Как представляется, Россия и все постсоветское пространство сегодня вступили в крайне сложный период своего развития, когда принципиально важны идеи и прорывные решения, которые возможны только лишь в условиях системного и долгосрочного понимания ситуации – в условиях налаженной национальной и межгосударственной системы производства аналитической продукции. Ведется ли в той же России такая системная и долгосрочная работа? Насколько высока ценность каждого интеллектуала – эксперта и аналитика? Прислушиваются ли политикоформирующие круги РФ к их советам?
Почему России не нужны экспертиза и аналитика? СоветыВладимиру Путину
В.Парамонов
Какпредставляется, Россия и все постсоветское пространство сегодня вступили вкрайне сложный период своего развития, когда принципиально важны идеи ипрорывные решения, которые возможны только лишь в условиях системного идолгосрочного понимания ситуации – в условиях налаженной национальной имежгосударственной системы производства аналитической продукции. Ведется ли втой же России такая системная и долгосрочная работа? Насколько высока ценностькаждого интеллектуала – эксперта и аналитика? Прислушиваются ли политикоформирующиекруги РФ к их советам?
Впопытках ответить на эти связанные с ними вопросы проект «Центральная Евразия»продолжает виртуальную экспертную дискуссию по теме «Советы Владимиру Путину»,делая акцент на современном состоянии экспертного и аналитического сообщества.К участию в данной части обсуждения приглашены следующие авторитетные эксперты:Арустан Жолдасов (Узбекистан), Сергей Абашин (Россия), Алмат Тоекин(Казахстан), Гули Юлдашева (Узбекистан), Гульмира Илеуова (Казахстан), АндрейКазанцев (Россия), Аскар Нурша (Казахстан), Юрий Шевцов (Беларусь), АндрейЧеботарев (Казахстан) и Станислав Притчин (Россия). Дискуссия началась сполемики Арустана Жолдасова и Сергея Абашина, к которой присоединились другиеэксперты.
Владимир Парамонов, руководитель проекта «ЦентральнаяЕвразия»: итак, уважаемые коллеги. Вопросыэтой части дискуссии сложны и многообразны, а поэтому начнем ее, пожалуй, сочень старого тезиса о «малой востребованности» самой экспертизы. В чем причинаэтого? И что нужно делать чтобы менять ситуацию?
Арустан Жолдасов (Узбекистан), исполнительный директорЦентра «Ekspert fikri»,www.expert-center.uz: для того, чтобы привлечь к себе внимание политиков и фондов единственный выходдля экспертов, так это критиковать их, причем очень жестко. Единственнаякритика, которая пока звучит от экспертов – это стенания по поводу того, что «кэкспертам мало внимания». И, соответственно, делается слишком прозрачный намекна «потребность в любви», то есть «вприкорме». Те российские фонды, которые работают в СНГ, «воруют» (по Карамзину)и об этом было множество публикаций, в том числе из Казахстана. А потому им недо того, чтобы подкармливать сомнительных экспертов.
Почемусомнительных? В том числе и потому, что я, например, не знаю ни одногоисследователя по Центральной Азии из России, который бы владел языками странрегиона (это после Наливкина, Остроумова и Бергера !?). Поэтому результатысвоих экспертных заключений исследователи получают через либо черезподцензурных местных «переводчиков», либо, как об этом хорошо пишет АндрейКазанцев из МГИМО(У), на уровне «туристическо-журналистских впечатлений» илидаже «размазывания» теоретизирований западных ученых «по степям и долам»Центральной Азии. А те, кто вне стран ине подцензурен, «слишком далеки от народа» и современной реальности.Соответственна и пренебрежительная оценка этих исследований со стороныполитиков и фондов.
Болеетого, политики и бизнесмены РФ больше, глубже, детальнее, сфокусированнее инадежнее осведомлены о ситуации в СНГ и Центральной Азии и, тем более, оситуации в самой России. Потому и эксперты вроде тех, что описаны выше им ни кчему. По поводу бизнесменов: думаю, что наши «систематизированные знания» дляних менее значимы, чем даже «лепет». Знания должны быть востребованы, на нихдолжен быть спрос, который эксперты и должны удовлетворять, а не«самоудовлетворяться».
Авот, к примеру, с того же Западаисследователи едут уже со знанием языков и возможностью прямых неподцензурныхконтактов с различными сегментами (стратами) населения: от фермеров ибизнесменов до уличной торговки сигаретами. Причем, эти западные исследователине обязательно этнографы или историки, и не обязательно публикуют результатысвоих исследований. А те, кто публикует и без знания языка, публикуют своирезультаты «с голоса» местных экспертов.
