А. Тер-Погосян: Казахстан и Центральная Азия в "большой игре" Вашингтона.

Дата:
Автор: ИАЦ МГУ
В книге З. Бжезинского «Еще один шанс» [13] центрально-азиатский регион называется « Глобальными Балканами». « ...Современные Балканы,... имеют населения около 500 миллионов человек и характеризуются внутренней нестабильностью, возникающей как следствие этнической и религиозной напряженности, бедности и авторитарных правительств...».[14] В этой же книге содержатся очень, на мой взгляд, правильные идеи, которые сводятся к тому, что Америке стоит отойти « от своего предназначения», извлечь урок из своих ошибок, и вместо внедрения демократии стремится к партнерству и сотрудничеству, потому что нынешнее положение дел может, и скорее всего приведет США к тому, что ближневосточные страны, как и центрально-азиатские отдадут предпочтение Китаю. Поэтому не случайно, что на недавнем медиа форуме прошедшем в Алматы 24-25 апреля 2008, З. Бжезинский, М. Олкотт и многие другие ученые и политики заявили о важности Центрально-азиатского региона, на важности экономического и политического развития Казахстана, как лидера региона. Большая игра продолжается и роль Казахстана (с точки зрения американских интересов) существенно возрастает.
А. Тер-Погосян: Казахстан и Центральная Азия в "большой игре" Вашингтона.

В первые годы после распада Советского Союза интересы США в Центральной Азии еще не были окончательно сформулированы. События 11 сентября 2001 г. значительно увеличили значимость Центральной Азии во внешней политике США. Одним из главных интересов США в Центральной Азии является борьба с терроризмом. События 11 сентября в корне изменили американскую концепцию и стратегию безопасности. Международный терроризм стал главной угрозой национальной безопасности США, а борьба с ним была отнесена к числу стратегических задач государства. Основной целью американских войск, введенных в Центральную Азию, являлось нанесение поражения режиму талибов, а поскольку этот регион непосредственно примыкает к Афганистану, он рассматривался американцами как опорная база. Так как борьба с терроризмом поднялась до уровня стратегической задачи Соединенных Штатов, Центральная Азия приобрела для них большое значение в глобальной борьбе против терроризма. Регион окружен территориями, на которых активны международные террористы, да и сам по себе относится к районам их активной деятельности.

Опасность всплеска террора в Афганистане и в Центральной Азии по-прежнему высока, и задача борьбы с терроризмом носит долгосрочный характер. В этой обстановке стратегическое значение Центральной Азии как плацдарма для борьбы с терроризмом сохраняется. Не подвергая сомнению искренность намерений США в Центральной Азии, можно, тем не менее, предположить, что удар, нанесенный американцами по талибам и террористическим организациям, является скорее акцией возмездия, чем проявлением планомерной борьбы с террором в чистом виде. Вряд ли он также продиктован, стремлением обеспечить безопасность государств региона или выработать определенный курс борьбы с терроризмом. Международный терроризм и до событий 11 сентября представлял собой явную угрозу, как для Центральной Азии, так и для мирового сообщества в целом. «Шанхайская пятерка» провозгласила задачу борьбы с ним еще в 1998 г., но США до 11 сентября 2001 г. не проявляли в этом вопросе заметной активности.

После подавления талибов обстановка в мире значительно улучшилась, террористам был нанесен сокрушительный удар. Силы всех государств, ведущих борьбу с террором, объединились, терроризм в Центральной Азии пришел в упадок.

В это время было крайне необходимо закрепить достигнутые успехи. Но вместо этого американцы, не считаясь с мнениями других государств, развязали войну в Ираке, которая привела к новым изменениям в раскладе международных сил по борьбе с терроризмом, причем на этот раз последствия, похоже, оказались негативными. Иракская война началась под лозунгом борьбы с терроризмом, но по сей день не обнаружено конкретных подтверждений связи режима Саддама Хусейна с событиями 11 сентября. Не найдено и доказательств того, что иракский режим располагал оружием массового уничтожения. Правительство США в качестве единственного аргумента, оправдывающего эту войну, приводило необходимость свержения диктаторского режима. Война в Ираке практически не является войной с терроризмом, это война за контроль над мировыми энергетическими ресурсами. Она не только не способствовала достижению антитеррористических целей, но и привела к большим жертвам среди мирного населения и, более того, к активизации террористического сопротивления. При этом произошел раскол в международных антитеррористических силах. В такой обстановке террористы в Центральной Азии вновь стали проявлять активность. Теракты, совершенные смертниками в Узбекистане в 2004 г., подтверждают, что терроризм оправляется от поражения, нанесенного ему после 11 сентября 2001 г.

