3 июля Верховная Рада приняла Закон об основах государственной языковой политики, согласно которому русский язык становится региональным в 13 из 27 областей Украины. Спор вокруг закона фактически перерос в новый виток противостояния, парламентский спор фактически перерос в политический кризис. Ситуацию комментируют эксперты из Москвы и Киева.

3 июля Верховная Рада приняла Закон об основах государственной языковой политики, согласно которому русский язык становится региональным в 13 из 27 областей Украины. Спор вокруг закона фактически перерос в новый виток противостояния, парламентский спор фактически перерос в политический кризис. Ситуацию комментируют эксперты из Москвы иКиева.

Константин Матвиенко, эксперт корпорации стратегического развития «Гардарика»
Речь о политическом кризисе на самом деле не идет. В принципе, украинский парламент как работал, так и работает. Имело место эмоциональное заявление главы Верховного совета о намерении подать в отставку, он сказал об этом с трибуны Верховного совета, но на законодательном процессе это никак не отобразится. Я только что приехал из парламента. Завтра он будет еще работать, закроется законным образом сессия Верховной Рады, и следующая начнется в сентябре месяце.
Теперь, что касается самой сути закона о языках, я на него посмотрю с ракурса украинской оппозиции. Оппозиция абсолютно проиграла ситуацию с харьковскими соглашениями. Оппозиция проиграла ситуацию с реставрацией конституции 1996 года. Оппозиция проиграла ситуацию с так называемыми политическими заключенными, которых политическими заключенными позавчераже назвал уже и Страсбургский суд. И вот, в принципе, закон о языках, который на самом деле никак не влияет на ситуацию с языком украинским и мало помогает языкам национальных меньшинств (на самом деле речь идет нетолько о русском языке, но и о языках других национальных меньшинств в Украине) – вот этот закон вызвал огромное эмоциональное напряжение и действительно вызвал общественный резонанс. Общественный резонанс связанс общим отношением к деятельности Партии регионов, и не к смыслу законапретензий больше, а к тому, как закон был принят в Верховном совете. Мыимеем ситуацию беспрецедентную, когда институт президентства в Украине впервые был использован как механизм политического мошенничества. Некоторых депутатов, которые категорически выступали против этого закона, включая и главу Верховного совета, пригласили в администрацию президента, и в этот момент очень быстро, без обсуждения коммунист Адам Мартынюк поставил закон на голосование.
Таким образом, как мне представляется, Партия регионов сильно проиграла,приняв этот закон, потому что она какой-то период времени выступала какобщенациональная политическая сила, а сейчас она себя отбросила на те позиции, с которых она выступала два-три года назад. Президенту будет сложно сейчас принять решение о подписании закона именно в силу того, что как раз президент выступает общенациональным лидером, и его политическая сила в центральных и западных регионах публично, в том числе через телевизор и другие средства информации, обращается к нему с просьбой закон не подписывать. Таким образом, Партия регионов своего неформального лидера поставила в такую сложную политическую ситуацию. Нодля Украины это не впервой, поэтому особых угроз политической стабильности я, честно говоря, здесь не усматриваю.

Владимир Скачко, главный редактор газеты «Киевский Телеграф»
Нет никаких политических последствий от этого закона. Никто ничего не проиграл, никто ничего не выиграл. Одни замутили воду, другие выпустили пар. Закон – это в лучшем случае первый шаг к языковой федерализации Украины. Чтобы его внедрять в жизнь, нужно еще в 13 регионах, где живет русскоязычное население, провести референдумы, определить, что там больше 10%, а потом начинать внедрять в жизнь. Есть извечный русско-украинский вопрос «где деньги, Зин?». Денег на внедрение этого закона в бюджете нет, и они не предвидятся, потому что мы выхаркиваем Евро-2012. Это первый момент.
Единственное, что здесь тактически грамотное – это то, что сделала Партия регионов. Она провела красиво этот закон до начала избирательной кампании. Теперь она может всем своим людям говорить: «Видите, мы же не используем это под выборы, мы это выполнили, когда представилась такая возможность». И, конечно, они сделали «шикарный» подарок оппозиции. Оппозиция ломанулась протестовать, а сил нету. Пар выпустили, и до свидания. А кроме того, борьбу против этого закона не поддержало население, потому что, по большому счету, оппозиция воюет ведь не за украинский язык, а против русского. А это абсолютно неконструктивная оппозиция, и поэтому все закончится пшиком, в общем-то, как все глобальное в нашей оппозиции.

Владимир Жарихин, заместитель директора Института стран СНГ
Развиваются две легенды, с моей точки зрения, не имеющие отношения к действительности. Эти две легенды можно грубо обозначить так. Первая: России очень нужен этот закон, и она заставила своих сателлитов в виде Партии регионов на Украине его принять. Это первая замечательная легенда. Вторая замечательная легенда – о том, что теперь язык будут менять на газ. Все сделано для того, чтобы сейчас сказать: мы вам в России подарили русский язык, вы теперь нам должны подарить скидку на газ. Мне кажется, обе эти легенды не имеют под собой никаких оснований.
Первое - безусловно, с гуманитарной точки зрения все вменяемые люди в России рады, что этот закон принят как первый шаг предоставления равных гуманитарных прав гражданам Украины, как говорящим на украинском, так и говорящим на русском, говорящим на крымско-татарском и даже на венгерском языке. Это замечательно. Другое дело, что действительно реализация закона – это отдельный вопрос, и тем более отдельные деньги, которых нет. Но, в конце концов, до того, как он был принят, не было и разговора о том, что на этот закон денег нет, потому что и закона не было. Это уже какой-то шаг в правильном направлении.
Надо сказать, что русскоязычные граждане Российской Федерации, о которыхв первую очередь должно печься российское правительство, имеют в соответствии с российской конституцией все возможности для пользования, изучения и т. д. русского языка. И для российского руководства этого вполне достаточно. Все остальное – это только радость для тех людей, которые на Украине, вне зависимости от их национальности и этнического происхождения, пользуются великим, могучим русским языком. И не более того.
Второе – по поводу обмена языка на газ. Если мы развенчиваем первую легенду, то под собой никакого основания не имеет и вторая. Я надеюсь, ав чем-то я даже уверен, что российское руководство не рассматривает принятие этого закона как некий подарок России. Оно рассматривает это как некий подарок русскоязычным гражданам Украины. Коль подарка нет, то нет и ответного действия в виде снижения цен на газ, о котором можно говорить. Мне хотелось бы, чтобы все-таки на Украине четко понимали, чтолегенды в средствах массовой информации – это хорошо, но строить политику на основании этих легенд было бы опрометчиво.

