Лишь незначительная часть исследователей, как в странах СНГ, так и за рубежом подходят к этой теме неформально и берут на себя труд проверять свои гипотезы и делать серьезный анализ. Что уже говорить о средствах массовой информации, у которых с одной стороны дефицит официальных данных, а с другой – отсутствие глубоких и взвешенных экспертных оценок, которые по-хорошему и должны составлять основу любого качественного журналистского материала. Вот и получается, что об интеграции говорится очень много, а известно очень мало.
19 марта в Москве состоялся очередной саммит ЕврАзЭс. Если рассмотреть информацию об этом событии что называется «в сухом остатке», то известно нам о нем, в общем-то, немного. Еще на прошлом саммите в декабре прошлого года главы государств договаривались рассмотреть вопрос об упразднении ЕврАзЭс, на смену которому приходит ЕЭП. Однако к нынешней встрече на высшем уровне страны пришли к пониманию того, что быстро упразднить ЕврАзЭс пожалуй не получится, поскольку нужно еще выполнить ряд правовых и организационных процедур. В итоге подписали в ходе саммита Решение Межгоссовета «О ходе работы над проектом договора о преобразовании ЕврАзЭс». Кроме того, были приняты решения о начале работы Евразийской комиссии и об унификации паспортно-визового контроля в странах ТС. Плюс к этому было заявлено, что договор о создании Евразийского экономического союза предполагается подписать 1 января 2015 года.
Вот практически все, что в той или иной интерпретации, с теми или иными лирическими отступлениями предлагается заинтересованной аудитории. Судя по однообразию основного контента сообщений о саммите, вся остальная информация о ходе переговоров не была открытой. Хотя, как заявил Дмитрий Медведев, «Мы продуктивно потратили это время в дискуссиях, подчас достаточно острых о том, как нам дальше продвигать интеграционные процессы». И это уже, можно сказать, стало фирменной чертой евразэсовских мероприятий, по итогам которых аналитики и эксперты упражняются в тонком искусстве сделать что-то практически из ничего.
Возьмем, к примеру, прошлый саммит, на котором было принято почти два десятка основополагающих документов – соглашений, регулирующих перемещение капитала, товаров и рабочей силы в рамках единого экономического пространства. Между прочим, это соглашения, касающиеся большого количества, как предприятий, так и юридических лиц. Однако оригинальные тексты этих документов ни на сайте ЕврАзЭс, ни на других официальных и информационно-аналитических интернет-ресурсах не найти. При том, что это не спорные, обсуждаемые вопросы, которыми, может быть и не стоит «волновать» общественность, а уже подписанные, даже действующие документы. Кстати, если вопрос о прекращении деятельности ЕврАзЭс решается только сейчас, то официальный интернет-сайт этого объединения давно находится в глубокой коме.
Отсюда и качество аналитики и многих экспертных оценок интеграционных процессов. Недавно Евразийский банк развития (ЕАБР) выпустил новый доклад, в основе которого лежит обзор литературы о региональной интеграции в Центральной Азии и СНГ за последние 20 лет. В частности в нем описывается типичная научная работа по постсоветской интеграции, написанная постсоветскими же учеными. Такая работа, как правило, содержит набор стандартных исходных положений, которые редко подвергаются сомнению и принимаются как очевидные. Например, считается, что интеграция априори выгодна для всех стран, которые в ней участвуют (а почему бы не доказать это путем эконометрического анализа?) Или что евразийская интеграция должна идти по примеру европейской, хотя и с некоторыми поправками (опять же, откуда такая убежденность, что именно эта модель подходит нам лучше всего?) и т. д.
Есть и типичная западная работа по постсоветской интеграции, которая, по сути, является зеркальным отражением российской. Она тоже базируется на ряде жестких установок, стереотипов, которым принято верить без всяких доказательств. В ее основе лежит твердая убежденность в том, что постсоветская интеграция экономически нецелесообразна (опять же без всяких расчетов – зачем считать, когда и так все ясно). А, следовательно, все дело в имперских амбициях России, которая спит и видит восстановление политического контроля над странами бывшего Союза.
Лишь незначительная часть исследователей, как в странах СНГ, так и за рубежом подходят к этой теме неформально и берут на себя труд проверять свои гипотезы и делать серьезный анализ. Что уже говорить о средствах массовой информации, у которых с одной стороны дефицит официальных данных, а с другой – отсутствие глубоких и взвешенных экспертных оценок, которые по-хорошему и должны составлять основу любого качественного журналистского материала. Вот и получается, что об интеграции говорится очень много, а известно очень мало.
Возможно, еще несколько лет назад такое положение дел было оправданным. Поскольку процесс шел вяло, и ограничивался зачастую декларациями о вечной любви и дружбе стран-партнеров. Но сейчас все изменилось, уже работают ТС и ЕЭП, готовится договор о создании Евразийского союза, меняется политическая и экономическая архитектура региона. И хотелось бы понимать, что за документы определяют эту новую архитектуру, а также какие «острые дискуссии» ведутся главами государств в процессе переговоров. Например, российская газета «Коммерсант» из инсайдерских источников выяснила, что на нынешнем саммите горячо обсуждался вопрос о том, кто и как будет заключать международные договоры от имени ЕЭП с третьими странами. Россия считает, что это прерогатива Высшего Евразийского экономического совета (в который входят главы государств). Беларусь со своей стороны настаивает на том, чтобы все договоры проходили согласование на национальном уровне (с сохранением за национальными органами права вето). А казахстанцы, по данным газеты, вообще не участвовали в согласовании этого вопроса потому что «не имели тогда на это полномочий» (?).
И это вопрос не праздный, сегодня международные договоры ратифицируются национальными парламентами. А завтра они, возможно, будут заключаться по согласованию только между главами государств ЕЭП. Но нам об этом станет известно только постфактум.
В целом очень многие несовершенства интеграции, как технические, так и процессуальные, происходят из-за ее сверхвысокого темпа, подгоняемого, как принято считать, мировым кризисом (скорее всего, так оно и есть, но опять же, это всего лишь суждение). Возможно, сейчас уже действительно нет времени на всенародное обсуждение каждого принимаемого решения. Но то, что в открытом и близком доступе должна быть всеобъемлющая информация хотя бы по уже принятым соглашениям а, в идеале, их толкования и разъяснения, это факт.
