Дэйн Рорабахер Недавно в азербайджанских СМИ было опубликовано довольно примечательное обращение американского конгрессмена Дэйна Рорабахера к госдепартаменту США, в котором он призвал Вашингтон поддержать южных азербайджанцев в борьбе за их независимость от Ирана. «Поддержка законных чаяний азербайджанского народа в борьбе за независимость - благородное дело само по себе. В то же время, для Тегеранского режима это большая опасность, чем угрозы бомбить его подземные ядерные бункеры», - говорится в послании.
Иранский Азербайджан и американские планы
Дэйн Рорабахер Недавно в азербайджанских СМИ было опубликовано довольно примечательное обращение американского конгрессмена Дэйна Рорабахера к госдепартаменту США, в котором он призвал Вашингтон поддержать южных азербайджанцев в борьбе за их независимость от Ирана. «Поддержка законных чаяний азербайджанского народа в борьбе за независимость - благородное дело само по себе. В то же время, для Тегеранского режима это большая опасность, чем угрозы бомбить его подземные ядерные бункеры», - говорится в послании. Американский конгрессмен также призвал США поддерживать тесное сотрудничество между Азербайджаном и Израилем, поскольку у всех трех стран есть общий враг - «тиранический режим Тегерана». Письмо это вызвало у азербайджанской читательской аудитории более чем понятный интерес. Южный Азербайджан – для общественности независимой Азербайджанской Республики тема весьма острая и чувствительная. В Баку, Гяндже, Шемахе, Нахчыване прекрасно осведомлены, что, по разным оценкам, от 10 до 22 миллионов граждан нынешнего Ирана – этнические азербайджанцы. Два остана (провинции) Ирана называются «Западный Азербайджан» и «Восточный Азербайджан». Историки, впрочем, настаивают, что частью исторического Азербайджана являются также Зенджан и Хамадан. Знают в Баку и о другом. Власти ИРИ не считают азербайджанцев самостоятельной нацией. На практике это означает, что в Иране невозможно учиться на азербайджанском языке, вести на нем делопроизводство, и самое главное, он не применяется в судах. По мнению иранских правозащитников, в результате многие этнические азербайджанцы, представ перед иранским судом, где все производство ведется на фарси, нередко не могут четко уяснить для себя, в чем их обвиняют. Какой простор это дает стороне обвинения, можно догадаться. Наконец, между Баку и Тегераном достаточно политических проблем, от тесной дружбы Ирана с Арменией до прямых антиазербайджанских выпадов иранских религиозных деятелей, тесно интегрированных во власть. Но означает ли это, что предсказанный Дэйном Рорабахером союз США, Израиля и Азербайджана против ИРИ уже завтра станет реальностью? С самого начала необходимо подчеркнуть, что считать конгрессмена Рорабахера выразителем внешнеполитических концепций США в регионе, в том числе по иранскому вопросу, было бы неверно. И хотя послание Рорабахера в целом укладывается во внешнеполитический курс США, вряд ли высказанные им предложения отражают реальные намерения администрации США относительно проживающих в ИРИ этнических азербайджанцев. Такого рода обращения носят, скорее, характер частной инициативы. Тем более, когда они исходят от членов конгресса. Понятно, что со своей инициативой Рорабахер явно поторопился. В то, что уже сегодня Вашингтон готов открыто способствовать расколу Ирана, не верится. Поспешными представляются и постулаты насчет «общего врага» в лице Тегерана для Баку и Тель-Авива. Сотрудничество между Баку и Тель-Авивом, в том числе в военной области, существует и развивается, но оно построено на вполне прагматичной основе, выражающейся в конкретных интересах обеих стран. И объединяющим элементом здесь является не столько конфронтация с Ираном, сколько трезвый экономический и политический расчет. В частности, Азербайджан является одним из главных экспортеров нефти в Израиль, в то время как Израиль – признанный экспортер оружия, в котором Азербайджан на фоне нерешенной карабахской проблемы достаточно остро нуждается. Так что неудивительно, что Баку заключает с Тель-Авивом многомиллиардные контакты на поставки не уступающих западным аналогам высокотехнологичных вооружений. К