Чем жарче спор в отношении модели развития России при «следующем» Путине, тем больше вопросов встает в отношении интеграции с соседями. Например, много говорится о торговых преимуществах нового Союза. Но какова будет единая промышленная политика? Для постсоветской правящей элиты распад СССР стал удачным способом избавления от ненужного обременения: национальных окраин, промышленности, нацеленной на нужды ВПК, больших расходов на науку и культуру. Россия пытается задать новый стандарт: перейти от сырьевого роста к экономике высокотехнологичного производства. Если Россия планирует стать реальным лидером у соседей, ей понадобится развивать передовую фармацевтику, химию, строить линии производства композитных и неметаллических материалов, развивать свои коммуникации.
Евразийский Союз: внутриполитические вопросы интеграции .
Постсоветская торгово-экономическая интеграция проходит красной нитью через все программные выступления Владимира Путина, начиная с первой его предвыборной статьи - «Новый интеграционный проект для Евразии» опубликованной еще в октябре прошлого года. 2012 год зафиксировал появление интересной тенденции: в широких слоях бюрократии и бизнеса государств-участников появились как ярко выраженные сторонники, бенефициары этого проекта, так и сознательные противники.
Значительное отличие этой ситуации от прежнего вялого обсуждения проблем СНГ и подобных вещей, в серьезном накале. Иными словами, элита нащупывает интерес к этому процессу, появляются серьезные аргументы «за» и «против». Если раньше постсоветская интеграция была уделом малосодержательных лабораторных дискуссий, скорее описывающих процесс разбега бывших советских республик и становление новых государств, то сейчас, этот процесс четко поляризует интересы одних и потери других. Неожиданные для бизнеса сюрпризы в том, что касается ускорившихся темпов вступления России в ВТО удвоились неопределенностями условий синхронизации пошлин ВТО и Таможенного Союза ЕврАзЭС. Не ясно, в пользу какой модели будет выработан окончательный рисунок торговых ограничений: ТС интегрируется в ВТО после вступления туда Казахстана и затем Беларуси, или ТС, вступая в ВТО, постепенно заграждается от внешних рынков, включая китайский. Тогда по каким группам товаров пройдет водораздел? Но особенность момента еще и в том, что теперь экономические дискуссии по «техническим вопросам» трудно отделить от политических обсуждений. Механизмы публичной политики стали влиять на механизмы интеграции. Существуют очевидные идейные сторонники процесса. Прежде всего, это сам Путин. В значительной мере Назарбаев, с определенными оговорками Лукашенко. Складывается впечатление, что Путин стремится войти в историю как «собиратель земель» вокруг России. Миссионерские ноты в его высказываниях все больше гасят колебания и двойственность определенной части российской элиты, не всегда готовой следовать этому курсу. Однако с Путиным согласна значительная часть бюрократии, а также бизнеса разного уровня, имеющего интересы в государствах интеграционного проекта. Сюда же, в сторонников развития отношений с соседями по СНГ, нужно отнести компании среднего уровня, использующие дешевый труд мигрантов (строительство, торговля, сфера услуг). Противники менее влиятельны, но более многолики. Это руководители тех компаний, и того бизнеса, который будет подвержен неприятному перекрестному давлению ВТО и новых тарифных условий ТС. Сюда надо включить ряд промышленных сегментов в Беларуси, сферу торговли и услуг в Казахстане (от торговцев иномарками до производителей продуктов питания). Также существенную часть политической элиты соседей, разделяющей осторожность и даже опасения в отношении усиления России в их государствах. А в России это национал-патриотические силы и их многочисленные сторонники, неготовые еще шире открыть шлюз для трудовых иммигрантов, необходимый для развития интеграционных проектов. Важное обстоятельство, которое, несомненно, будет преследовать этот процесс – идеологическая апатия бюрократии. Идейная нота в современном интеграционном строительстве только на поверхности, для публики. Общенационального понимания этой задачи нащупать пока очень трудно. Хотя, локально, в старших группах населения, конечно, играет ностальгия по Советскому Союзу, также распространенны представления о необходимости создания геополитической альтернативы Западу, ЕС и Китаю. Однако в массе бизнес-сообщества, у этого локомотива интеграции, есть другие более актуальные проблемы, лежащие в плоскости внутренней жизни страны. Наконец, чем жарче спор в отношении модели развития России при «следующем» Путине, тем больше вопросов встает в отношении интеграции с соседями. Например, много говорится о торговых преимуществах нового Союза. Но какова будет единая промышленная политика? Для постсоветской правящей элиты распад СССР стал удачным способом избавления от ненужного обременения: национальных окраин, промышленности, нацеленной на нужды ВПК, больших расходов на науку и культуру. Россия пытается задать новый стандарт: перейти от сырьевого роста к экономике высокотехнологичного производства. Если Россия планирует стать реальным лидером у соседей, ей понадобится развивать передовую фармацевтику, химию, строить линии производства композитных и неметаллических материалов, развивать свои коммуникации. В этом же ряду, России необходимо задать высокий стандарт делового климата. Реально вернуть бизнесу его гражданские права, ограничив коррупционную ренту чиновников.
Другой важный вопрос - отношение к правам человека у соседей. Привлекая к интеграции более широкие слои бизнеса, Москве будет трудно продолжать односложно поддерживать ограничения демократии у соседей в пользу действующей власти. Наверняка будет нарастать межгосударственная политическая активность оппозиции. Все это потребует кардинального поворота российской политики не только на бумаге. Власть уже показала, как может быстро фрагментироваться по эстетическим и прочим предпочтениям, множатся лагеря у консерваторов, сторонников консервации, и у либералов. Все это, безусловно, отразится на атмосфере интеграции. В отсутствии энтузиазма «большой идеи» будет нарастать цинизм и конформизм. Часть решений будут не работать, а часть элементарно саботироваться.
Наконец еще одна опасность, также успела о себе заявить – имитация процесса. Оформление Евразийского Союза в клуб дружеских Москве режимов может заменить процесс общего политического строительства. Как это было на протяжении двадцати лет. В свою очередь Москву будут воспринимать не как носительницу новых стандартов, а как источник гарантий личной поддержки решений Лукашенко или Назарбаева, нацеленных на пролонгацию их власти. Это, конечно, не будет исключать большого объема трений по вопросам бизнеса и экономического взаимодействия. Но, таким образом интеграционный проект может выродиться в очередной клуб дружески стагнирующих режимов, только более высокого административного уровня, нежели СНГ. «Независимая Газета» http://www.ng.ru/courier/2012-02-06/11_soyuz.html
