Степень допустимой глубины евразийской интеграции воспринимается в настоящее время в Астане, Минске и Москве по-разному. Экспертные оценки в пользу введения в перспективе единой региональной валюты в странах, входящих в интеграционное объединение, на основе российского рубля, выражаемые периодически представителями российской стороны, в Казахстане сейчас поддержки не находят. Со своей стороны, руководство Казахстана лоббирует Астану в качестве «второй столицы» евразийской интеграции, предлагая перенести в столицу республики часть наднациональных интеграционных институтов. Пока эта идея не нашла публичной поддержки в Москве.
Формирование в различных регионах планеты региональных интеграционных объединений – объективный процесс, который развивается в русле общемировых тенденций. Мир будущего предстает не совокупностью национальных государств, а на промежуточном этапе совокупностью национальных государств, объединенных в региональные сообщества, и в дальнейшей перспективе – глобальным содружеством региональных сообществ.
Эффективное участие в региональных объединениях представляется необходимым условием функционирования современного государства, инструментом реализации экономических и политических интересов.
Провозглашенный руководством Казахстана курс на углубление интеграции постсоветских государств и на активное участие страны в ряде региональных объединений внешне укладывается в логику глобальных процессов. Тема интеграции и выбора вектора интеграции – одна из центральных во внешней политике Казахстана с тех пор, как президент страны Н.А. Назарбаев в 1994 году озвучил идею создания Евразийского союза. Казахстан последовательно является одним из локомотивов интеграционных процессов на постсоветском пространстве, выступил инициатором создания ЕврАзЭС, Таможенного союза и Единого экономического пространства.
В то же время очевидно, что интеграция не должна становиться самоцелью, автоматическим переложением опыта других стран, полученного в других условиях и при других обстоятельствах. Успех существующих интеграционных образований в других частях света вовсе не гарантирует успешность интеграции на постсоветском пространстве, где интеграции сопутствуют не менее выраженные процессы дезинтеграции. Предпочтительным для Казахстана вариантом является инвестирование, прежде всего, в собственную независимость, экономическую безопасность и укрепление гражданского общества и лишь затем участие в интеграционных образованиях .
Существует необходимость объективного и разностороннего анализа интересов страны в интеграционных процессах, изучения их плюсов и минусов и совершенствования механизмов нейтрализации рисков и угроз, возникающих в процессе политического и экономического взаимодействия с партнерами по интеграции и внешними игроками.
Говоря о «евразийской интеграции» или «интеграции на постсоветском пространстве», необходимо иметь в виду, что это лишь одна из возможных форм и проектов интеграции в Центральной Евразии, существующих на данный момент. В процессе развития взаимодействия стран на этом обширном пространстве будут возникать другие формы интеграции в различном составе, с участием новых государств или их выпадением и присоединением к другим успешным проектам.
В качестве примера можно привести проект «Большой Центральной Азии», предложенный США странам Центральной Азии в качестве альтернативы региональным объединениям с участием России, и предусматривающий углубление экономических, энергетических и транспортно-коммуникационных связей между странами Центральной Азии и Афганистаном. Иницированная администрацией Б. Обамы стратегия «Нового Шелкового пути», по сути, является переизданием в новых условиях указанного проекта, выдвинутого в середине 2000-х годов предыдущей администрацией в Вашингтоне.
В начале 90-х годов ХХ века активно обсуждался другой проект возможной интеграции стран Евразии на основе идей тюркского единства. Лозунги объединения этнических тюрков, проживающих на территории Центральной Азии, Кавказа, Передней Азии, Ближнего Востока, Китая, российского Поволжья и Сибири в те годы вызвали опасения сепаратизма и подозрение к политике, проводимой Турцией по поддержке этнически близких тюркских народов. В настоящее время встречи лидеров и общественных деятелей тюркоязычных стран ограничиваются в основном решениями в области гуманитарно-культурного сотрудничества. Тем не менее, хотя медленно и декларативно, процесс институционализации сотрудничества продолжается.
В политико-религиозном пространстве присутствует достаточно амбициозная идея интеграции в единое государство мусульманских стран и восстановления «Халифата», куда в качестве потенциальных участников включают страны Центральной Азии, Кавказа и политико-территориальные образования России, Китая и Индии с компактно проживающим мусульманским населением. Серьезных попыток по претворению данной идеи в жизнь на современном этапе не было. Однако это не означает, что вероятность образования регионального сообщества с участием группы мусульманских стран на основе религиозно-культурного фактора исключена.
По-прежнему актуальной для стран Центральной Азии является интеграция в формате «пятерки» - пяти стран региона.
Интеграционные процессы в Центральной Евразии предопределяются как внешними, так и внутренними факторами. Прежде всего, это форма самоорганизации государств, расположенных на данном пространстве, и которые в силу различных факторов (исторических, политических, экономических, цивилизационных) не стали частью других интеграционных или региональных объединений.
