В рамках продолжающейся на площадке проекта «Центральная Евразия» виртуальной экспертной дискуссии под названием «Советы Владимиру Путину» был затронут сложный блок вопросов вокруг взаимодействия России и Запада. Обсудить эти вопросы откликнулся ряд авторитетных экспертов из РФ, Украины и стран Центральной Азии: Валерий Иванов (Россия), Марат Шибутов (Казахстан), Алексей Дундич (Россия), Евгений Абдуллаев (Узбекистан), Игорь Пиляев (Украина), Андрей Казанцев (Россия) и Мурат Лаумулин (Казахстан).
В.Парамонов
В рамках продолжающейся на площадкепроекта «Центральная Евразия» виртуальной экспертной дискуссии под названием«Советы Владимиру Путину» был затронут сложный блок вопросов вокруг взаимодействияРоссии и Запада. Обсудить эти вопросы откликнулся ряд авторитетных экспертов изРФ, Украины и стран Центральной Азии: Валерий Иванов (Россия), Марат Шибутов(Казахстан), Алексей Дундич (Россия), Евгений Абдуллаев (Узбекистан), ИгорьПиляев (Украина), Андрей Казанцев (Россия) и Мурат Лаумулин (Казахстан).
Владимир Парамонов (Узбекистан), руководитель проекта«Центральная Евразия»: уважаемыеколлеги, мне представляется, что на уровне стратегии/стратегий развития Россиявыступает с единых позиций с Западом, сохраняя лишь разногласия (или ихвидимость) по менее значимым вопросам, по сути тактического, а вовсе нестратегического характера. В этой связи, представляется, что какие бы решенияРоссия не принимала по постсоветскому пространству, Центральной Азии,Афганистану, другим регионам, все это не изменит суть общей - стратегическойподчиненности российской политики глобальным/западным схемамразвития/взаимодействия. Что Вы думаете по этому поводу? Согласны ли Вы с этимутверждением? С чем не согласны?
Валерий Иванов (Россия),действительный государственный советник РФ третьего класса в отставке: полагаю , что у России просто нет других реальных, а главное серьезныхвозможностей воздействия на ситуацию. Отсюда потуги сохранить лицо при плохой «сдаче».Сколько раз было предложено «застолбить себя», в частности, в Афганистане путемучастия в восстановлении экономики этой страны. Да где там. Есть какие-то болееглобальные идеи, а потери несоизмеримы.
Марат Шибутов (Казахстан), представитель Ассоциации приграничногосотрудничества (Россия) в РК: я ужедавно об этом говорю, что РФ в нашем регионе уже несколько лет выступает какмладший партнер США и странам региона нельзя рассчитывать на противоречия включевых вопросах между ними. Учитывая, что ЕС кажется уже похоронил проект «Набукко»в первоначальном виде и будет получать газ только из Азербайджана,соперничество на этом фронте будет минимальным. Другое дело - Китай. Вполневозможно, что США, которые сейчас усиливают присутствие в Тихом океане будутозабочены усилением КНР у нас в Центральной Азии. В интересах как США, так иРФ, чтобы произошла небольшая, но контролируемая дестабилизация региона,которая позволила бы выкинуть отсюда китайцев, а страны региона вернуть обратнопод влияние РФ и США.
Алексей Дундич (Россия), преподаватель кафедрывостоковедения МГИМО(У) : на мой взгляд,на постсоветском пространстве у России собственная политика, и западным схемамразвития она не подчинена. Другое дело, что она пока действительно совпадает сзападной по стратегическим вопросам. Такая ситуация может измениться, например,если действия Запада станут противоречить российским стратегическим интересам.Как, например, они противоречат в Сирии. При этом, подобную ситуацию в ЦентральнойАзии Россия воспримет более чувствительно, поскольку регион ближе. Например,присутствие войск коалиции в Афганистане соответствует российскимстратегическим интересам, как и наличие транзитных баз в Центральной Азии,обеспечивающих снабжение коалиции. Однако снижение уровня напряженности вАфганистане и попытка получить дополнительные базы, которые не принципиальны дляобеспечения региональной безопасности, вызовет противодействие России.
