Мы живем в эпоху глобальных перемен. Мир вокруг нас меняется как никогда быстро. На наших глазах распадаются одни сообщества, возникают другие, субъекты внешнеполитического взаимодействия вступают в разнообразные связи на межгосударственном уровне, и этот процесс, по всей видимости, только набирает обороты.
Ж. О. ОМУРОВА, к.и.н., доцент кафедры истории и культуры изучаемых регионов факультета истории и регионоведения Кыргызского национального университета им Ж. Баласагына
Мы живем в эпоху глобальных перемен. Мир вокруг нас меняется как никогда быстро. На наших глазах распадаются одни сообщества, возникают другие, субъекты внешнеполитического взаимодействия вступают в разнообразные связи на межгосударственном уровне, и этот процесс, по всей видимости, только набирает обороты. После развала СССР на постсоветском пространстве образовались новые независимые государства, ставшие полноправными субъектами международных отношений. Однако ни стремительный распад супердержавы, ни обретающий все более широкие масштабы процесс глобализации экономического миропорядка не отменили общих закономерностей развития человечества, одной из которых является интеграция. Интеграция – это одновременно процесс и состояние, включающее в себя тенденцию к замене раздробленных международных отношений новыми более или менее широкими объединениями. Изучение интеграционных процессов способствует осуществлению эффективных практических шагов на международной арене. Знание и применение принципов интеграции позволяет устранить национальные перегородки на пути взаимных обменов и взаимодействия национальных экономик, обеспечить благоприятствующие условия хозяйствующим субъектам, раскрепостить конкуренцию. Это даст возможность сформировать на основе согласования и гармонизации внутренней и внешней макроэкономической политики единое хозяйственное пространство, создать новые стимулы для развития интеграционных процессов. С первых дней своего существования в формате молодых независимых государств постсоветские страны Центральной Азии, располагающие богатыми сырьевыми ресурсами, стали объектами пристального внимания внешних игроков на евразийском геополитическом пространстве. Одним из инструментов подобного воздействия, весьма популярным в современном мире, стали многосторонние интеграционные объединения [1, 7]. Развитие структур региональной интеграции является в настоящее время общемировой тенденцией. В частности, страны Центральной Азии принимают активное участие в интеграционных процессах с целью осуществления проектов многостороннего сотрудничества в пределах окружающего их геополитического и геоэкономического пространства, а также обеспечения национальной безопасности. Сегодняшняя Центральная Азия в значительной степени подвержена фундаментальной геополитической трансформации. Меняется ее геополитический статус в международной системе, между глобальными и региональными державами разворачивается новая «большая игра», которая во многом отличается от предыдущих геополитических «игр». Число «игроков» увеличилось с двух до нескольких, сами государства региона превратились из объектов в субъекты геополитики. Эта «большая игра», помимо присущих традиционных военных угроз, сопровождается появлением и распространением новых проблем в региональной безопасности. На ситуацию в Центрально-Азиатском регионе влияет ряд тенденций развития обстановки глобального характера, способных оказать определенное воздействие на региональную безопасность в среднесрочной перспективе. Среди них следует назвать такие, как: – истощение источников экспортно-сырьевого развития на мировом уровне, сопровождающееся удорожанием энергоносителей и обострением борьбы за обладание ими, что не только влияет на региональные рынки товаров, капиталов и рабочей силы, но и затрагивает систему национального управления; – дальнейшая поляризация международных отношений в рамках межгосударственных объединений; с одной стороны, это ШОС и ЕврАзЭС, в которых участвует Россия и Китай, с другой – НАТО и ЕС, западные структуры, активизирующие усилия по укреплению своих позиций в регионе; – трансформация Китая и Индии в новые «локомотивы» мирового экономического роста и повышение их влияния на развитие Центрально-Азиатского региона; – повышение значения факторов ограничения роста экономик стран Центрально-Азиатского региона; они связаны как с традиционными трудностями, так и с новыми региональными вызовами, в частности – экологическими проблемами; – сохранение и, возможно, усиление дисбаланса