уже есть, а большего им пока что не нужно. Поэтому не разумнее ли признать Среднюю Азию зоной влияния России и продолжать пользоваться всеми выгодами такого партнерства? А если уж говорить о столкновении интересов и борьбе за Среднюю Азию, то подобного рода оценки с каждым годом становятся все актуальнее для отношений России и Китая. Но это - тема отдельного разговора.
Возвращаясь к Узбекистану, можно предположить, что его решение покинуть ОДКБ в значительной степени объясняется чисто субъективными причинами. А именно: очередным потеплением между Россией и Таджикистаном и значительным увеличением объемов военной помощи, которую Москва намерена оказать Душанбе.
Ни для кого не секрет, что нынешние отношения между этими двумя республиками точнее всего характеризуются термином "холодная война". Кошка между президентом Узбекистана Исламом Каримовым и таджикским лидером Эмомали Рахмоном пробежала еще в 1992 году во время гражданской войны в Таджикистане. Тогда Рахмон пришел к власти при поддержке Узбекистана (и России), но отказался выполнять обещания, данные им Каримову (по информации, речь шла о некоторых территориальных уступках).
Дальше больше: личная неприязнь президентов во многом легла в основу проводимой ими взаимной политики. И надо ли говорить, что при нынешних лидерах никакой нормализации отношений между двумя странами нет и быть не может. Россия в этом конфликте заняла единственно самую для себя естественную позицию, сотрудничая и с Душанбе, и с Ташкентом. Происходит это в рамках ОДКБ или в двусторонних форматах, значения не имеет.
Если же говорить об организации, то выход Узбекистана не будет иметь для нее практически никаких последствий. Хотя бы потому, что система коллективной безопасности в Центральной Азии находится пока в зачаточном состоянии и роль, которую играл в ней Узбекистан, никак не назовешь ключевой. Именно поэтому Москва так спокойно и даже благодушно отреагировала на действия Ташкента, принявшего, по выражению главы российского МИДа Сергея Лаврова, "суверенное решение".
У России есть теперь пространство для маневра, чтобы попытаться сделать ОДКБ реально эффективной структурой и добиться максимально тесного сотрудничества между ее участниками. Поэтому нет ничего удивительного в том, что 4 декабря, то есть за две недели до московской встречи, начальник российского Генерального штаба генерал-полковник Валерий Герасимов заявил, что в планах ОДКБ - создание единой системы противовоздушной и противоракетной обороны.
Многие наблюдатели обращают внимание на то, что начальник Генштаба озвучил эти планы буквально на следующий день после заявления министра экономики Киргизии Темира Сариева о том, что в 2014 году его страна вступит в Таможенный союз. Похоже, Москва начала вносить некоторые коррективы в свою тактику формирования Евразийского союза, делая упор не на расширение альянса, но на укрепление и развитие внутриструктурных связей. Что в принципе логично: была бы достойная организация, а желающие поучаствовать обязательно найдутся.