Евгений Абдуллаев (Узбекистан), исследователь: мое личное ощущение - уже с войны в Персидском заливе (1991г.)Россия (тогда еще СССР) стратегически встраивается в политику стран Запада, точнее,США. Другое дело, что периодически возникали попытки «отыграть» то, что былопотеряно в результате горбачевского детанта и распада СССР (позиции напостсоветском пространстве, влияние на Ближнем Востоке). Наиболее удачными изних были те, которые как-то прагматически были связаны с экспортомуглеводородов (здесь приходилось слушать экономистов и действоватьосмотрительнее, что шло на пользу); наименее удачными - когда Россиядействовала из чисто военных интересов (в случае с Грузией). Но общий «прозападный»стратегический вектор во внешней политике Москвы последние четверть векаоставался без изменений.
Игорь Пиляев (Украина), докторполитических наук, профессор: совершенно верно. Стратегическая подчиненностьроссийской политики внешним, разработанным не в России схемам развития являетсянеизменной фундаментальной, сущностной характеристикой Российской Федерации смомента ее возникновения на политической карте в 1991 году. РоссийскаяФедерация в лице ее бюрократии и олигархов полностью встроена в новый мировойпорядок на правах сырьевого безнационального придатка с декоративной автономиейи несуразным для такого статуса ядерным оружием - невольным подарком почившей сверхдержавы.Режим «управляемой демократии» в РФ до сих пор, в принципе, устраивал всехведущих акторов мировой политики. В проигрыше от такого положения дел остаются,прежде всего, русский народ, не имеющий по сути своего национальногогосударства, и российское гражданское общество.
Андрей Казанцев (Россия), доктор политических наук, директорАналитического центра МГИМО(У): темастратегических ограничений на возможность проведения Россией той или инойвнешней политики в той же Центральной Азии является очень важной. Однако здесьс легкой руки целого ряда недостаточно хорошо разбирающихся в вопросахмеждународных отношений авторов левого (Делягин, Кагарлицкий) и неоевразийскогонаправления (Дугин и т.п.) «накручено» очень много мифологии, от которой необходимоизбавиться для того, чтобы проводить реалистичную политику.
Да, мызависим от мирового рынка, от западной банковской системы, от формальнозападных (а, по сути, чаще всего, российских же, выведенных ранее) инвестиций.И это ограничивает нашу внешнюю политику. Зависим мы и от мировой системыкоммуникаций и от западной массовой культуры. Избавляться от этих ограничителейжелательно, так как любое государство стремится к максимизации своей силы.Однако надо понять, что мы существуем во взаимозависимом мире, где полноеизбавление от ограничений невозможно. Наоборот, надо пытаться эти ограниченияосознать и максимально использовать к собственной пользе.
Вопросо том, что Россия (например, в силу экономических и прочих ограничений состороны глобальной системы) сильно ограничена в своих возможностях проведенияактивной внешней политики, в том числе, в Центральной Азии, возник закономерно.Это связано с тем, что политика России после распада СССР была чрезвычайнопассивной. Россия была не столько субъектом, сколько объектом системымеждународных отношений, что было вызвано отсутствием достаточных экономическихи политических ресурсов у Кремля.
Вчастности, в Центральной Азии это проявилось в полной и сознательной утратеМосквой всех инструментов влияния в первой половине 1990-х гг. Россиясознательно минимизировала свое присутствие в регионе. В новом тысячелетии всвязи с увеличившимися возможностями государства (особенно, в связи с ростомцен на нефть и установлением «вертикали власти») возник большой интерес к проведениюболее активной политики. Одновременно начался поиск инструментов повышениясубъектности государства на внешней арене, в том числе, и усилиями экспертов.Однако нельзя не понимать, что активность и субъектность не могут бытьсамоцелью. Сила государства должна быть «умной». Недаром во всем мире сейчасговорят о smart power (умной силе) в международных отношениях.