Еще одной важной частью стратегической идеологии Соединенных Штатов является контроль над мировыми энергоресурсами, в том числе над месторождениями бассейна Каспийского моря. Это направление деятельности было развернуто задолго до 11 сентября. США стали активно внедряться в разработку каспийских месторождений сразу после распада Советского Союза [1] . После 11 сентября стремление США к контролю над мировыми энергоресурсами стало проявляться еще очевиднее. Теракты, совершенные 11 сентября, наглядно показали, что международные террористы располагают огромными возможностями, и это не может не вызывать обеспокоенность за стабильность на Ближнем Востоке. Ближневосточный регион - основной источник мировых запасов нефти. На него приходится более 20% американского импорта нефти. Но обстановка на Ближнем Востоке слишком неспокойна, причем нестабильность там постоянно возрастает.

После 11 сентября в США остро встал вопрос о возможных перебоях в поставках ближневосточной нефти, и возрос интерес к энергоносителям из других регионов, в том числе из России, Африки, Центральной Азии и бассейна Каспийского моря. Центральная Азия и Каспийский бассейн располагают вторыми в мире по величине запасами нефти после ближневосточных. Установление контроля над запасами центрально-азиатских и каспийских месторождений - часть общего плана американцев. Стремление США к контролю над энергоносителями объясняется не только желанием полностью обеспечить внутренние потребности. Энергоносители можно использовать как мощное средство давления в международных делах. Если США смогут контролировать основные мировые запасы энергоносителей, они получат огромное влияние на все основные государства и регионы, в том числе и на такие великие державы, как Китай, Россия и страны Западной Европы. На импортеров энергоносителей можно оказывать давление, регулируя цены или устанавливая квоты на продажу, на экспортеров в случае контроля над их запасами сырья можно воздействовать, снижая цены. Поэтому стратегические намерения США в отношении Центральной Азии и Каспийского бассейна в этом аспекте вполне объяснимы [2] . Один из эффективных способов контроля над энергоресурсами - контроль путей их транспортировки. Стремление США контролировать нефтепроводы и газопроводы в регионе преследует именно эту цель.

Если рассматривать цели США в Центральной Азии только с точки зрения борьбы с терроризмом, не принимая во внимание геополитические аспекты, анализ получится крайне наивным. Геополитические интересы относятся к важнейшим устремлениям США в Центральной Азии. Соединенные Штаты находятся от нее на огромном удалении и не имеют с ней значительных исторических и стратегических связей. После 11 сентября Америка под флагом борьбы с терроризмом неожиданно ввела туда войска, вторгшись тем самым в традиционную сферу влияния России. Что касается Китая, то Соединенные Штаты появились прямо у него в тылу, максимально приблизившись к границам. Никогда в Центральной Азии не было непосредственного военного присутствия США, тем более они не создавали там военных баз. Эти базы в стратегическом отношении дают американцам возможность мониторинга, ограничения роста влияния Китая и России, стимулирования независимого от России политического курса центрально-азиатских государств, недопущения создания Россией и Китаем союзов, имеющих антиамериканскую направленность. Несмотря на заявления США о том, что присутствие американских войск в регионе не направлено против России или Китая, что, более того, Америка надеется на сотрудничество с ними, сам факт появления американских войск непосредственно у границ России и Китая и в близлежащих районах неизбежно создает вполне определенную геополитическую ситуацию.

Так, по мнению профессора Эндрю Басевича, «американское правительство начало эту войну, с одной стороны, для искоренения сил терроризма, а с другой - для обеспечения других стратегических интересов США в этом регионе» [3] . Несомненно, основную часть этих «других интересов» составляют геополитические устремления. Американское присутствие в Центральной Азии в стратегическом аспекте значительно отличается от российского и китайского. Соединенные Штаты для стран региона не являются ни бывшим единым с ними государством, подобно России, ни близким соседом, имеющим во многом общие исторические корни, как Китай. У Америки никогда не было с Центральной Азией тесных связей. Профессор Чарльз Фэрбенкс считает, что до событий 11 сентября 2001 г. Центральная Азия в представлении многих американцев была лишь неким очень далеким местом, многие из них даже не могли выговорить названия стран этого региона и отыскать его на карте [4] .