в сферах торговли и движения капиталов, что будет вызвать колебания курсов валют и необходимость перестройки структуры национальных экономик; – нарастание потока миграции из стран Центрально-Азиатского региона, вызванное отставанием уровня занятости их населения от темпов прироста последнего, что увеличивает нагрузку на социальные системы ряда других государств, включая европейские страны; – нахождение государств Центрально-Азиатского региона в зоне столкновения интересов ведущих держав мира и др. Указанные тенденции позволяют предположить, что в перспективе для международных отношений в Центрально-Азиатском регионе сохраняется стратегическая неопределенность. В первой четверти ХХI века доминирующей парадигмой развития региона станет усиление политического и культурного взаимодействия, происходящего на фоне экономической интеграции [2, 34]. Центральная Азия всегда представляла интерес для ведущих стран мира. Основная же борьба за сферы влияния в регионе разворачивается как между российским и американским (западным), так и восточным (китайским) и исламским векторами развития Центрально-Азиатского региона в рамках межгосударственных интеграционных объединений. В настоящее время государства Центральной Азии с большим или меньшим успехом участвуют в нескольких разновекторных интеграционных формированиях. Они являются членами СНГ, ЕврАзЭс, ОДКБ, членство в которых можно отнести к пророссийскому вектору, или российскому проекту развития евразийского пространства; ШОС – единственная региональная организация, в которой страны Центральной Азии участвуют сообща с Китаем. Несмотря на присутствие в Шанхайской организации сотрудничества мощного, уравновешивающего Китай фактора в лице России, это объединение объективно отражает китайской вектор внешних связей республик региона. Организация Исламская конференция (ОИК), Исламский банк развития (ИБР), Организация экономического сотрудничества (ОЭС) – исламский вектор; Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Совет евроатлантического партнерства (СЕАП) и программы НАТО «Партнерство ради мира», а также программы ЕС «Региональная стратегия поддержки Центральной Азии Евросоюзом» и «Европейская инициатива в области демократии и прав человека» – европейский вектор интеграционного развития. Правда, во всех случаях инициатива создания этих организаций исходила не от стран региона и не они играют в них главные роли. Тем не менее именно за активное вовлечение республик Центральной Азии и доступ к их ресурсам и транзитному потенциалу идет борьба двух евразийских гигантов, постоянных членов Совета Безопасности ООН – России и Китая, а также ряда держав регионального масштаба – Ирана, Турции и Пакистана. Самим же странам Центральной Азии во многом остается маневрировать между интересами этих более мощных государств [1, 8]. Перечисленные факторы показывают, что государства Центральной Азии проводят в своей внешнеполитической деятельности многовекторную политику, ориентированную на сотрудничество с как можно большим количеством внешних партнеров [2,33]. В основополагающих областях взаимодействия (экономика, политика, безопасность) имеются разные ключевые партнеры, которые в других сферах национального развития не играют доминирующей роли. Интеграционные процессы на постсоветском пространстве имеют свою историю формирования. Почти до середины 90-х годов интеграция осуществлялась на основе созданного в 1991 году Содружества Независимых Государств. С 1994 года начался новый этап интеграционного процесса новых независимых государств Центральной Азии. 30 апреля 1994 года был заключен центрально-азиатский «тройственный союз» – договор о создании единого экономического пространства между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой и Республикой Узбекистан, к которому в марте 1998 года присоединилась Республика Таджикистан. Региональное объединение получило название «Центрально-Азиатское Экономическое Сообщество» (ЦАЭС) [3, 156]. В декабре 2002 года на ташкентской встрече президентов четырёх центрально-азиатских республик на базе ЦАЭС была создана организация «Центрально-Азиатское сотрудничество» (ЦАС) [4, 261]. В 1996 году возникли еще два межгосударственных объединения: «союз четырех» в составе России, Белоруссии, Казахстана и Кыргызстана и «сообщество двух», участниками которого стали Россия и Беларусь [5, 94]. Затем в 2000 году создано Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), которое фактически отражает российское направление внешнеэкономической