тому же нельзя не учитывать, что многие страны, входящие в НАТО, воздерживаются от поставок в Азербайджан тех образцов оружия, которые могут быть применены в Карабахе. В результате всех этих – и многих других – факторов азербайджанская армия получает доступ к новому вооружению и технологиям, а азербайджано-израильские СП играют значимую роль в формировании военно-промышленного комплекса Азербайджана. Кроме того, благодаря обширным контактам с бывшими соотечественниками - выходцами из Азербайджана, перебравшимися в Израиль, а также тесным историческим связям между еврейским и азербайджанскими народами, официальный Баку успешно сотрудничает с влиятельным еврейским лобби по всему миру. В частности, в США еврейские лоббисты неоднократно поддерживали интересы Азербайджана. Азербайджан для Израиля, в свою очередь, одно из немногих дружественных мусульманских государств. После резкого ухудшения отношений с Турцией связи с Азербайджаном стали играть особенно важную роль в израильской политике. Таким образом, общих интересов у Баку и Тель-Авива хватает и без «общего врага» в лице Тегерана. Другое дело, что это сотрудничество на страницах СМИ нередко преувеличивается, если не сказать раздувается. И тут уже нелишне вспомнить, как нашумевшие сообщения о заброшенных военных аэродромах, которые Азербайджан якобы планировал передать в пользование израильским военным, оказались не более, чем информационной «уткой». Наконец, по умолчанию записывать Азербайджан в список борющихся против «тиранического режима в Тегеране» стран также не стоит. Несмотря на все проблемы в отношениях с ИРИ и определенные прозападные тенденции во внешней политике, Баку никогда не отказывался от «мультивекторальной» политики, направленной на учет интересов ведущих мировых и региональных держав. Достаточно обратить внимание на конструктивные отношения Азербайджана с Россией, которые крепнут и развиваются, несмотря на существующие между двумя странами расхождения по ряду вопросов, от энергетической политики до военного сотрудничества России и Армении. К ведущим региональным державам, бесспорно, относится и Иран. И подпись Азербайджана под Нахчыванской декларацией, в которой он официально обязался не допускать использования своей территории для враждебных по отношению к Ирану действий - очередное тому подтверждение. Конечно, не следует сбрасывать со счетов, что серьезные противоречия между Баку и Тегераном никуда не делись. Свое влияние оказывают и усиливающаяся международная изоляция ИРИ, и усиление позиций консервативных клерикалов в этом государстве, и духовно-идеологические и геополитические противоречия между Баку и Тегераном. Но при этом представлять двусторонние отношения как однозначно враждебные уж точно не стоит. Наконец, нельзя не заметить, что официальный Баку стремится избегать педалирования темы Южного Азербайджана. Активность здесь проявляют в основном НПО и нерадикальная оппозиция. Плюс ко всему, при всей обеспокоенности азербайджанской общественности положением своих соотечественников в Иране, вряд ли здесь посчитают лучшим вариантом защиты их прав и интересов инспирированный извне мятеж. Так что предложение американского конгрессмена использовать азербайджанцев Ирана в качестве дубины, с помощью которой США и их союзники разобрались бы с невыносимым для них тегеранским режимом, вряд ли вызовет в Баку излишний энтузиазм. Это не соответствует интересам как южных азербайджанцев, которым придется брать на себя основную «работу» по демонтажу тегеранского режима в интересах США, так и Азербайджанской Республики, которая не сможет остаться в стороне от конфликта, как минимум, вследствие огромного потока беженцев в случае начала гражданского противостояния. Но и иранское руководство должно понимать, какое количество «взрывного материала» накопилось в Южном Азербайджане, где этнические азербайджанцы лишены даже таких элементарных прав, как образование на родном языке. Понятно, что это не только делает Иран как государство потенциально уязвимым для внешних угроз. В конце концов, взрыв может произойти и без внешнего вмешательства – если напряженность достигнет критической черты.