Возможно ли присоединение стран евразийской интеграции к европейскому проекту? В настоящее время в нынешнем организационном виде Европейский союз не способен освоить столь большое инокультурное пространство. Для этого у него не достаточно ни людских, военных, экономических, ни политических ресурсов. Не исключено, что для отдельных постсоветских стран, географически расположенных в Европе и выбравших интеграцию в европейские и евроатлантические структуры, этот путь завершится успешно.
Однако, те процессы и события, которые мы наблюдаем в экономике и стратегии соседства Евросоюза, говорят пока о том, что ЕС приблизился к пределам своих интеграционных возможностей на западе. Эти пределы совпадают с границами культурно-цивилизационного ареала стран Западной и Центральной Европы. Несомненно, постепенно границы между ЕС и странами европейской части СНГ будут размываться и станут более открытыми для передвижения людей, товаров и капиталов. Между Россией и ЕС возникнет и будет развиваться форма более тесной кооперации. Исторические предпосылки для этого существуют. Но ининтеграционные возможности ЕС не охватывают остальное пространство Центральной Евразии.
Сегодня ЕС и в целом Запад относятся с настороженностью и недоверием к проектам так называемой «евразийской интеграции», рассматривая их как очередную попытку реинтеграции постсоветского пространства вокруг России. Однако с еще большим опасением в ЕС относятся к перспективе нестабильности и хаоса у себя по соседству. Поэтому несмотря на недоверие, ЕС в целом заинтересован в функционировании в том или ином виде региональных объединений, обеспечивающих стабильность на данном пространстве. Однако нежелательным развитием ситуации для ЕС, можно констатировать, было бы чрезмерное усиление России и восстановление в прежних границах СССР.
На востоке Казахстан граничит с Китаем, экономической супердержавой с избыточным демографическим потенциалом. Несмотря на частое использование в политической литературе термина «интеграция» применительно к растущим торгово-экономическим связям между РК и КНР и взаимодействию наших государств в рамках ШОС, говорить о реальной экономической интеграции на восточном направлении было бы искажением или непониманием существующей реальности. Поскольку ни о какой интеграции здесь речи быть не может, иначе это грозит поглощением экономики Казахстана, да и государства в целом нашим соседом. Другой вопрос, что Казахстан заинтересован в развитии взаимовыгодных экономических связей с Китаем и в углублении регионального сотрудничества. Речь, по всей видимости, идет о необходимости грамотного и более точного использования политического языка и терминологии в диалоге между нашими странами.
Таким образом, политико-географические условия предопределяют два возможных интеграционных вектора для Казахстана – северный и южный.
Учитывая общность истории, культуры, религии и фактор этнического родства, Казахстан заинтересован в развитии регионального сотрудничества со странами Центральной Азии. Казахстаном была выдвинута идея создания Союза Центральноазиатских стран. Однако она не получила достаточной поддержки в регионе для претворения в жизнь. Существует ряд острых проблем в двусторонних отношениях, в том числе взаимные территориальные претензии, водно-энергетические проблемы, требующие своего решения. Эксперты склонны считать, что регион движется по пути разобщения, и страны региона отдаляются друг от друга.
Однако эти процессы обратимы. В ближайшие десять лет регион ожидает поколенческая смена политических лидеров и первого эшелона элиты, которая может привести к трансформации политического ландшафта и к смене целеполагания, в том числе установок во внешней политике. Не исключено, что приход новых лидеров создаст новые возможности в двусторонних отношениях и откроет дорогу эффективному региональному сотрудничеству стран Центральной Азии.
В настоящее время мы наблюдаем активные усилия руководства Казахстана, направленные на развитие интеграционных связей на северном направлении в рамках ЕврАзЭС, и более узком формате в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства. На саммите ЕврАзЭС в Москве в марте 2012 года президент России Д. Медведев объявил о намерении стран-участниц к 1 января 2015 года подписать всеобъемлющий договор о формировании Евразийского экономического союза.
В казахстанском обществе идея евразийской интеграции имеет как своих сторонников, так и противников. Общество разделилось в своем отношении к усилиям руководства страны на этом направлении. Представители казахстанской власти указывают на предоставляемые интеграцией дополнительные, лучшие возможности для бизнеса стран-участниц интеграции. Так, по итогам 2011 года товарооборот между Россией и Казахстаном составил 23,8 млрд. долл., что на 40% больше предыдущего года и почти на 20% превышает докризисный уровень. Отмечено, что большую роль в развития торгово-экономического сотрудничества между нашими странами сыграло функционирование Таможенного союза /1/. В целом по итогам прошлого года объем внешней торговли Таможенного союза вырос на 33%, до $913 млрд, объем взаимной торговли стран Таможенного союза в 2011 году увеличился на 36%, до $62,3 млрд./2/ [1]
На фоне ухудшающейся финансово-экономической ситуации в странах ЕС, углубление интеграции на постсоветском пространстве рассматривается как способ преодоления и смягчения последствий кризиса. «Альтернативы этому (ЕЭП) нет все равно», - считает премьер-министр Казахстана К. Масимов. По его словам, «при грамотной макроэкономической политике интеграция повышает устойчивость экономики – и в условиях кризиса, и в спокойные времена» /3/.
В числе последовательных противников евразийской интеграции казахстанская оппозиция и национал-патриоты. Для оппозиции - это одна из острых и актуальных в казахстанском обществе тем, регулярно поднимая которую оппозиция рассчитывает привлечь на свою сторону часть протестного электората, выступающего против интеграционных инициатив властей. Активно против единого экономического пространства с Россией и против интеграции, в частности, выступает Б. Абилов, сопредседатель Общенациональной социал-демократической партии «АЗАТ». По его мнению, от вступления в Таможенный союз выигрывают только казахстанские сырьевые компании, получающие новые беспошлинные рынки сбыта. Для отечественных производителей конкуренция с российскими и белорусскими товарами равноправной не будет, поскольку, утверждает Б. Абилов, Казахстан имеет наихудшие условия для развития малого и среднего бизнеса среди стран СНГ /4/.
В свою очередь, национал-патриоты традиционно с недоверием относятся к интеграционной политике властей на российском направлении и опасаются утраты суверенитета. Анализируя потенциал стран-участниц евразийской интеграции, известный казахстанский политолог Мухтар Тайжан приводит следующие доводы против интеграции: «У нас же один безусловный доминант - Россия в 10 раз экономически и демографически крупнее Казахстана и в 34 раза - Белоруссии, которая вообще очень сильно финансово зависит от Москвы. Тем более, на протяжении последних двух-трех веков Казахстан был колонией Москвы. При такой экономической и демографической разнице, красноречивой истории, о каком равноправии может идти речь?»/5/.
Степень допустимой глубины евразийской интеграции воспринимается в настоящее время в Астане, Минске и Москве по-разному. Экспертные оценки в пользу введения в перспективе единой региональной валюты в странах, входящих в интеграционное объединение, на основе российского рубля, выражаемые периодически представителями российской стороны, в Казахстане сейчас поддержки не находят. Со своей стороны, руководство Казахстана лоббирует Астану в качестве «второй столицы» евразийской интеграции, предлагая перенести в столицу республики часть наднациональных интеграционных институтов. Пока эта идея не нашла публичной поддержки в Москве.
Обращает на себя внимание и такой момент. Казахстанское общество довольно остро реагирует на дискурс в российском информационном пространстве о грядущем перерастании Таможенного союза в политический союз с центром в Москве. Чтобы успокоить общественность, казахстанские власти подчеркивают, что речь на данном этапе идет исключительно об экономической интеграции, которая выгодна всем ее участникам. Так, президент Казахстана Н.А. Назарбаев, находясь с официальным визитом в Германии в феврале 2012 года, счел важным заявить: «Это все фантомные страхи. Только умалишенный может говорить сейчас о восстановлении Советского Союза, для этого надо восстановить сейчас коммунистическую партию, единую идеологию, госплан и все остальные атрибуты. Это невозможно. Но экономическая интеграция, когда убираем таможенные границы, это выгодно всем нам» /6/.
Источником опасений, выражаемых в обществе, является слабая представленность интересов отечественного малого и среднего бизнеса в процессе принятия решений в сфере интеграции. Со ссылкой на новые условия регулирования в рамках Таможенного союза и ЕЭП принимаются меры, провоцирующие рост цен на продукты широкого потребления, что бьет прежде всего по наименее защищенным слоям населения. Правительству необходимо восполнить пробел на данном направлении. И это могло бы способствовать отходу в обществе от восприятия интеграции как деструктивного процесса, ущемляющего интересы населения и отечественного производителя.
Во-вторых, наблюдается поспешность стран-участниц с переходом с одного этапа интеграции на другой, без должного анализа эффективности принятых мер и проработки слабых и «узких» сторон для национальных интересов. Не произведена оценка готовности общества, экономики, министерств и ведомств к углублению интеграции.
В-третьих, существует дефицит внутреннего диалога между властью и обществом по вопросу интеграции, в связи с чем интеграция ее оппонентами преподносится, как, с одной стороны, насаждаемая сверху и, с другой, как усиление влияния России на Казахстан. В этом плане предстоит еще много сделать.
Наконец, хотя курс на евразийскую интеграцию является «генеральной линией», внутри самой власти, среди экспертов и в обществе существуют сторонники других линий и подходов, которые также имеют право на существование и на публичное отстаивание и аргументирование своих позиций. Необходимо налаживание активного и конструктивного диалога представителей различных подходов, что позволит выработать наиболее эффективную линию поведения Казахстана в международных отношениях и в целом сбалансированную по всем ключевым направлениям внешнюю политику.
Литература:
1. Товарооборот между Казахстаном и Россией в 2011 году составил 23,8 млрд. долларов США // Казинформ, 2 марта 2012 г.
2. Таможенный союз наторговал на $913 млрд // Business Resource, 1 марта 2012 г.
3. Альтернативы ЕЭП нет, считает Масимов // КазТАГ, 23 января 2012 г.
