Казахстан не может претендовать на «державную» политику в больших геополитических масштабах. К примеру, если Россия в своих задачах способна (или считает, что способна) оперировать такими понятиями как «зона геополитического влияния», способна выстраивать внутри этой зоны собственные системы связей и в итоге, на определенных участках мирового пространства, говорить на равных с мировыми лидерами. То для Казахстана, такая «большая политика» очевидно не подходит. Задача Астаны – малыми средствами достигать максимально возможных результатов.
Казахстанская внешняя политика в СНГ и ее ресурсы: на примере Грузии.
Факт, что страны СНГ могут выстраивать самостоятельную политику, не ориентированную на Москву, не удивляет. Достаточно активно, в этом смысле, развивается блок ГУАМ: главной чертой этой части постсоветского пространства является сепаратистская конфликтность, стремление в евроструктуры, а также активная политическая борьба внутри этих стран.
Другое дело, когда мы смотрим на центральную зону СНГ, на его ядро Россия-Казахстан. Здесь, кажется, меньше открытых кризисов, и как любит формулировать официальный протокол «существует единство и взаимопонимание по множеству ключевых вопросов совместной политики».
Но недавно публицисты в Москве «обнаружили», что оказывается Астана не прочь самостоятельно выстраивать отношения не только у себя в регионе, но и в других частях Содружества, да еще с такими проблемными для Москвы странами как Грузия. Действительно стоит разобраться такая ли это новость для Кремля и есть ли конфликт политических интересов на пространстве СНГ между Москвой и Астаной.
Но в начале следует дать несколько общих характеристик внешней политике Казахстана.
Конечно, Казахстан не может претендовать на «державную» политику в больших геополитических масштабах. К примеру, если Россия в своих задачах способна (или считает, что способна) оперировать такими понятиями как «зона геополитического влияния», способна выстраивать внутри этой зоны собственные системы связей и в итоге, на определенных участках мирового пространства, говорить на равных с мировыми лидерами. То для Казахстана, такая «большая политика» очевидно не подходит. Задача Астаны - малыми средствами достигать максимально возможных результатов.
Собственно это объективно вытекает из недлительной истории казахстанского государства. Первое десятилетие независимости задача внешней политики сводилась к ряду начальных шагов, которые в общем-то можно свести к следующему определению - «знакомство с миром». Казахстан регистрировался в международных организациях, открывал посольства, приглашал к себе международные капиталы, по мере сил оказывая поддержку национальному бизнесу. Казахстан уяснил, что от него ждут мировые игроки и какую политику в отношении страны они проводят.
Сегодня этот этап позади. Ныне Астана держится более уверенно. Найдены союзники на востоке и западе, на севере и на юге. Найден необходимый баланс между ними, умело применяется тактика гибких альянсов и временных коалиций. В международных организациях Казахстан нашел для себя необходимую форму присутствия, а в региональных объединениях способен проводить политику серьезно претендующую на лидерство. Не говоря уже об амбициях на собственные «авторские» глобальные организации (СВМДА, инициатива озвучена Назарбаевым в ООН в октябре 1992 года) и приграничные союзы (ЦАС, и региональное объединение с Киргизией).
Если раньше Казахстан учился обнаруживать для себя интересы на внешнеполитической арене, теперь Астана учиться их отстаивать и продвигать.
Четкого рейтинга значимости и шкалы силы государств на внешнеполитической арене не существует. Градация скорее условная от «мирового жандарма», до «марионеточного режима». Очевидно, что политика Казахстана самостоятельна, но не имеет глобальных амбиций. Однако вслед за экономическим ростом, открытостью для мирового капитала, и на волне усиливающегося интереса Запада к Центральной Азии, заметно увеличился вес Казахстана в региональных организациях.
Можно говорить, что с начала 2000 года, с президентства Путина и совместной с Назарбаевым инициативы ЕврАзЭС, Москва относиться к Астане как к серьезному и амбициозному партнеру, и, если говорить о региональном уровне, практически равному.