Дэйн Рорабахер Недавно в азербайджанских СМИ было опубликовано довольно примечательное обращение американского конгрессмена Дэйна Рорабахера к госдепартаменту США, в котором он призвал Вашингтон поддержать южных азербайджанцев в борьбе за их независимость от Ирана. «Поддержка законных чаяний азербайджанского народа в борьбе за независимость - благородное дело само по себе. В то же время, для Тегеранского режима это большая опасность, чем угрозы бомбить его подземные ядерные бункеры», - говорится в послании. Американский конгрессмен также призвал США поддерживать тесное сотрудничество между Азербайджаном и Израилем, поскольку у всех трех стран есть общий враг - «тиранический режим Тегерана». Письмо это вызвало у азербайджанской читательской аудитории более чем понятный интерес. Южный Азербайджан – для общественности независимой Азербайджанской Республики тема весьма острая и чувствительная. В Баку, Гяндже, Шемахе, Нахчыване прекрасно осведомлены, что, по разным оценкам, от 10 до 22 миллионов граждан нынешнего Ирана – этнические азербайджанцы. Два остана (провинции) Ирана называются «Западный Азербайджан» и «Восточный Азербайджан». Историки, впрочем, настаивают, что частью исторического Азербайджана являются также Зенджан и Хамадан. Знают в Баку и о другом. Власти ИРИ не считают азербайджанцев самостоятельной нацией. На практике это означает, что в Иране невозможно учиться на азербайджанском языке, вести на нем делопроизводство, и самое главное, он не применяется в судах. По мнению иранских правозащитников, в результате многие этнические азербайджанцы, представ перед иранским судом, где все производство ведется на фарси, нередко не могут четко уяснить для себя, в чем их обвиняют. Какой простор это дает стороне обвинения, можно догадаться. Наконец, между Баку и Тегераном достаточно политических проблем, от тесной дружбы Ирана с Арменией до прямых антиазербайджанских выпадов иранских религиозных деятелей, тесно интегрированных во власть. Но означает ли это, что предсказанный Дэйном Рорабахером союз США, Израиля и Азербайджана против ИРИ уже завтра станет реальностью? С самого начала необходимо подчеркнуть, что считать конгрессмена Рорабахера выразителем внешнеполитических концепций США в регионе, в том числе по иранскому вопросу, было бы неверно. И хотя послание Рорабахера в целом укладывается во внешнеполитический курс США, вряд ли высказанные им предложения отражают реальные намерения администрации США относительно проживающих в ИРИ этнических азербайджанцев. Такого рода обращения носят, скорее, характер частной инициативы. Тем более, когда они исходят от членов конгресса. Понятно, что со своей инициативой Рорабахер явно поторопился. В то, что уже сегодня Вашингтон готов открыто способствовать расколу Ирана, не верится. Поспешными представляются и постулаты насчет «общего врага» в лице Тегерана для Баку и Тель-Авива. Сотрудничество между Баку и Тель-Авивом, в том числе в военной области, существует и развивается, но оно построено на вполне прагматичной основе, выражающейся в конкретных интересах обеих стран. И объединяющим элементом здесь является не столько конфронтация с Ираном, сколько трезвый экономический и политический расчет. В частности, Азербайджан является одним из главных экспортеров нефти в Израиль, в то время как Израиль – признанный экспортер оружия, в котором Азербайджан на фоне нерешенной карабахской проблемы достаточно остро нуждается. Так что неудивительно, что Баку заключает с Тель-Авивом многомиллиардные контакты на поставки не уступающих западным аналогам высокотехнологичных вооружений. К тому же нельзя не учитывать, что многие страны, входящие в НАТО, воздерживаются от поставок в Азербайджан тех образцов оружия, которые могут быть применены в Карабахе. В результате всех этих – и многих других – факторов азербайджанская армия получает доступ к новому