В первые годы после распада СССР на фоне огромных геополитических перемен США было не до этого отдаленного края. В то время главным для американцев было справиться с гигантским вызовом, связанным с Россией. Основное внимание было сосредоточено на том, чтобы советское ядерное оружие после развала СССР не распространилось по миру. Поэтому центром всех усилий американской дипломатии в этом регионе тогда, несомненно, являлась Россия. Этот курс получил название «Россия - прежде всего». В стратегическом аспекте США мало проявляли себя в Центральной Азии, их позиционирование в регионе не было четко оформлено. Главные усилия американцев тогда были направлены на то, чтобы не допустить сохранения ядерного оружия у Казахстана, на поддержание независимости новых государств и стабильности в регионе в целом. Кроме того, США проявляли большой интерес к энергоресурсам Центральной Азии. По оценке профессоров Сванта Корнелла и Реджина Спектора, «...основные задачи США в начале и середине 1990-х годов в регионе заключались в формировании правовой основы для развития двусторонних связей и оказания экономической помощи. Кроме того, усилия были направлены на вывод ядерного оружия из стран Средней Азии, прежде всего из Казахстана, и разработку каспийских месторождений» [5] . Тогда США не придавали большого стратегического значения Центрально-азиатскому региону, не тратили на него существенных усилий и ресурсов, происходящие там события их не очень беспокоили. Государственный секретарь США Дж. Бейкер посетил страны Центральной Азии в 1992 г., т. е. почти сразу вслед за получением ими независимости. После этого официальный представитель американской администрации [6] впервые прибыл в регион с официальным визитом только в апреле 2000 г.

Во второй половине 1990-х годов США стали уделять Центральной Азии больше внимания. Волнения, связанные с распадом Советского Союза, к тому времени в основном улеглись, и у Америки появилась возможность заняться проблемами других регионов; американо-российские отношения после первой волны подъема стали постепенно охлаждаться, оба государства перешли к состоянию «холодного мира», США начали усиливать геополитическое давление на Россию, в Афганистане пришли к власти талибы, в Центральной Азии стал поднимать голову терроризм, угроза нестабильности в регионе нарастала. В марте 1997 г. советник президента США по национальной безопасности заявил, что Центральная Азия становится одним из приоритетных направлений внешней политики Соединенных Штатов, что вообще стало первым официальным заявлением представителя администрации, определявшим место, которое Центральная Азия занимает в американской внешней политике. В июле того же года заместитель госсекретаря Строуб Тэлботт официально определил курс США по отношению к Центральной Азии [7] .

США начали наращивать усилия по проникновению в регион. Американцы поощряли формирование центрально-азиатскими государствами структур экономического сотрудничества без участия России (Центрально- азиатское экономическое сообщество), стимулировали строительство нефтепровода «Баку - Джейхан» для транспортировки нефти в обход российской территории, стремясь всеми средствами ограничить контроль России над энергоресурсами региона. В ноябре 1999 г. во время совещания в верхах ОБСЕ, проходившего в Стамбуле, руководители соответствующих государств подписали соглашение о строительстве этого нефтепровода. На церемонии подписания присутствовал президент США Билл Клинтон. С 1997 г. американские войска принимали участия в совместных учениях «Центразбат». Принято считать, что эти учения проводятся в рамках программы «Партнерство во имя мира», созданной по инициативе НАТО, но на практике их обеспечивали и руководили ими США. 500 хорошо подготовленных военнослужащих 82-й воздушно-десантной дивизии Вооруженных сил США совершили беспосадочный перелет (более 12 тыс. км) с американской территории в Центральную Азию. Это самая большая дальность прямой переброски войсковых формирований за всю историю военных учений, в которых участвовали подразделения армии Соединенных Штатов. Именно после этих учений американцы впервые намекнули о намерении разместить в регионе свой войсковой контингент [8] .

Одновременно активное проникновение в Центральную Азию началось и со стороны НАТО. После вступления Киргизии в апреле 2001 г. в программу «Партнерство во имя мира» членами этой неофициальной структуры НАТО по обеспечению безопасности стали все государства региона. С 1992 по 1999 гг. США истратили примерно 1,9 млрд долл. на свои цели в Центральной Азии и на Кавказе. Эти деньги в основном пошли на реформы в области демократии и формирования рыночной экономики [9] .

Тем не менее, несмотря на все усилия, Соединенным Штатам удалось добиться лишь ограниченных результатов в Центрально-азиатском регионе, и они не достигли заметного усиления своего стратегического положения [10] .

Теракты в США резко переместили Центрально-азиатский регион с периферии в самый центр американской внешней политики. «До событий 11 сентября центрально-азиатские страны - Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан - были для США так же далеки, как обратная сторона Луны. Происходившие там события мало беспокоили Соединенные Штаты. Ни их прошлое, ни настоящее Америке ни о чем не говорили, для нее они были просто закрытыми, бедными, далекими, опасными и слабыми мусульманскими странами. Но сегодня эти страны находятся на приоритетном направлении американской внешней политики, и Америка, в очередной раз, столкнулась с ситуацией, когда она вторгается с применением военной силы в регион, о котором ее чиновники почти ничего не знают» [11] .

