Последнее интервью советника Президента Ермухамета Ертысбаева вновь вернуло в дискуссионное поле идеи, озвученные некоторое время назад, одним из ведущих казахстанских экспертов Адилем Тойганбаевым. Выступая в разных жанрах, отталкиваясь от не совпадающих позиций, оба автора, в конечном счете, сошлись в главном – Казахстан вступил в фазу трансформации сильной президентской власти в сторону парламентско-президентского правления, а затем и парламентской республики.
От Тойганбаева до Ертысбаева - этапы большого пути. Ч.1
Последнее интервью советника Президента Ермухамета Ертысбаева вновь вернуло в дискуссионное поле идеи, озвученные некоторое время назад, одним из ведущих казахстанских экспертов Адилем Тойганбаевым. Выступая в разных жанрах, отталкиваясь от не совпадающих позиций, оба автора, в конечном счете, сошлись в главном – Казахстан вступил в фазу трансформации сильной президентской власти в сторону парламентско-президентского правления, а затем и парламентской республики.
Темпы этой трансформации в данном случае не столь важны. Гораздо актуальнее сам факт осознания элитой необходимости перемен, выходящих за рамки очередной кадровой ротации в высших эшелонах власти. Трансформации системной, ориентированной на формирование новых механизмов, принципиально иного баланса распределения полномочий между исполнительной и законодательной властью.
От того, насколько успешной будет эта трансформация, зависит будущее не только Казахстана, но и перспективы важнейших интеграционных проектов, таких, например, как Единое Экономическое пространство. Поскольку вполне вероятно, что в аналогичном направлении будет меняться и российская политическая система.
Тот же Тойганбаев отмечает: «Россия, если она хочет найти внутреннюю устойчивость, выработать практики социального компромисса, будет двигаться по этому пути: кабинет министров, подотчетный Государственной думе. И для нас это лучший вариант. Мы должны приблизить людей к управлению государством. Качественно приблизить».
И все-таки в чем необходимость этой трансформации? И Ертысбаев и критики нынешней власти сходятся во мнении, что прежняя модель с ограниченным горизонтом стратегического планирования должна постепенно обретать необходимый уровень гибкости. Более эффективно реагировать на новые риски в социальной и политической сфере.
В настоящий момент и в России, и в Казахстане все еще сохраняются прежние механизмы ручного управления. В какой-то мере это вынужденная ситуация, как раз и обусловленная появлением новых вызовов. Действительно, личные качества Нурсултана Назарбаева как политика, очень дальновидного и искушенного в тонкостях местного политического процесса, и в 90-е и в нулевые годы позволяли справляться с ситуациями, которые, при иных персональных раскладах, могли бы оказаться для страны роковыми.
Когда в 2007 году был дан старт поэтапной политической реформе, многим экспертам казалось, что это не более чем очередная дизайнерская мера, что-то вроде новых красивых завитушек на фасаде управляемой демократии. Но, как оказалось, задачи и цели этой трансформации носили вовсе не декоративный характер, и пять лет спустя уже не только независимые эксперты, но и более чем лояльный и лично преданный Ермухамет Ертысбаев говорит о том, что именно сейчас окончательно определяются контуры ближайшего будущего и это будущее существенно отличается от нынешних раскладов.
По мнению тех казахстанских политиков, кто ратует за идеальную парламентской республики, отличия между двумя формами правления носят системный характер. Премьер несет ежедневную ответственность перед парламентом и обществом, системная ротация парламентской республики происходит быстрее, горизонтальные и вертикальные лифты внутри политического класса работают по строго очерченным правилам, а не по мало кому понятному аппаратному праву.
В этом, безусловно, есть свои очень серьезные резоны. Хотя, как отмечал во вчерашней статье Андрей Карпов, пример того же Кыргызстана вовсе не однозначен, с точки зрения преимуществ парламентской системы над сильной президентской вертикалью. Поэтому к перечню условий, определяющих целесообразность данного шага, следовало бы добавить еще один немаловажный фактор, а именно достижение определенного уровня политической культуры с тем, чтобы власть одного человека не была заменена на бесконечное противоборство клановых группировок под вывеской парламентского плюрализма.
Вряд ли, кому-то понравятся «братаны во власти», гордо именующие себя депутатами, как это было несколько лет назад в одной соседской центрально-азиатской стране. Но, как считают оптимисты, Казахстану это, скорее всего, не грозит. Мол, одним из важных достижений Нурсултана Назарбаева стал более высокое качество казахстанской элиты, в которой почти не осталось людей случайных, не вписанных в систему. И в то же время это вовсе не сервильная масса, которая абсолютно лишена собственного мнения и ориентируется только на позицию патрона.