В принципе, существенных ошибок в продвижении своих интересов у Казахстана не наблюдается. В этом, по большей части, заслуга Назарбаева, надо отдать ему должное. Собственно говоря, во всех постсоветских странах присутствует дефицит как идейного содержания внешней политики так и неразвитость ее структур, разнообразных механизмов реализации. Все это компенсируется первым лицом. От успеха его деятельности зависят первые победы и поражения. В этом смысле Казахстан и Россия очень похожи. Разница только в бэкграунде.
За плечами у современной России историческое имперско-советское наследие и большая геополитическая ответственность, пусть и значительно урезанная в объеме, и главный аргумент - ядерная дубина - также как в советский период опасна для противников и учитывается конкурентами. Назарбаев в свое время отказался от этого аргумента (в определенной мере согласившись на просьбу Вашингтона адресованную Москве - собрать весь ядерный арсенал в РФ).
Отсюда и разный масштаб уже современной политики. Как выше указанно, Москва «мыслит» мир вокруг зонами влияния, где можно выстроить собственные коннотации между интересами различных структур, государств и их элит в пользу России. Москва обеспокоена и «напрягается» конфликтами на границах зон интересов, сжатием пространства собственного влияния, активной игрой в нем других игроков.
Объем внешней политики Астаны другой. Она оперирует не регионами, а конкретными странами, которые можно условно разделить на ближний, средний и дальний круг. Во взаимодействии с ними создается арена активной внешней политики, поле влияния.
На ряде примеров можно обнаружить что, Астане удается достигать результатов не меньших, чем достигает Москва с б о льшим количеством ресурсов и наличных средств внешней политики. Дело не в эффективности Астаны, а в большом объеме конфликтного потенциала с которым имеет дело Москва.
Условно говоря, на Москве «висит» необходимость стягивания вокруг себя пространства друзей, регулирование сепаратистских конфликтов, трения по поводу общей постсоветской инфраструктуры и продвижение собственной экспортной политики через территорию транзитеров. Только по одному из этих пунктов наберется достаточно элементов для серьезного конфликта.
Основная задача политики Казахстана в СНГ это все-таки интересы экономики, и только во вторую очередь политика. Отсюда и та сравнительная «легкость», с которой Казахстан пришел в Грузию. Собственно первоначально интересы Казахстана в Грузии сводились скорее к обеспечению общих позитивных отношений с регионом Южного Кавказа (для Азербайджана и Грузии, Казахстан это, прежде всего, важный участник в альтернативном транспортном мосте из Азии в черноморский регион). И только затем, после роста казахстанских инвестиций в грузинскую экономику эти отношения стали приобретать самостоятельные политические черты, выделяющие Астану от других партнеров по СНГ, работающих с Грузией.
Заметим, что особых конфликтов, до появления новой волны национальных лидеров 2003-2004 года, президенты СНГ не публику не выплескивали. Все проблемы решались достаточно кулуарно, «в парах»: к примеру Ельцин-Шеварднадзе.
Или, допустим, возьмем такую цепочку Шеварднадзе-Гейдар Алиев- Назарбаев. Никаких трений это братство, закаленное в советских номенклатурных баталиях, не демонстрировало. Если к ним добавить тогда еще российского «новичка» Путина, то он вписался в эту «семью друзей» как весьма ожидаемая персона. Ельцина недолюбливали, а Путин оказался «идеологически» свой и притом весьма энергичный и конкретный.
С приходом за круглый стол СНГ «оранжевых мальчиков» конфликтный потенциал стал нарастать, а там, где он был скрыт стилем аппаратного комильфо, начал вырываться наружу. Допустим, политика Украины в СНГ со времен Кучмы концептуально не изменилась, но теперь стала несравненно резче и острее по отношению к Москве. Зато по линии того самого «братства» Путин-Назарбаев-и другие, ничего не изменилось. Такой же политический консенсус и спокойное, внутри аппаратное, решение проблем экономического взаимодействия.
