Станет ли Грузия последней страной, признавшей «геноцид черкесов», во многом зависит от эффективности российской внешней политики, в частности политики «мягкой силы». Говоря о ее возможностях, в Россотрудничестве упоминают как уже имеющиеся (русский язык, культура, привлекательность для мигрантов), так и потенциальные. В Москве считают, что Россия должна предлагать партнерам не рыбу, но удочку; представлять себя не как цель, но как путь. По словам Косачёва, три «столпа» российского подхода - сотрудничество, безопасность, суверенитет: "Не контроль за исполнением «домашнего задания» и личная зависимость властей «подопечных» государств от внешнего источника помощи, а кооперация и содействие самостоятельному развитию. «Интеграция без инкорпорации» как неимперская модель взаимодействия с партнерами в Евразии".

Интеграция без инкорпорации

17 сентября в Россию приедут 20 молодых представителей черкесской диаспоры из Иордании, Турции и Сирии. Двухнедельную поездку для них организует Россотрудничество в рамках реализации президентского указа "Об организации краткосрочных ознакомительных поездок в РФ молодых представителей политических, общественных, научных и деловых кругов иностранных государств".

Молодых перспективных черкесов познакомят с политиками, писателями, журналистами, деятелями науки и культуры, свозят в Кремль, Третьяковскую галерею, покатают по Москве на автобусе и теплоходе, а потом отправят в Кабардино-Балкарию. В Нальчике он встретятся с руководством республики и центрального бюро Международной черкесской ассоциации, посмотрят промышленные и сельскохозяйственные предприятия, поднимутся на Эльбрус, а потом вернутся в Москву, где в ИТАР-ТАСС на пресс-конференции расскажут о своих впечатлениях.

Программа таких краткосрочных ознакомительных поездок работает с прошлого года. В Россию уже привозили молодых людей из США, Германии и Болгарии. В Россотрудничестве думают, что подобные вояжи помогут углубить общественные, деловые и научные международные связи, будут содействовать объективному восприятию в мире происходящих в российском обществе процессов. Но главная задача - расширение круга конструктивно настроенных по отношению к России активных молодых граждан иностранных государств, привлечение их к участию в укреплении партнерских отношений.

В Кремле считают, что программа может рассматриваться как элемент политики «мягкой силы». «Традиционные, привычные методы международной работы освоены нашей дипломатией достаточно хорошо, если не в совершенстве. Но по части использования новых технологий, например, так называемой «мягкой силы», безусловно, есть над чем подумать, - говорит Владимир Путин. - Политика «мягкой силы» предусматривает продвижение своих интересов и подходов путем убеждения и привлечения симпатий к своей стране, основываясь на ее достижениях не только в материальной, но и в духовной культуре, и в интеллектуальной сфере... Пока надо признать, образ России за рубежом формируется не нами, поэтому он часто искажен и не отражает ни реальную ситуацию в нашей стране, ни ее вклад в мировую цивилизацию, в науку, культуру, да и позиция нашей страны в международных делах сейчас освещается как-то однобоко».

Между тем, по словам главы Россотрудничества Константина Косачёва, «мы пока действительно отстаем от других держав в умении использовать «мягкую силу», и потому несем неоправданные имиджевые потери... Сегодня «мягкую силу» очень часто представляют именно как производную от «продвинутости» государства в реализации либеральных норм и принципов. Это порождает любимую как у нашей «домашней», так и внешней оппозиции постановку вопроса: а что Россия может противопоставить правильным ценностям Запада – свободе, демократии, справедливости? Коррупцию, неэффективные суды, СМИ, партии, полицию?.. Такая постановка вопроса – явное упрощение, причем вполне сознательное. «Мягкая сила» гораздо шире и многообразнее идеологических клише или внутригосударственных практик. Пример Грузии, сегодня, наверное, в этом смысле особенно интересен, поскольку весь грузинский проект, похоже, и задуман именно как «рекламный», реализуемый по классическим лекалам американских «магазинов-на-диване»: «я купила этот чудо-прибор, и моя жизнь в корне изменилась!» - «мы выбрали свободу, и свершилось чудо!» Свою «мягкую силу» грузинские руководители видят непосредственно в распространении западных ценностей, но ограниченность этого проекта как раз в том, что Грузия фактически не транслирует, а ретранслирует импортированные ценности, является не источником сигнала, а передаточной станцией. Фактически на примере Грузии вовне передается идея, отличная от декларируемой – самостоятельность и независимость во внешней (и даже во внутренней) политике вторичны по сравнению с геополитической (в пиар-интерпретации: «ценностной») ориентацией. Это что-то вроде идеологического «франчайзинга», когда малому субъекту экономики дозволяется использовать раскрученный бренд и получать свою часть дохода, но основную долю прибыли получит обладатель торговой марки. А вот сама Грузия, ее характерные отличительные черты, (весьма, кстати, привлекательные в глазах тех же россиян), ее подлинная «мягкая сила» растворяются в неких универсальных постулатах, важных идеологически, но не имеющих национального звучания и характера".

Наверняка эта позиция главы Россотрудничества будет озвучена на встрече с представителями черкесской диаспоры. Напомним, что больше года назад именно Грузия стала первой страной в мире, парламент которой единогласно проголосовал за принятие резолюции о признании "геноцида черкесов", осуществленного Российской империей. Тогда Косачёв, будучи еще главой думского комитета по международным делам, выразил мнение, что грузинские парламентарии были озабочены "не действительно трагической судьбой черкесского народа, а преследовали собственные конъюнктурно-политические цели, стремясь максимально антагонизировать современную Россию и выставить ее в качестве источника бед как грузинского, так и всех других народов, которые в свое время населяли российскую империю, а позже - СССР".

Станет ли Грузия последней страной, признавшей «геноцид черкесов», во многом зависит от эффективности российской внешней политики, в частности политики «мягкой силы». Говоря о ее возможностях, в Россотрудничестве упоминают как уже имеющиеся (русский язык, культура, привлекательность для мигрантов), так и потенциальные. В Москве считают, что Россия должна предлагать партнерам не рыбу, но удочку; представлять себя не как цель, но как путь. По словам Косачёва, три «столпа» российского подхода - сотрудничество, безопасность, суверенитет: "Не контроль за исполнением «домашнего задания» и личная зависимость властей «подопечных» государств от внешнего источника помощи, а кооперация и содействие самостоятельному развитию. «Интеграция без инкорпорации» как неимперская модель взаимодействия с партнерами в Евразии".