«Умность»силы должна заключаться, прежде всего, в принятии реалий региональной имеждународной системы отношений и в том, чтобы оптимально реализовать интересыРоссии в этих условиях. Никаких других условий у нас просто не будет, ифантазировать (или ностальгировать) на эту тему в практическом планебессмысленно. Проблема заключается в том, что, сопротивляйся - несопротивляйся, возмущайся - не возмущайся, реалии эти придется учитывать. Вэтом плане политика Москвы в регионе всегда будет ограниченной, вне зависимостиот наших желаний. Однако нужно продумать, как использовать на благо России дажеэти ограничения.
Реалииэти следующие.
1. Признаниефакта существования независимых государств Центральной Азии и отказ от иллюзиивозможности воссоздания СССР или чего-то подобного в любой новой (пусть,например, евразийской оболочке). Регион теперь эффективно (не в планеэффективности политики, а в плане реализации самой возможности контроля)контролируют местные элиты и/или контрэлиты (например, криминальные), причемони тесно связаны, хотя и частично конкурируют. Если не понять этот приоритетместных элит полностью, то невозможно эффективное взаимодействие сцентральноазиатскими элитами.
Крометого, при этом условии исчезает основной аргумент для противниковсотрудничества с Россией в центральноазиатском регионе и их союзников наЗападе. Воссоздание СССР или другой имперской формы путем экономическойинтеграции недостижимо, это можно сделать только путем завоевания. Поэтому ряднеоевразийцев (прежде всего, Дугин), которые путают евразийскую экономическуюинтеграцию с воссозданием евразийской империи, делают России очень плохуюуслугу. Они просто ссорят Москву с местными элитами новых независимыхгосударств, а также дают возможность этим элитам апеллировать к поддержкеЗапада, используя мнимую угрозу своей независимости (недаром Дугин один изсамых цитируемых российских авторов на Западе).
Поэтомунеобходимо тщательно продумать идеологию евразийской интеграции, не отдавая еена откуп экстремистам. Именно этим, т.е. поиском новой, адекватной реалиямсовременности и прагматичной евразийской идеологии в настоящее время занятытакие известные российские эксперты, как, например, А.И. Подберезкин. Запрос наэто сформулирован в известной предвыборной статье В.В. Путина, а еще намногораньше его сформулировал в большом количестве публикаций Н.А. Назарбаев.
2.Москва еще в первой половине 1990-х гг. утратила стратегический контроль надрегионом в плане недопуска в него других ключевых мировых игроков. Местныеэлиты/контрэлиты постоянно «играют» на противоречиях основных вовлеченных врегион великих держав (России, США, Китая и т.п.). Даже если ряд государств ЦентральнойАзии (особенно, такие зависимые от внешней помощи страны как Кыргызстан иТаджикистан) интегрируется в структуры типа ОДКБ, то это не означает полученияРФ эксклюзивных стратегических прав на регион.
Одновременновсе центральноазиатские государства взаимодействуют через НАТО с США и черезШОС с КНР. Часто они используют сближение с Россией для получения новыхпредложений от США и, наоборот. Растет значимость КНР, которая превращается вприоритет №1 для всей Центральной Азии, мягко «выдавливая» Россию.Следовательно, нам нужно понять, как не дать центральноазиатским элитампродолжать разыгрывать нас, усиливая наше противостояние с другими великимидержавами там, где нам это не нужно.
Особенно«славится» такой стратегией в стиле бисмарковской «реалполитик» Ташкент,который любит разыгрывать противоречия великих держав с целью максимизироватьсвое региональное влияние. Мы уже зачастую бессмысленно конкурируем с США там,где нам было бы выгоднее сотрудничать (например, в сфере борьбы с экстремизмом,терроризмом, наркотраффиком, образованием несостоявшихся государств и т.п.). Ав перспективе нас могут столкнуть лбами и с КНР, что вообще катастрофично.