Сергей Абашин (Россия), доктор исторических наук, ведущийнаучный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, старший научныйсотрудник Института востоковедения РАН: уважаемыйАрслан, согласен с вами про языки и прочее – это вообще должно быть условиемзнания региона. Об этом и речь – создание институциональной базы дляэкспертного сообщества, начиная с образования и т.д. Но такое ли критическоезначение имеет именно знание языков? Назовите мне западных исследователей илиместных с языками, аналитический уровень которых был бы супер-пупер какойзамечательный. Мне кажется, что вопрос именно в системности: чтобы были разные,постоянные и «плотные» исследования. Тогда возможна дискуссия и выработказнания.
Крометого, не могли бы вы назвать политиков и бизнесменов РФ, которые надежнееосведомлены о регионе? Их знание очень узкое и практичное: кому и что датьвовремя. Они точно ничего не знают о ситуации внизу, в разных сферах, не могутоценить тенденций, масштаба, корней, перспектив и т.д. Тем более, что касается бизнесменов, то, разумеется, многолюдей с узко-практическими знаниями в своей области, но это не экспертноезнание. Я встречал таких людей, они очень хорошо знают все ходы и выходы, нокогда пытаются представить свои навыки в виде систематизированного знания –получается жалкий лепет.
Касательнозападных исследователей. Уважаемый Арслан, я тоже знаю многих из них и ценю их,но сказать, что их работы, например в виде диссертаций и книг, дают совершенноновое знание, пока не могу. Однако, если человек не публикует результаты, то онне исследователь, а имеющаяся в его голове информация не имеет статус «знания».Знание существует только как общедоступная «материя». Я бы все-таки разделялпрактические навыки отдельных людей, которые могут быть действительноуникальными, и знание как то, чем может воспользоваться любой человек:прочитав, например, в книжке. Между этими «видами» знаний пропасть, они простонаходятся в разных плоскостях и имеют разные функции. Если хоть сколько-нибудьширокий круг людей не имеет доступа (не может оценить качество, обсудить,возразить, согласиться, использовать дальше) к результатам исследования, то этирезультаты весьма условно можно назвать «знанием».
Чтокасается «широты» круга, то ведь кроме закрытых заказов, которые никто не видити не может оценить, исследователь всегда имеет возможность проводить открытыеисследования и публиковаться в открытых изданиях, выступать на открытыхконференциях: здесь он имеет полнуюсвободу формировать знание.
Скритикой же многих современных российских экспертов я вот как раз такисоглашусь: именно потому, что они, как правило, выполняют роль пиарщиков ипропагандистов. Поэтому надо, чтобы существовала система институтов: начиная собразования (в том числе изучения языков как одного из элементов) и заканчиваяспециальными центрами и изданиями, где все-таки были бы какие-то критериикачества, была был профессиональная саморегуляция и пр. И я вовсе не изобретаювелосипед.
Ия тоже скептически отношусь к сегодняшнему научному сообществу РФ/СНГ, хотя и внем есть разные люди, группы, направления и не все так плохо. Поэтому я иговорю о том, что это сообщество в целом требует серьезной реформы. Другоедело, насколько эта реформа реальна? Но я должен сказать, что и западноенаучное сообщество имеет свои «заморочки» и проблемы и очень разнородно покачеству, хотя оно опять же в целом, конечно, на порядки мощнее постсоветского.
Немогу сказать, что знаю ситуацию в Центральной Азии лучше всех. Знатьсовременную ситуацию в странах региона – вообще не моя профессия. Скажем так, ястараюсь следить за основными событиями в Узбекистане, Таджикистане и отчастиКыргызстане. Казахстан и Туркменистан знаю плохо. И это почти 25 лет, т.е. уменя накопился некоторый личный опыт. Еще своим плюсом считаю, что знаю историюрегиона, много времени изучал культуру, повседневную жизнь и т.д. Еще могупохвастаться, что много читаю, что пишут о регионе по истории, культуре,религии и т.д., не только о современной политике. Однако есть специалисты,которые лучше знают те или иные области (экономику, религию, кто есть кто ит.д.), лучше знают текущую ситуацию. В итоге, мне кажется, что «экспертиза» илизнание вырабатывается как раз, когда разные опыты и исследования соединяютсявместе и вряд ли можно ранжировать отдельных исследователей: кто самый знающий,а кто на 2-м или 3-м или на последнем месте.