Исходя из этой, достаточно устойчивой почвы отношений по вопросам регионального взаимодействия ясно, что самостоятельный вектор Астаны не вызывает раздражения у Москвы. Есть большая вероятность того, что Путин с Назарбаевым обсуждали вариант б о льшего участия Казахстана в делах СНГ, особенно если по ряду направлений Москва потеряла инициативу или не находит партнеров для диалога или не воспринимается как партнер вовсе, как в случае с Тбилиси при Саакашвили. Собственно приход казахстанского бизнеса в Грузию можно трактовать и как способ удержания Грузии в зоне СНГ. Для справки отметим, что интересы Казахстана в Грузии распространяются не только на транспорт и нефть (АО "КазМунайГаз" приобрел все активы Naftrans Ltd., которая управляет нефтяным терминалом в порту Батуми и осуществляет жд транспортировку нефти и нефтепродуктов от азербайджано-грузинской границы. Сумма сделки составила $220 млн., после продажи стоимость активов Naftrans достигает порядка $335 млн., рассматривается возможность строительства НПЗ).
Казахские компании за последние годы вложили в Грузию порядка $100 млн. в сектор туризма, в Тбилиси казахи строят гостиницу "Иверия", а в Батуми - до 20 небольших объектов гостиничного типа.
Вернемся к политике, если мы рассмотрим «особую» позицию Астаны по вопросам грузинских конфликтов (сохранение торгового эмбарго для Абхазии), общее дистанцирование от российско-грузинского обострения, мы не увидим в этом чего-то раздражающего Москву или такого, что могло бы подставить под сомнение партнерские отношения Астаны и Москвы, теперь уже в каденцию президента Медведева. Если мы предположим вариант изменения состава миротворцев в абхазском конфликте, то по мандату СНГ Казахстан также может участвовать в миротворческой операции, в том числе в составе сил ОДКБ, естественно это не противоречит интересам РФ.
Астана не поддержала последнюю резолюцию Генеральной ассамблеи по Абхазии в которой Тбилиси требует начать процесс возвращение грузинских беженцев. Хотя, месяцем ранее, Астана проголосовала за похожую по политическому значению резолюцию ООН в отношении карабахского конфликта, что вызвало, кстати, разочарование Еревана (партнера Казахстана по ОДКБ).
Можно отметить умелое дистанцирование от конфликтов, но таким образом, что партнеры в том же Тбилиси воспринимают Астану как надежного союзника в Центральной Азии и в СНГ. Если рассмотреть казахстанскую политику на Кавказе по азербайджанскому направлению, то там несколько больше возможностей для участия Астаны, в частности имеется опыт миротворческого участия. Еще во время официального существования Советского Союза 21-23 сентября 1991 года Назарбаевым вместе с Ельциным посетил Степанакерт, столицу Нагорного Карабаха. По итогам визита 23 сентября появилось совместное коммюнике двух президентов, подписанное в Железноводске со стороны руководителей России, Казахстана, Армении и Азербайджана при участии в качестве наблюдателя представителей НКР. Целями «Железноводского коммюнике» были провозглашены: стабилизация ситуации в регионе и возвращение депортированного населения к местам своего проживания, освобождение заложников, размещение в зоне конфликта информационных групп из представителей России и Казахстана и обеспечение объективной информации о ситуации. Несмотря на то, что тогдашняя миссия не увенчалась успехом (военный конфликт продолжался до мая 1994 года), у «Железноводского коммюнике» в регионе сохранилась положительная репутация (в том числе и среди карабахских армян). Как удачно заметил политолог Сергей Маркедонов, «в этом смысле у Назарбаева есть возможность апеллировать к позитивному прошлому, а это серьезный ресурс». Капитал репутации Астаны в «объективности», с которой согласны основные стороны конфликта.
Обобщая, можно предположить, что к 2010 году будет выстроена любопытная конструкция. Казахстан, став очередным председателем ОБСЕ, сможет не только повысить ставки в СНГ, у Астаны появиться шанс докрутить свои проекты до определенного уровня реализации, и тогда, Москва реально станет перед вопросом -- воспринимать Казахстан как партнера или как конкурента за влияние на постсоветском пространстве.
Платформа для такого перехода на новый уровень уже разрабатывается Астаной, это «Дорожная карта укрепления межэтнического и межконфессионального согласия в СНГ». Инициативу озвучил сам Назарбаев, выступая на открытии седьмого евразийского медиафорума в Алма-Ате. Посмотрим, насколько реализуема в ней окажется содержательная часть, и сможет ли казахстанская дипломатия воспользоваться своим ресурсом на арене СНГ.