Итак,Москва, как минимум, стратегически ограничена в Центральной Азии интересамиместных элит и интересами других вовлеченных в регион великих держав. Безпринятия этих реалий нам будет работать в регионе очень трудно.
Мурат Лаумулин (Казахстан), главный научный сотрудникКазахстанского института стратегических исследований: ключевым направлением в отношенияхРФ с Западом останется европейское. Как считают сами западные аналитики,некоторые вопросы, осложняющие сегодня российско-европейские отношения, могутстать менее значимыми или вообще исчезнуть. Хотя ряд разногласий, скорее всего,сохранится, а некоторые обострятся. Нынешняя озабоченность Европы по поводунедемократичности России просто исчезнет, вопросы защиты прав граждан инеобходимости верховенства закона потеряют актуальность (хотя споры по поводурасхождения достижения этих целей останутся). Тем не менее никуда не денутсясерьезные споры, касающиеся отношений России и Европейского союза (связи Россиии НАТО также могут оказаться источником проблем).
Как единодушно делают выводы обозреватели, отношениямежду Москвой и Евросоюзом уже несколько лет пребывают в тупике. Россия лишьнаблюдает за тем, как ЕС ищет выход из долгового и институционального кризиса.В последней из своих предвыборных статей Владимир Путин дал ясно понять, чтоего симпатии на стороне той версии антикризисных реформ и институциональнойтрансформации, которую отстаивают Берлин и Париж (ее реализация поможетзакрепить германо-французское доминирование в единой Европе). Предполагается,что именно такая трансформация окажет благоприятное воздействие на отношенияРоссии и ЕС.
Как считают специалисты, здесь возможны разныеварианты. Один из них состоит в том, что механизм принятия решений в ЕСдостаточно быстро приведут в соответствие с новыми экономическими реалиями, апринцип «Европа разных скоростей» закрепится на институциональном уровне.Расслоение Евросоюза на несколько интеграционных эшелонов способствовало быпоявлению дополнительных зон кооперации, служащих «мостиками» от Европейскогосоюза (его основного ядра) к Евразийскому союзу. Реализация дифференцированноймодели разноскоростной интеграции заложила бы основу нового мегапроекта сопорными точками в Париже, Берлине, Варшаве, Киеве и Москве. Пока, впрочем,такой сценарий выглядит чисто гипотетическим.
Другой вариант предполагает затягивание процессапереформатирования ЕС, при котором Берлину придется идти на уступки партнерампо второстепенным вопросам. Вероятно, одной из жертв окажется курс в отношенииРоссии и стран постсоветского пространства. Именно на восточном направлениисимулякр единой внешней политики Евросоюза имеет шанс продлить свою жизнь.Тогда застой в отношениях между Москвой и претерпевающим внутреннюютрансформацию Европейским союзом затянется на годы. Европа будет заведомонеспособна всерьез обсуждать с Москвой вопросы стратегического партнерства.Кроме того, решительная активизация российской политики в АТР рано или позднозаставит страны ЕС по-новому взглянуть на перспективы взаимоотношений скрупнейшей страной Евразии.
Третий вариант развития российско-европейскихотношений может быть связан с резким обострением военно-политической ситуациина Ближнем и Среднем Востоке, а также с его долгосрочными геополитическими игеоэкономическими последствиями. Они связаны с перспективой перекройкигосударственных границ на Ближнем и Среднем Востоке, потоками беженцев, борьбойТурции за реализацию амбиций регионального гегемона в ВосточномСредиземноморье, на Южном Кавказе и в Центральной Азии, угрозой возрожденияисламского халифата. Таким образом, осознание общности угроз Россией иЕвропой является одним из самых мощныхстимулов сближения этих государств.