Арустан Жолдасов: нуопять же уважаемый Сергей, на мой взгляд, главный недостаток многих т.н.экспертов – это поверхностность в амбициях и претензиях на глубину под флером«академического» теоретизирования. А достоинство экспертного эксперта в том, очем сказал Гете – «в деталях». Поэтому углубимся в детали.
Первое.Насколько должен быть широк круг читателей, чтобы экспертиза стала детальюзнания? Например, есть ли знание, если заказчики (включая тех, что должны быть«прозрачными» в силу их публичных статусов) не желают публичности и перманентновписывают в контракты такую деталь как категорический запрет на публикации ипредоставление третьим лицам не только результатов, но и даже методологии ирабочих инструментов исследований?
Второе. Приведу еще деталь. Приехалироссийские эксперты на, казалось бы, солидную конференцию в одну из странЦентральной Азии и ... , сославшись на то, что не спали ночью в самолете, ушлиспать, а местные эксперты, изгалялись друг перед друг другом в том, что и безтого знали и что хотели сделать «знанием» для российских экспертов. Конечно, невсе плохо: например, коллеги выспались вне конференции? А ведь могли бы прямона конференции? И какая здесь требуется реформа? Можно ли представить такое жес западными коллегами? Вывод: на множестве подобных деталей - никакиеобсуждения и никакие эксперты в СНГ никому не нужны, кроме как их западнымколлегам по причинам мной уже описанным, а потому, как часто говорится эксперты «шакалят» у дверей западныхфондов и «Родину продают» ….
Алмат Тоекин (Казахстан), независимый эксперт : мне представляется важной именно реализация совместных (двусторонних,многосторонних), неангажированных и междисциплинарных проектов по различнымактуальным и общим проблемам в наших странах, общим вызовам и угрозам. При этомнеобходимо уйти от практики использования российских проплаченных политологовна медийных и аналитических площадках, которые занимаются «промывкой мозгов», вчастности, в Казахстане и Кыргызстане, что помимо прочего дискредитирует их как объективных экспертов.
Гули Юлдашева (Узбекистан), доктор политических наук: мне кажется более правильным анализ, объединяющий системныйподход с использованием многодисциплинарного подхода (как упомянул Сергей:истории, культуры, политики, религии, экономики региона и т.п.). Все абсолютнознать невозможно, здесь и помогают узкие специалисты, дополняя другу друга. Абез знания языка невозможно глубоко понять народ и его культуру, менталитет.Чисто математические подсчеты голосов тоже не всегда отражают подлинныенастроения: есть элемент реактивности (реакция на окружающее, цензура и пр.). Издесь как раз и помогает знание языка, особенностей мышления и поведениянарода. Очень часто делаются ошибки при выводах, помимо чисто техническихприемов (выборка неправильно подобрана, несоответствие количества общей массе,реактивность и пр.).
Например,опросила одна такая исследовательница человек 10-15 из женщин-одиночек, при томработающих в международных организациях, и делает выводы о гендерном положениивсей Центральной Азии. Люди верят и никто не сомневается. А между тем тысячидругих спокойно живут, но никто их мнения не учитывает. Знание языка иметодологии нужно, чтобы разобраться в подобных наукоподобных исследованиях.Нужно просто идти в «народ» и разговаривать с той и другой стороной на ихязыке, чтобы учесть различные нюансы, которые техническими приемами никак неуловишь.
Гульмира Илеуова (Казахстан), руководитель Центра социальныхи политических исследований «Стратегия»: рольквалифицированных экспертов должна быть значимой и не только в РФ, это очевиднои, конечно, не только во внешнеполитической деятельности. Я думаю, что в каждойстране есть фигуры, к чьим экспертным мнениям прислушиваются-присматриваются,учитывают при выработке решений по той же внешнеполитической тематике. Что касается«экспертного сообщества» то во многом это просто штамп. Есть отдельныеорганизации, которые в силу сложившейся конъюнктуры оказываются ближе, чемдругие, к центру принятия решений, но потом, в силу изменившихся обстоятельств,могут и потерять это место.
Андрей Казанцев (Россия), доктор политических наук, директорАналитического центра МГИМО (У): следует отметить, что в настоящее время возник оченьсерьезный разрыв между приоритетностью постсоветского пространства (преждевсего, такого сложного и проблемного региона, как Центральная Азия) с точкизрения внешнеполитических интересов России и обеспеченностью политики на данномнаправлении научно-экспертным знанием. У этого есть достаточно глубокиепричины.