Пример- американский проект «Большая Центральная Азия», созданный профессором Фредериком Старром. Суть проекта- создать при помощи США, но без участия России и Китая, новую интеграционную зону в ЦА, которая бы заменила ЕврАзЭС, ЕЭП и ШОС. Госсекретарь в ходе своего визита по странам региона ЦА в 2006 официально озвучила этот проект. Дальше декларации дело не пошло. Причем самое слабое место этого проекта в том, что возрождение они собирались начинать с Афганистана. Автор отмечает целесообразность проведения ряда экономическим мероприятий, направленный на экономический рост, реформу налогооблажения, содействие в получении кредитов, поддержку при вступлении в ВТО. [12] К сожалению, вся экономика Афганистана держится на наркотиках, которые являются наиболее рентабельной экономической деятельностью там.

В американских политических кругах, возможно, существует еще один вариант, малоприятный для России и для всего региона в целом. Суть в том, что США, зайдя в тупик в Ираке и на Ближнем Востоке, попытаются перенести радикальный экстремизм в Центральную Азию. Если в таком ракурсе посмотреть на цветные революции в Киргизии, то там речь шла исключительно о светских методах борьбы, а вот Андижан- попытка использовать исламский экстремизм.

В книге З. Бжезинского «Еще один шанс» [13] центрально-азиатский регион называется « Глобальными Балканами». « ...Современные Балканы,... имеют населения около 500 миллионов человек и характеризуются внутренней нестабильностью, возникающей как следствие этнической и религиозной напряженности, бедности и авторитарных правительств...». [14] В этой же книге содержатся очень, на мой взгляд, правильные идеи, которые сводятся к тому, что Америке стоит отойти « от своего предназначения», извлечь урок из своих ошибок, и вместо внедрения демократии стремится к партнерству и сотрудничеству, потому что нынешнее положение дел может, и скорее всего приведет США к тому, что ближневосточные страны, как и центрально-азиатские отдадут предпочтение Китаю.

Поэтому не случайно, что на недавнем медиа форуме прошедшем в Алматы 24-25 апреля 2008, З. Бжезинский, М. Олкотт и многие другие ученые и политики заявили о важности Центрально-азиатского региона, на важности экономического и политического развития Казахстана, как лидера региона. Большая игра продолжается и роль Казахстана (с точки зрения американских интересов) существенно возрастает.

[1] В разработке нефтяных месторождений Каспийского бассейна в Казахстане приняли участие следующие американские компании: «Chevron», «Exxon-Mobil», «Occidental Petroleum», «Texaco», «CaesarOil», IPI, «Orix/McGee», AMHK Олкотт М. Б. Казахстан - непройденный путь, М, 2003. С 299.

[2] По мнению профессора Э. Басевича, энергоресурсы относятся к числу важнейших объектов интересов США в Средней Азии. Американцы намерены придать среднеазиатским странам статус государств, находящихся под защитой США, поставив тем самым энергоресурсы региона на службу Америке. В этом случае ни Россия, ни Китай, ни Иран уже не смогли бы воспользоваться среднеазиатскими энергоносителями (Steppes to Empire // The National Interests. - 2002. - Summer. - Р. 49).

[3] Там же. С.40

[4] Fairbanks Ch. Being There // The National Interest. - 2002. - Summer. - P. 39.

[5] Cornell S. E., Spector R. A. Central Asia: more than Islamic Extremists // The Washington Quart. - 2002. - Winter. - Р. 201.

[6] госсекретарь Мадлен Олбрайт

[7] The Security of the Caspian Sea Region / SIPRI. - [S. l.]: Oxford Univ. Press, 2001. - P. 19.

[8] После высадки американских десантников в Центральной Азии командующий Североатлантическими силами США и объединенными силами НАТО Джек Шихан заявил, что если ООН санкционирует совместные действия вооруженных сил среднеазиатских государств в Средней Азии, американцы готовы к ним присоединиться. Робин Бхатти и Рейчел Бронсон считают, что это заявление было, вероятно, первым проявлением намерений США разместить войска в Центральноазиатском регионе (Bhatty R., Bronson R. NATO's Mixed Signal in the Caucasus and Central Asia // Survival. - Т. 42. - № 3. - Р. 134).

[9] The Security of the Caspian Sea Region. - Р. 137.

[10] Р. Бхатти и Р. Бронсон также полагают, что после 1998 г. интерес среднеазиатских государств к НАТО в аспекте безопасности стал уменьшаться. В этом отношении они проявляли больший интерес к сотрудничеству с Россией (Bhatty R., Bronson R. Op. cit. - P. 133). После 2000 г. военные учения «Центразбат» практически перестали проводиться.

[11] Maynes Ch. W. America discovers Central Asia // Foreign Affairs. - 2003. - March/April. - Р. 120.

[12] Стар Ф. Партнерство для Центральной Азии// Россия в глобальной политике. 2005, №4. Июль-август. http://www.globalaffairs.ru/numbers/15/4506.html

[13] З. Бжезинский. Еще один шанс. Три президента и кризис сверхдержавы. М.: Международные отношения, 2007.- 240с. С. 156

[14] Там же.

Теги: Казахстан

Поделиться: