О новой роли парламента обычно говорят в период повышенной электоральной кампании, потом эти разговоры затихают, а «актерам» приходится по-прежнему вместо Гамлета играть в лучшем случае, дворян. Важный вопрос состоит в том, улучшится ли значительно отношение общества к власти в целом от усиления роли парламента в жизни страны? Или, может, не стоить огород городить, сохранив устоявшийся баланс? Есть, конечно, опасения, что как в 1990-х, возникнет опасность противостояния между ветвями власти. Но почва из-под них давно ушла. На днях в Казахстане один общественный фонд составил рейтинг управленческой элиты, так в нем среди более чем 40 человек всего два представителя парламента – спикеры мажилиса и сената, нет ни одного лидера политической партии или депутата. Так что в условиях России и Казахстана, увеличивая полномочия парламента, надо подумать о параллельном насыщении его политическими тяжеловесами.
Интервью с казахстанским политологом Эдуардом Полетаевым.
1. С чем связана резкая активизация дискуссии в Казахстане и России по вопросу о переходе от президентской к парламентско-президентской, или даже парламентской форме правления?
Не думаю, что наиважнейшим политическим трендом сейчас в обоих государствах является переход к парламентской форме правления. И даже к парламентско-президентской. Да, есть много разговоров про необходимость увеличения полномочий законодательной ветви власти, но когда, до каких пределов оно увеличится, насколько будет реальным и/или долгим, в конце концов, достаточно ли будет необходимых политиков для новых парламентских ролей, - ответы на все эти вопросы пока плохо просматриваются.
О новой роли парламента обычно говорят в период повышенной электоральной кампании, потом эти разговоры затихают, а «актерам» приходится по-прежнему вместо Гамлета играть в лучшем случае, дворян. Важный вопрос состоит в том, улучшится ли значительно отношение общества к власти в целом от усиления роли парламента в жизни страны? Или, может, не стоить огород городить, сохранив устоявшийся баланс? Есть, конечно, опасения, что как в 1990-х, возникнет опасность противостояния между ветвями власти. Но почва из-под них давно ушла. На днях в Казахстане один общественный фонд составил рейтинг управленческой элиты, так в нем среди более чем 40 человек всего два представителя парламента – спикеры мажилиса и сената, нет ни одного лидера политической партии или депутата. Так что в условиях России и Казахстана, увеличивая полномочия парламента, надо подумать о параллельном насыщении его политическими тяжеловесами.
Хочу также заметить, что нельзя забывать о конъюнктурной реакции на необходимость новой роли парламента. В России причины роста дискуссий на эту тему связаны со сложной реакцией общества на договоренность в тандеме, нерешаемость коррупционных проблем, плачевные результаты «Единой России» на выборах в ряде регионов, на адекватность политиков основных парламентских фракций, которые просто приелись избирателю. Отсюда недовольство существующим положением политических дел и протестная активность в крупных городах страны. В результате правящий политический класс протянул своеобразную «руку помощи», заговорив о политических реформах. Но будут ли идеи демократизации доведены до конца, если общественный запрос на них будет ослаблен или размыт между различными воззрениями на будущее страны? Проблема политических систем наших стран в том, что партии, может, и активно воздействуют на общественное мнение, критикуя плохо решаемые проблемы. Но даже в предлагаемые ими механизмы решения большинство электората не особо охотно верит.
Причины дискуссий о роли парламента в Казахстане отличаются от российских. Обычно их оценивают с двух позиций. Во-первых, роль парламента как стабилизатора обстановки в стране может быть высокой во время форс-мажорных обстоятельств. К тому же партстроительство в стране пусть медленно, но продолжается, а измененное законодательство позволило на последних выборах сформировать в мажилисе «правых» и «левых», которые правильно будут отражать соответствующие запросы электората. Во-вторых, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в феврале обещал провести планомерную модернизацию политической системы в стране, дав больше полномочий парламенту страны и усилив роль политических партий.
2. Насколько политический класс Казахстана подготовлен к этой трансформации?
Он понимает ее неизбежность, но в то же время чувствует необходимость контроля процессов, сохраняя свои позиции. Тем более, что само слово «планомерность» предполагает предопределенность, следовательно, возможность эффективно подготовиться. Вряд ли трансформация будет сильно затяжной, но и не быстрой. Политическому классу необходима прогнозируемость внутриполитических процессов, сохранение инвестиционной привлекательности страны и реальные возможности ведения в ней бизнеса.
Важно также отметить, что стоит говорить не только о будущем парламента. Нельзя забывать о парламенте сегодняшнем, который совсем недавно сформировался и еще не показал, на что способен. Начало трансформационных процессов наверняка будет связано с этим депутатским составом.
3. Не является ли пример Кыргызстана в этом смысле негативным примером ослабления сильной президентской вертикали? Не приведет ли подобная трансформация к войне между различными клановыми группами в эпоху после Назарбаева?
Клановое и региональное разделение для Кыргызстана и его политики гораздо более характерная и видимая на поверхности реальность, чем для Казахстана, в котором «клановедение» - скорее «наука» о сохранении позиций и накоплении богатства, а не о выживании. Хоть и говорят, что денег, как и власти, много не бывает, казахстанские влиятельные группы сыты и не склонны к радикальным разборкам. Тем более, путь их взаимоотношений больше напоминает схватку бульдогов под ковром, чем петушиную драку.
Серьезная проблема элит Кыргызстана и их взаимоотношений - в хронической нестабильности политической жизни страны. Налаживание новых отношений с избирателями, куча эмоций – это не просто хаотично происходящие политические импульсы, в результате чего политическая ситуация в стране принимает непредсказуемый характер. Это необходимость заигрывания с избирателями, на которых у кыргызской элиты есть гораздо меньше способов воздействия, чем к казахстанской. Конечно, у Атамбаева в руках ограниченные властные инструменты. Да и вообще, сегодняшние реалии кыргызской системы таковы, что политиков все время заносит на поворотах. Видны и минусы конструкции, связанной с недостатком оперативных решений, которые легче принять в России или Казахстане. Но запрос на усиление президентских полномочий в Кыргызстане имеется и планомерно может быть реализован, если все время не напоминать об эксцессах 2005 и 2010 годов.
