Пока практика использования шахидов не получила такого распространения по всему миру, а была локализована где-то в Арабском мире, на Ближнем Востоке, тогда не было этого и в Казахстане. Как только это зло начало расползаться по исламскому миру, и проявилось, например, в Индонезии или на Филиппинах, в Юго-Восточной Азии, стало понятно, что волна пошла по всему миру. И эта волна через Афганистан, Россию, Киргизию и Узбекистан все ближе и ближе подходила к Казахстану. Мне кажется, что здесь надо обращать внимание не на противодействие террористическим актам как таковым, потому что спецслужбы и так над этим работают. Мне кажется, что надо больше изучать тему экстремизма в обществе, поскольку понятие «экстремизм» включает в себя очень много составляющих, начиная от оскорбительных высказываний публичных лиц до применения оружия. Одной из главных характеристик экстремизма является неспособность к диалогу, когда люди не могут договориться с кем-то мирным путем.
Эксклюзивное интервью с известным казахстанским политологом Николаем Кузьминым.
- ИАЦ: Николай Иванович, развитие интеграционных процессов в рамках евразийского проекта находится в рейтинге самых обсуждаемых тем в наших странах. Какую оценку Вы можете дать новой инициативе по созданию Евразийского экспертного клуба?
- Николай Кузьмин: Создание Евразийского экспертного клуба – сама по себе неплохая идея. Но, здесь очень важен другой вопрос: как вообще создаются и транслируются экспертные оценки евразийской интеграции? В Казахстане этим занимаются практически все представители той прослойки, которую принято называть «интеллигенцией» - от экономистов и политологов до режиссеров, писателей и артистов. Интеллигенция в Казахстане, да, думаю, и в России тоже, еще с советских и даже досоветских времен традиционно оппозиционно настроена к политике государства.
Она считает своим долгом критиковать власть. Журналисты часто тоже считают себя «цепными псами демократии», а не проводниками государственных интересов. Они исходят из логики: хвалить будут государственные СМИ, а мы напишем лучше что-нибудь критическое. И поэтому критика евразийской интеграции в количественном плане доминирует над пропагандой интеграционных процессов. Между тем, качественно она мало чем отличается от пропаганды и находится на очень низком уровне. Если смотреть объективно, то преимущества евразийской интеграции обосновывают, как правило, цифрами взаимной торговли. Но, честно говоря, эти показатели не связаны напрямую с интеграцией, поскольку, например, за тот период существования ЕЭП, когда вырос взаимный торговый оборот между Казахстаном и Россией, показатели торговли между Россией и Китаем, Казахстаном и Китаем выросла гораздо больше. То есть взаимная торговля – слабый аргумент.
В то же время и критика интеграции в Казахстане часто основана на том, что вот, мол, автомобили импортные подорожали. Но ведь автомобили – это не все. Кто сказал, что нужно интегрироваться с тем, кто сделает ввоз импортных автомобилей дешевле?
К сожалению, на определенном этапе лидеры наших стран, по крайней мере, Нурсултан Абишевич Назарбаев точно, пропагандировал евразийскую интеграцию как исключительно экономический проект. Он говорил о прагматизме, очищенном от какой-либо идеологии. Мне кажется, что жизнь подтвердила ошибочность такого подхода, поскольку по части чистого прагматизма весь мир сегодня находится в руках Китая. Китайские товары - самые дешевые, и если отталкиваться только от того, что выгодно, то всем выгодно торговать с Китаем. В реальности ни Америка, ни Европа, ни, слава Богу, мы, до конца из логики прагматизма не исходим.
И мне кажется, что создание и пропаганда евразийской идеологии – это очень важно, то есть должна быть некая евразийская идея по примеру уже давно существующей европейской идеи. Понятно, что между Германией и Грецией разница огромная, и сегодня это особенно всем очевидна, но, тем не менее, есть некий моральный кодекс европейца, который мешает грекам и немцам заявить: мы разные, давайте жить отдельно. Надо, чтобы такая же идеология единства была и у наших стран.
-ИАЦ: Но в глазах очень многих людей наличие общей идеологии предполагает переход уже к политической интеграции. В свою очередь политическая интеграция часто ассоциируется с фобиями относительно утраты государственной независимости. Нет ли здесь противоречий между национальной самобытностью и суверенитетом и той самой общей евразийской идеологией?
- Н.К.: Вы знаете, в представлении каких-то людей есть противоречия, в представлении других – нет. В этом нет ничего страшного. Должен быть некий дискурс, люди должны обсуждать эту тему. Интеграция – это комплексный процесс, который включает еще очень важное понятие – мироощущение. Нужно понимать, кем ты сам себя ощущаешь? Покупателем машин и простым потребителем? Тогда да, твой путь в Китай.