вооружению и технологиям, а азербайджано-израильские СП играют значимую роль в формировании военно-промышленного комплекса Азербайджана. Кроме того, благодаря обширным контактам с бывшими соотечественниками - выходцами из Азербайджана, перебравшимися в Израиль, а также тесным историческим связям между еврейским и азербайджанскими народами, официальный Баку успешно сотрудничает с влиятельным еврейским лобби по всему миру. В частности, в США еврейские лоббисты неоднократно поддерживали интересы Азербайджана. Азербайджан для Израиля, в свою очередь, одно из немногих дружественных мусульманских государств. После резкого ухудшения отношений с Турцией связи с Азербайджаном стали играть особенно важную роль в израильской политике. Таким образом, общих интересов у Баку и Тель-Авива хватает и без «общего врага» в лице Тегерана. Другое дело, что это сотрудничество на страницах СМИ нередко преувеличивается, если не сказать раздувается. И тут уже нелишне вспомнить, как нашумевшие сообщения о заброшенных военных аэродромах, которые Азербайджан якобы планировал передать в пользование израильским военным, оказались не более, чем информационной «уткой». Наконец, по умолчанию записывать Азербайджан в список борющихся против «тиранического режима в Тегеране» стран также не стоит. Несмотря на все проблемы в отношениях с ИРИ и определенные прозападные тенденции во внешней политике, Баку никогда не отказывался от «мультивекторальной» политики, направленной на учет интересов ведущих мировых и региональных держав. Достаточно обратить внимание на конструктивные отношения Азербайджана с Россией, которые крепнут и развиваются, несмотря на существующие между двумя странами расхождения по ряду вопросов, от энергетической политики до военного сотрудничества России и Армении. К ведущим региональным державам, бесспорно, относится и Иран. И подпись Азербайджана под Нахчыванской декларацией, в которой он официально обязался не допускать использования своей территории для враждебных по отношению к Ирану действий - очередное тому подтверждение. Конечно, не следует сбрасывать со счетов, что серьезные противоречия между Баку и Тегераном никуда не делись. Свое влияние оказывают и усиливающаяся международная изоляция ИРИ, и усиление позиций консервативных клерикалов в этом государстве, и духовно-идеологические и геополитические противоречия между Баку и Тегераном. Но при этом представлять двусторонние отношения как однозначно враждебные уж точно не стоит. Наконец, нельзя не заметить, что официальный Баку стремится избегать педалирования темы Южного Азербайджана. Активность здесь проявляют в основном НПО и нерадикальная оппозиция. Плюс ко всему, при всей обеспокоенности азербайджанской общественности положением своих соотечественников в Иране, вряд ли здесь посчитают лучшим вариантом защиты их прав и интересов инспирированный извне мятеж. Так что предложение американского конгрессмена использовать азербайджанцев Ирана в качестве дубины, с помощью которой США и их союзники разобрались бы с невыносимым для них тегеранским режимом, вряд ли вызовет в Баку излишний энтузиазм. Это не соответствует интересам как южных азербайджанцев, которым придется брать на себя основную «работу» по демонтажу тегеранского режима в интересах США, так и Азербайджанской Республики, которая не сможет остаться в стороне от конфликта, как минимум, вследствие огромного потока беженцев в случае начала гражданского противостояния. Но и иранское руководство должно понимать, какое количество «взрывного материала» накопилось в Южном Азербайджане, где этнические азербайджанцы лишены даже таких элементарных прав, как образование на родном языке. Понятно, что это не только делает Иран как государство потенциально уязвимым для внешних угроз. В конце концов, взрыв может произойти и без внешнего вмешательства – если напряженность достигнет критической черты.