Как предполагают западныеспециалисты, в будущем неизбежно возникнет следующий вопрос: должна ли Россияприсоединиться к Евросоюзу? Плюсы включают возможность для россиян свободнопутешествовать, учиться и работать в странах ЕС. Минусы будут связаны с тем,что России придется не только разрешить европейским корпорациям свободуторговли и инвестиций на своей территории, но и обеспечивать защиту прав,несмотря на возражения их российских конкурентов и общественное мнение. Хотяприобретение европейскими фирмами с качественным менеджментом плохо управляемыхроссийских компаний, замена их руководства и полная реорганизация отвечаютдолгосрочным интересам страны, это, несомненно, окажется очень болезненным длянекоторых категорий россиян (особенно высокопоставленных управленцев).
Но даже если Россия захочетприсоединиться к ЕС, это не означает, что Европейский союз согласится.Латентный страх перед Москвой сохраняется в некоторых странах Восточной Европы,поэтому они будут стремиться блокировать интеграцию.
Так, Евросоюз, вероятно, будетожидать от России, стремящейся вступить в ЕС, поддержки демократическихпреобразований в Белоруссии; сокращения военного присутствия в Калининграде ивывода войск из Приднестровья; усилий, направленных на разрешениеприднестровской проблемы и воссоединение региона с Молдавией; содействияпризнанию Сербией независимости Косово и нормализации отношений между ними;отказа от идеи особой зоны российского влияния, включающей бывшие западныесоветские республики (Прибалтика, Белоруссия, Украина и Молдавия).
Отнюдь не факт, что Россия захочет принять условияучастия в ЕС, которые, без сомнения, выдвинет Евросоюз. Однако совершенноочевидно, что ЕС не изменит существующие нормы, чтобы выполнить пожеланияМосквы. Соперничество между Москвой и Брюсселем все больше сводится к вопросу отом, сумеет ли Россия закрепить свой стратегический статус главной добывающейдержавы олигополией в области распределительных сетей.
Владимир Парамонов: я благодарю всех экспертов, принявшихучастие в данной части дискуссии. Дополнений к тезисам тех уважаемых коллег,которые указывали на неизбежность некой подчиненности Западу, у меня несколькои сформулирую я их в виде вопросов. Как тем же постсоветским странам строитьпрямые отношения с Россией в качестве главного стратегического партнера/приоритета,осознавая факт того, что РФ, по сути, уже является младшим партнером Запада иприоритетность постсоветского пространства для самой Москвы, как минимум, вторична?Как тогда развивать интеграционные процессы в экономической сфере порегиональной ре-интеграции постсоветского пространства, если Россияодновременно форсирует курс на интеграцию в глобальное экономическоепространство и западные институты?
Сам же и отвечу на эти вопросы: выстраивание отношенийреально (а не декларативно) стратегического характера и развитиере-интеграционных процессов в таких условиях невозможно по определению. На мойвзгляд, России следует оставаться самой собой, а не пытаться встраиваться внекие внешние схемы и концепты развития. Только в качестве самостоятельного центра силы РФ можетрассчитывать на интенсивное экономическое развитие и играть роль евразийскойинтеграционной державы. И если уж зависимость от Запада сегодня не может бытьснижена Россией самостоятельно, то следует выработать и задействовать такиесхемы и алгоритмы политики, которые позволили, по крайней мере, существенносбалансировать западный фактор за счет, например, того же китайского фактора.Не пора ли повернуться лицом к Китаю?
И в таких условиях для РФ должен быть жизненно важен поискновых идей и прорывных решений, что возможно только лишь за счет развитиянационального интеллектуального потенциала, организации устойчивой и масштабнойсистемы государственной аналитической работы. Если Россия этого не делает, тонапрашивается простой вывод: значит ли, что современной политической иэкономической элите РФ делать это просто не нужно / не хочется и она заведомосмирилась с подчиненной ролью своей страны? Но смирится ли с этой ролью и стакой вот элитой руководство России и сама Россия?
Виртуальный экспертный форум «СоветыВладимиру Путину». Часть 17.
Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «ВремяВостока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА«Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия).