Алексей Власов, главный редактор «Вестника Кавказа»
Вспоминая слова одного нашего известного политика, все-таки мух надо держать отдельно от котлет. Конечно, это два разных вопроса: вопрос о влиянии борьбы вокруг известного законопроекта на внутриполитическую ситуацию в Украине и отдельный вопрос о гуманитарной миссии, которая связана с защитой прав русскоязычного населения Украины и с поддержаниемнового статуса русского языка. Уже можно говорить, что это шаг на пути кязыковой федерализации Украины, в этом я совершенно согласен с нашими коллегами из Киева.
Внимательно изучая украинские СМИ, всех ведущих политологов, многих из которых я знаю лично, создается впечатление, что сам вопрос о сути законопроекта мало кого волнует. Основные комментарии выстраивались по поводу того, как это скажется на политических перспективах Партии регионов в преддверии избирательной кампании, удастся ли оппозиции использовать тот мощный взрыв протестных настроений, который социологи уже успели каким-то образом зафиксировать в западных регионах страны. Тоесть те вопросы, на которых строится судьба украинского политологического сообщества, поскольку не было бы Януковича в Партии регионов – не было бы Тимошенко и Тягнибока, и не было бы что обсуждать.К самому законопроекту, к его сути и содержанию это имеет самое опосредованное отношение. Получается так, что законопроект – это только инструмент, и его содержание абсолютно никого не волнует. Многие из тех,кто писал об этом, даже не уяснили себе, что речь идет не только о русском языке вообще-то говоря, но и о других языках, которые тоже могутбыть использованы как языки региональные. Я не думаю, что нам с Владимиром Леонидовичем стоит обсуждать этот вопрос, потому что здесь, вкиевской студии, сидят профессионально занимающиеся вопросом люди, которые сами расставят акценты и со временем четко определят, кто от этого выиграл, а кто проиграл из числа основных политических сил Украины.
Теперь, что касается второго вопроса, на мой взгляд, главного для России. Если Харьковские соглашения – это та отправная точка, которая кем-то была названа российско-украинской перезагрузкой (на мой взгляд, несостоявшейся в силу целого ряда причин), то первый шаг к его окончательному принятию (потому что еще должен свою позицию высказать Янукович, еще должны решить вопрос по финансированию в регионах, как этобудет все осуществлено), в России воспринят достаточно спокойно, как выполнение Партией регионов и президентом Януковичем предвыборных обещаний. Он были озвучены не только перед последней электоральной кампанией, а звучали на протяжении последних по крайней мере восьми лет,а если брать эпоху Кучмы и первую его каденцию, то можно считать, что ссередины 1990-х. А когда ожидания затягиваются, то, честно говоря, особой радости от того, что что-то свершилось, в этом плане не испытываешь, поскольку вопрос о нормальном цивилизованном решении прав русскоязычного населения искусственным образом превратился в вопрос, вокруг которого строятся политические баталии между партией власти в ее нынешнем составе, Партии регионов и оппозицией всех мастей, каких толькоможно представить – от националистов и до вполне вменяемых политиков, выбравших путь европейской интеграции. И получается так, что мы все равно говорим не о том, чем должна Россия помочь с точки зрения развитиярусского языка, превращения его в более привлекательный язык, бизнес-коммуникаций, то есть заинтересовать Украину тем, чтобы русский язык по-прежнему выполнял важнейшую функцию интеграции, коммуникации. А говорим о том, как это сыграет на тех политических картах, которые сейчас лежат на столе у Януковича или у представителей оппозиции.
И вот это очень грустно и печально, потому что мы подменяем политтехнологиями, текущими, тактическими, ситуативными задачами вопросыстратегии двусторонних отношений. Какое место в них занимает тема русского языка? Занимает ли она вообще там какое-то место, как и все остальные вопросы гуманитарного, социокультурного сотрудничества, или все подменяется вопросом «газ, экономика, Брюссель, Москва»? Если так, тогда я боюсь, что в скором времени нам будет не о чем другом говорить, кроме как о том, кто пустил слезоточивый газ, и не пострадал ли при этомВиталий Кличко. Эта тема, как мне кажется, настолько незначительна по сравнению с тем комплексом глобальных вопросов, которые вытекают из гуманитарных отношений между Россией и Украиной, что, думаю, любой здравомыслящий человек скажет: да, надо говорить именно о том, что касается самой сути этого закона, и способен ли он в принципе изменить отношение к русскому языку со стороны населения Украины и к русскоязычному населению, к его правам со стороны украинского политического класса.