Что же остается в сухом остатке? Дмитрий Медведев представлен в новом качестве. С формальной точки зрения российский лидер услышал и в Астане, и в Пекине то, что надеялся услышать, а в чем-то получил даже и больше ожидаемого. Но, замечу, только на уровне реверансов. Пока - не более того. Энергетические проекты по-прежнему остаются связующим звеном по линии Москва-Астана-Пекин. И Казахстан прилагает максимальные усилия для того, чтобы продемонстрировать свою важность не в качестве промежуточного элемента всей этой системы, а в качестве самостоятельного и амбициозного игрока.
Итоги визита российского президента Дмитрия Медведева в Астану и Пекин следует оценивать, отталкиваясь от первоначальных задач, которые были обозначены новым лидером РФ накануне поездки. Но ни в одном из публичных выступлений президента эти ориентиры не были обозначены достаточно четко, и только во время встречи с Нурсултаном Назарбаевым Медведев сформулировал «цель визита» следующим образом: «продемонстрировать вектор нашего сотрудничества, особенные доверительно-братские отношения, которые сложились между Россией и Казахстаном. Именно такое начало является добрым продолжением того, что сделано за последние годы Вами и президентом Путиным». Практически калька с выступления Владимира Путина во время его последнего визита в РК.
Поэтому, общие фразы об экономическом партнерстве и энергетическом взаимодействии можно оставить за скобками, и попытаться определить, чего именно ожидали президенты двух дружественных стран от первой официальной встречи, на которой Дмитрий Медведев выступил в новом «президентском» качестве.
Прежде всего, очевидно, что ориентиры последних лет путинского правления, в том числе с точки зрения интересов России в Центральной Азии, действительно воспринимаются Дмитрием Анатольевичем, как живое руководство к действию. В еще большей степени этот вывод можно перенести на характеристику китайского вектора российской внешней политики.
С другой стороны, важным оказался и субъективный фактор, «личностной притирки» Дмитрия Медведева с казахстанским и китайским лидерами.
Еще одна скрытая интрига накануне визита - это вопрос, является ли Астана транзитным пунктом перед пересадкой российской делегации на пекинский рейс, или же у Казахстана окончательно сложилась самостоятельная партия в большой энергетической игре. А то, что речь на переговорах пойдет в прямой или косвенной форме именно об энергетике - ни у кого из экспертов не вызывало сомнений.
Нурсултан Назарбаев, нужно отдать ему должное, постарался максимально подчеркнуть особые партнерские отношения с Россией не только в энергетической сфере, но и по всему комплексу проблем двусторонних взаимоотношений. Фактически Москва и Астана сформулировали ясный месседж о сохранении «евразийского партнерства», как основы стратегического взаимодействия между РК и РФ.
Сходную характеристику можно дать и китайской части поездки российского лидера. Каждое выступление руководителей КНР содержало в себе не просто дежурные реверансы в адрес северного партнера, а выражение искреннего стремления расширить российско-китайский диалог на самом высшем уровне. По вполне объективным причинам.
Было, кстати, заметно, что казахстанский лидер и китайское руководство остались довольны ходом переговоров, как с точки зрения содержания, так и в отношении характера личного общения с Дмитрием Медведевым. Для казахстанской элиты это крайне важный момент, учитывая те особые отношения, которые сложились за два президентских срока между Нурсултаном Назарбаевым и Владимиром Путиным.
И, если накануне визита Дмитрий Медведев был в какой-то степени «человеком-загадкой» для Ак Орды, то сейчас контуры взаимного восприятия двух лидеров очерчены более четко, и, несмотря на существенную разницу в возрасте, да и в менталитете тоже, можно сказать, что они все-таки нашли общий язык.
Что касается конкретных итогов переговорного процесса, то сразу бросается в глаза, что несоразмерно много внимания было уделено проекту канала «Евразия». Похоже, что Нурсултан Назарбаев намеренно привлек внимание прессы к обсуждению именно этого вопроса, особо выделив его во время своего общения с журналистами на пресс-конференции.
С периодичностью примерно раз в год тема увеличения транспортных грузопотоков между Европой и странами АТР через семисоткилометровый канал ставится в повестку дня на саммитах с участием постсоветских лидеров. Последний раз Нурсултан Назарбаев обозначил эту тему на экономическом Форуме 2007 года. И уже тогда было видно, что в России нет однозначно позитивного отношения к этому пятимиллиардному (по минимальным затратам проекту).