Научно-экспертныесообщества международников и страноведов - американистов, китаеведов,европеистов, арабистов, индологов, латиноамериканистов, африканистов, и т.п.сложились еще в советский период, тогда же возникли профильные институтыАкадемии наук по соответствующей проблематике (Институт США и Канады, ИнститутЕвропы, Институт Африки, Институт Востоковедения), внутри сообществ былисформулированы стандарты деятельности в их сферах. В отличие от этого,сообщества специалистов по бывшим советским республикам и, в частности, поЦентральной Азии (Средней Азии и Казахстану) не сложились в советскийпериод, так как предполагалось, что помере развития такой новой исторической общности как «советский народ» данныетерритории будут все больше унифицироваться.
Врезультате спонтанных процессов развития научно-экспертного сообщества впостсоветский период в него часто интегрировались случайные люди,научно-экспертная работа смешалась с журналистскими штампами, возникла традициявыдавать желаемое за действительное, заменять объективный анализ ситуацииразного рода стереотипами. Защита общегосударственных интересов слишком частозаменяется лоббизмом в интересах отдельных экономических и силовых структур иведомств. Усиленное финансирование научно-экспертного сообщества из зарубежныхисточников (речь в данном случае идет не только о западных фондах, но, преждевсего, о казахстанских) также привело к серьезному смешению лоббистской иэкспертной деятельности уже в интересах внешних сил.
Дляисправления сложившейся ситуации необходимы государственные усилия по «подтягиванию»научно-экспертного сообщества и приведению его в соответствие с потребностямироссийского государства по экспертному обеспечению внешнеполитической ивнешнеэкономической деятельности. Отдельные аналитические центры в Москве поцентральноазиатской проблематике действуют в настоящее время рассогласованно.Отделы, посвященные центральноазиатским проблемам (например, в Институте Востоковедения,малочисленны). Необходимо создание новой аналитической структуры, которая былабы полностью посвящена проблемам региона (по образцу соответствующихакадемических институтов). Актуально также налаживание сотрудничества по «сетевомупринципу» с соответствующими исследовательскими центрами как на постсоветскомпространстве, так и в «дальнем зарубежье».
Аскар Нурша (Казахстан), кандидат исторических наук: экспертные и аналитические оценки по внешнеполитической тематике ибезопасности востребованы преимущественно государственными органами. Поэтому впроцессе обеспечения и сопровождения внешней политики в тех же России и странахЦентральной Азии ведущую роль играют государственные научно-экспертныеучреждения, функционирующие в структуре Администрации Президента и МИД, либоаффилированные с ними. Сильная сторона таких структур – стабильноефинансирование и постоянный заказчик. Слабые стороны – «идеологическая»нагрузка в виде имиджево-пропагандистского сопровождения государственнойполитики, низкий уровень заработной платы и цензура. При необходимостиэкспертные оценки запрашиваются у профильных научно-исследовательскихинститутов. В целом, о качестве экспертизы и аналитики по внешнеполитическойтематике в странах СНГ судить не берусь, поскольку, по личному опыту знаю, чтобольшая часть работы осуществляется в закрытом режиме.
Юрий Шевцов (Беларусь), директор Центра по проблемамевропейской интеграции: ни однастрана СНГ, включая Россию, не обладает достаточным для сопровождения еевнешней политики аналитическим аппаратом. Это обусловлено как быстротоюизменений в мировой политике, за которой не поспевают аналитики всех странпланеты, так и спецификой угроз, которые возникли в последнее время, преждевсего в Центральной Азии. Угрозы исходят из регионов и от социальных групп, покоторым у стран СНГ специалистов почти нет: закрытые специфичные группы влиянияАфганистана, Таджикистана, Киргизии и т.д. В Афганистане в основном работали впоследние годы США и их союзники. Те страны, СНГ, которые присутствовали в этойстране, обычно выполняли вспомогательные функции и заметного корпуса экспертов,способных работать по этой стране и региону не создали. Сама Центральная Азиянаходилась на периферии внимания России и Беларуси. Самостоятельноанализировать происходящие в Центральной Азии процессы после ухода изАфганистана войск НАТО страны СНГ, скорее всего, будут не в состояниидостаточно долгое время.
СтраныСНГ также не готовы к отражению вызовов «северо-африканского» типа. Ни однастрана СНГ не имеет информационной и аналитической системы, способнойпротивостоять натиску сторонников очередных цветных революций. В странах СНГсуществуют условия для таких революций, аналогичные тем условиям, которыесложились в Тунисе, Египте, Сирии: зависимость элит от реакции Запада на ихдействия, отсутствие адекватного информационным возможностям революционеровинформационно-аналитического аппарата и идеологий, зависимость экономическогосостояния от внешних рынков, которые эти страны не контролируют. По сути,страны СНГ могут полагаться в большинстве случаев в борьбе с такими революциямилишь на силовые и административные возможности. Низкий уровень аналитикипо внешней политике – лишь один из существующих факторов слабости стран СНГ вэтом плане.