Я хочу сказать, что у такой авторитетной, уже давно существующей, организации как НАФТА немало критиков и в Америке, и в Мексике, и в Канаде. В Европе то же самое. Но для Европы совершенно нормальный процесс, когда в Европарламент проходят представители Британской партии, которые выступают против евроинтеграции. Если будет то же самое и у нас, пусть будет. Просто у нас, к сожалению, нет пока развитой культуры дискуссии, спокойного обсуждения проблемы и восприятия чужого мнения. Низкий уровень экспертного обсуждения, обычно дискуссии ведутся на уровне эмоций. Отсюда появляются абсурдные рассуждения: зачем нам объединяться с Россией, давайте лучше с Америкой. Но с Америкой, может, и хорошо, но граница-то у нас общая с Россией.
- ИАЦ: А как Вы оцениваете перспективы расширения евразийского проекта?
-Н.К.: Расширение, видимо, неизбежно. К сожалению… Поскольку проект развивается исходя не только из экономических резонов, но и из сиюминутных интересов правящих элит. Именно интересы правящих элит, не только трех стран таможенного союза, но и наших соседей, заставляют все время подтягивать к центру, а центр состоит из России и Казахстана, какие-то другие страны. Вот мы как детей от предыдущего брака, тащим за собой Казахстан - Киргизию, Россия – Украину с Белоруссией. Точно так же начинался Таможенный союз №1.
Договоренность между Москвой и Астаной, потом сразу всплывает, что Москва не сама по себе – у нее есть Минск и Киев, у Казахстана – Киргизия. Только, к сожалению, эти «притянутые» страны склонны нажимать на тормоз, а не на газ интеграционных процессов.
Вот почему так много стран стремится в ШОС? Или вступило в свое время в СВМДА? По собственной практике работы в МИДе, знаю, что очень сложно пройти первый этап – организовать министерскую встречу участников нового объединения. А как толь прошел первый саммит СВМДА, туда сразу потянулись многие государства. Эти страны приходят в организацию, чтобы внимательно наблюдать за своими геополитическими противниками. Например, Индия наблюдает за Пакистаном, и наоборот. И каждое из государств зорко следит за тем, чтобы, не дай Бог, не произошло усиления соперника.
- ИАЦ: Сейчас очень актуальна тема безопасности в Центральной Азии. И Казахстан тоже не обошли стороной серьезные проблемы и потрясения. Какими Вы видите основные угрозы и риски для внутрирегиональной стабильности на ближайшую перспективу? Может ли Евразийский союз каким-то образом противодействовать этим угрозам?
- Н.К.: Думаю, что, к сожалению, интеграция ничем не поможет. Сотрудничество между спецслужбами наших стран и так находится на достаточно высоком уровне, и, конечно, должно быть еще более прочным. Но сотрудничество между преступными группировками, которые являются не иерархическими, а сетевыми, развивается на порядок быстрее. Я думаю, что Казахстан болеет теми же болезнями, которыми болеет весь мир.
То есть если теракты происходят во всех странах, с которыми Казахстан граничит, то рано или поздно это должно было случиться и у нас. Пока практика использования шахидов не получила такого распространения по всему миру, а была локализована где-то в Арабском мире, на Ближнем Востоке, тогда не было этого и в Казахстане. Как только это зло начало расползаться по исламскому миру, и проявилось, например, в Индонезии или на Филиппинах, в Юго-Восточной Азии, стало понятно, что волна пошла по всему миру. И эта волна через Афганистан, Россию, Киргизию и Узбекистан все ближе и ближе подходила к Казахстану. Мне кажется, что здесь надо обращать внимание не на противодействие террористическим актам как таковым, потому что спецслужбы и так над этим работают. Мне кажется, что надо больше изучать тему экстремизма в обществе, поскольку понятие «экстремизм» включает в себя очень много составляющих, начиная от оскорбительных высказываний публичных лиц до применения оружия. Одной из главных характеристик экстремизма является неспособность к диалогу, когда люди не могут договориться с кем-то мирным путем. Во многом это связано с архаизацией культуры, поглощением города деревней, ведь именно в городах люди веками учились взаимодействовать с теми, кто на них не похож. В этом смысле, конечно, в Казахстане от общих слов и деклараций о толерантности, нужно переходить к более серьезным действиям, к целенаправленной политике государства по социализации населения, развитию политической культуры среди граждан страны.