В качестве «рояля в кустах» во время переговоров двух президентов появился Кирсан Илюмжинов, который, как раз и является главным лоббистом проекта «Евразия» среди российской элиты. Медведев ограничился фразами общего характера, из которых следовало, что проект он в принципе поддерживает, но, конечно, сама идея нуждается еще в дополнительном осмыслении.
Но мне представляется, что казахстанский президент уже четко знает, каким образом можно окончательно убедить своих главных партнеров из Москвы. На пресс-конференции он, в частности, сказал: «Канал можно строить таким образом, чтобы со всей Центральной Азии, а может быть и Западного Китая, все грузы напрямую попадали в Черное море через территорию России». Ну, кто устоит перед такими перспективами, особенно в тот момент, когда «силы зла» в лице президента Украины пана Ющенко и проч. собрались на альтернативном энергетическом шабаше, и замышляли черное дело: как бы им ограничить монопольные позиции России в энергетической сфере.
Эксперт ИАЦ МГУ Александр Караваев справедливо заметил, что из глобального интеграционного проекта «канал Евразия», конечно, может ничего не получиться. Но это, неизбежно стимулирует сам механизм взаимодействия, как на двухсторонней, так и на многосторонней основе. Тем более - это будет проба сил для Евразийского Банка и ряда других, уже сформированных, но пока еще не очень дееспособных структур. Так что экспертные мнения по поводу главной темы дня явно разделились.
Сюжет номер два - это финансовая помощь и кредиты, которые Россия готова выделить Казахстану и Китаю. Китайская часть помощи, понятное дело, направляется на оказание содействия пострадавшим от землетрясения.
Казахстан получает кредит в 300 млн. долларов для закупки российского оборудования. Каждому - свое. Впрочем, Нурсултан Назарбаев предложил не ограничиваться краткосрочными договоренностями, а сразу перейти к более широкому формату соглашений, рассчитанных на несколько лет вперед. Что, вобщем-то, в духе «стратегического мышления» казахстанского лидера.
Но в местных СМИ эта инициатива была воспринята несколько неоднозначно. И появились намеки или даже прямые указания на то, что, испытывающий финансовые и экономические трудности Казахстан, готов вновь вернуться к положению «младшего брата» при великой энергетической державе, т.е. России. Из чего следует подобное заключение не очень ясно, тем более далеко не факт, что и Россию минует чаша сия.
Скорее всего, это заявление Назарбаева было очередным проявлением его «интеграционных амбиций», сходных с теми, которые он демонстрировал во время последней встречи с президентом Узбекистана, Исламом Каримовым. Формат предложения, конечно, несколько иной, но сущность остается прежней. И на двустороннем, и на многостороннем уровне Казахстан открыт для эффективного взаимодействия. Если что-то не получается, то это, конечно, дело не в Казахстане вовсе, а в не очень обязательных партнерах.
К теме интеграционных проектов Дмитрий Медведев вернулся во время пекинской части визита. Здесь он затронул еще одну любимую тему Нурсултана Абишевича - энергетический клуб стран ШОС. Российский президент заявил, что и в рамках двустороннего сотрудничества между Россией и Китаем, и в рамках трехстороннего формата с участием Казахстана, и в рамках ШОС созданы все условия для эффективной реализации крупных энергетических проектов.
Китайские товарищи полностью согласились с подобной постановкой вопроса, что неудивительно. Товарооборот между Россией и Китаем может превысить 60 млрд. долларов в год, и можно было согласиться с любыми заявлениями российского президента, поскольку экономика Китая нуждается сейчас в максимальных нефтяных вливаниях. И, пожалуй, только Россия и Казахстан совместными усилиями могут эти потребности удовлетворить.
Что же остается в сухом остатке? Дмитрий Медведев представлен в новом качестве. С формальной точки зрения российский лидер услышал и в Астане, и в Пекине то, что надеялся услышать, а в чем-то получил даже и больше ожидаемого. Но, замечу, только на уровне реверансов. Пока - не более того. Энергетические проекты по-прежнему остаются связующим звеном по линии Москва-Астана-Пекин. И Казахстан прилагает максимальные усилия для того, чтобы продемонстрировать свою важность не в качестве промежуточного элемента всей этой системы, а в качестве самостоятельного и амбициозного игрока.
И все же, у многих наблюдателей сложилось впечатление, что не все «спокойно в датском королевстве» Говоря о глобальных проектах, Нурсултан Абишевич был озабочен более земными и близкими проблемами, а именно - текущим состоянием казахстанской экономики.
Впрочем, не исключено, что именно поддержка со стороны России и Китая может стать эффективной подушкой безопасности для локомотива «самых успешных экономических реформ на постсоветском пространстве».