Андрей Чеботарев (Казахстан), директор Центра актуальныхисследований «Альтернатива»: рольи значимость научно-исследовательской составляющей внешней политики любогогосударства бесспорны. В Казахстане, кстати, недавно был создан Совет повнешней политике при Министерстве иностранных дел, в состав которого вошливедущие отечественные эксперты по вопросам международных отношений. И это притом, что в самом МИДе действует Комитет внешнеполитического анализа ипрогнозирования. Все это позволяет проводить качественные исследования и разрабатыватьна их основе предложения и рекомендации по актуальным вопросам внешней политикистраны.
Главное,чтобы деятельность соответствующих структур не свелась в конечном итоге кидеолого-пропагандистскому характеру. Не скажу за другие постсоветские страны,но в Казахстане подобная тенденция имеет место. К тому же очень часто работаданных структур зависит от сменяемости руководства внешнеполитическоговедомства. В свое время в нашей стране уже действовали Центр внешней политики ианализа и Консультативный совет по внешней политике при государственномсекретаре – министре иностранных дел РК. Однако в силу разных обстоятельств онипрекратили свою существование.
Всвязи с этим хочется надеяться, что действующий и будущие руководители МИД РКотнесутся с большим пониманием к работе указанных выше структур и создадутнеобходимые условия для ее продуктивности. В то же время работу этих и другихорганизаций (КИСИ при Президенте РК, ИМЭП при Фонде Первого Президента РК ит.д.) необходимо дополнить максимальным изучением ситуации в соседних сКазахстаном странах и у других ведущих внешнеполитических партнеров. У наспрактически нет специалистов, кто постоянно бы держал руку на пультепроисходящего, например, в Кыргызстане или Узбекистане. Так что подобныепробелы нужно устранять.
Станислав Притчин (Россия), научный сотрудник Центраизучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН: на современном этапе развития политических систем странпостсоветского пространства институт экспертного сопровождения внутренней ивнешней политики находится лишь в стадии зарождения. Пока нет необходимой базы:большого количества независимых исследовательских центров, фондов, которые быфинансировались местным бизнесом и государственными структурами, как это можнонаблюдать в западных странах. Вместе с тем, в России до настоящего временисохраняют свой научный и экспертный потенциал профильные академическиеинституты в рамках Академии наук, ИМЭМО, Институт Востоковедения, Институт СШАи Канады, Институт Европы и др., сотрудники которых привлекаются к подготовкепринятия решений по внешней политике.
Владимир Парамонов :подводя итоги этой части дискуссии, позволю себе выделить два принципиальныхмомента. С одной стороны, признавая важность для конкретного эксперта языковойподготовки, тем не менее, отмечу, что она принципиально важна лишь с точкизрения проведения достаточно узких исследований (например, социологических,страновых). В плане же расширения географии анализа и повышения его качества напорядок более важным выступает необходимость организации именно коллективнойработы тех или иных экспертов, а затем – работы уже экспертных коллективов. Этои есть главная задача «умного государства».
Сдругой стороны, ставка на некие либеральные принципы организации системыэкспертизы и аналитики на постсоветском пространстве – это глубочайшая ошибка(причем, вольная или невольная). В навязываемых рыночных условияхинтеллектуальные ресурсы тех же РФ и стран СНГ продолжат ориентироваться на терынки, где банально платят больше – то есть на западные рынки. И,соответственно, получат изучение и развитие те темы, которые отражаютконцептуальные и идеологические установки Запада, а вовсе не России и постсоветскихстран. В этой связи важная задача «умного государства» – обеспечить условия дляориентации экспертизы и аналитики на цели именно национального развития.
Вцелом, если то или иное государство, не справляется с такими основополагающими задачами,то нельзя говорить и о некой системности в его внешней политике. И эта проблемаполностью отражает ситуацию в той же России. Приглашаю экспертов к дальнейшей дискуссиипо затронутым вопросам, а представителей политикоформирующих кругов России – к кардинальномупересмотру нынешнего крайне пренебрежительного отношения к экспертизе ианалитике.
Виртуальный экспертный форум «СоветыВладимиру Путину». Часть 14.
Примечание: материал подготовлен в рамках совместного проекта с интернет-журналом «ВремяВостока» (Кыргызстан), http://www.easttime.ru/ при информационной поддержке ИА«Регнум» (Россия) и Информационно-аналитического центра МГУ (Россия).