политики государств региона. Сегодня в его состав входят Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) отражает китайской вектор внешних связей республик Центральной Азии. ШОС была создана в 2001 году на основе «шанхайской пятерки» (Китай, Россия, Кыргызстан, Таджикистан и Казахстан), к которой в дальнейшем присоединился Узбекистан. Несмотря на то, что эта организация формировалась, прежде всего, для урегулирования межгосударственных границ и решения задач по обеспечению региональной безопасности, за последние годы в ее рамках принят ряд мер по развитию экономического сотрудничества между странами-участницами[1, 9]. В 1985 году создана Организация экономического сотрудничества (ОЭС), отражающая мусульманский вектор внешней политики стран Центральной Азии. В ее состав вошли Иран, Пакистан и Турция. Ныне в ОЭС входят все неарабские мусульманские государства обширного региона от Средиземного моря до Гималаев. В 1992 году в ОЭС вступили Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Казахстан и Узбекистан, а также Афганистан и Азербайджан. Перечисленные нами объединения имеют схожую разветвленную структуру, в их рамках проводятся встречи глав государств и правительств, руководителей профильных министерств и экспертов по различным направлениям сотрудничества, действуют советы министров иностранных дел стран-участниц, предполагается (а в одном случае реализовано) создание банков развития. Каждая организация имеет секретариат и штаб-квартиру. Например, штаб-квартира ОЭС расположена в Тегеране, и Иран активнее других стран-участниц выступал с инициативами, направленными на углубление сотрудничества в рамках этого объединения. Основные структуры ЕврАзЭС поделены между Москвой и Астаной, что отражает особую роль России и Казахстана в данной организации. Штаб-квартира ШОС находится в Пекине, и для Китая это объединение является наиболее важным, поскольку участие в организации, развивающей сотрудничество между республиками Центральной Азии и Россией, поддерживает статус Китая как ведущей региональной державы[1, 11]. Таким образом, мы видим, что помимо Ирана, России и Китая, в которых расположены штаб-квартиры ОЭС, ЕврАзЭС и ШОС, а также в некоторой степени Казахстана (генсеком ШОС сегодня является казахстанский дипломат, Секретариат ЕврАзЭС так же возглавляет казахстанец), проявляющих значительную активность во всех трех структурах, у остальных постсоветских республик Центральной Азии нет возможности столь интенсивно продвигать свои интересы и инициативы в рамках этих региональных организаций. Справедливости ради отметим, что за более чем 15 лет самостоятельной внешнеполитической деятельности и после некоторого укрепления своих экономических позиций страны Центральной Азии научились лучше отстаивать собственные интересы. Но, несмотря на наличие довольно четких интеграционных целей и весомых предпосылок к углублению межгосударственного сотрудничества (таких, как: общие границы, культурно-исторические факторы, потребность участников в совместном развитии транспортно-коммуникационной инфраструктуры), ни одно из данных сообществ нельзя считать успешным. Рассмотрим и другие формы экономического сотрудничества в рамках вышеназванных межгосударственных организаций. Если экономическое направление ШОС получило развитие лишь недавно, то остальные объединения изначально создавались как экономические. Цели ОЭС, ЕврАзЭС и других организаций, отраженные в их основополагающих документах, весьма схожи и заключаются в развитии экономик стран-участниц, постепенной интеграции в мировую экономику, преодолении барьеров в региональной торговле и в создании зоны свободной торговли [1, 13] . Сегодня, решая вопрос о развитии форм экономического сотрудничества, ОЭС заявила о планах по формированию к 2015 году своей зоны свободной торговли; ЕврАзЭС предполагало завершить создание единого экономического пространства к 2010 году. Однако в обоих случаях интеграция идет медленнее запланированного [1, 13]. Это связано с рядом причин, среди которых – разные уровни экономического развития государств-участников, политические разногласия и другие факторы. Необходимо учитывать и то, что исторические, культурные и религиозные ценности народов, проживающих на евразийском пространстве, их менталитет носят на себе отпечаток своего рода промежуточной – полузападной и полуазиатской цивилизации. Вместе с тем исторические особенности, различия в размере территорий, населения, природных и иных ресурсов, а также подражание и простое заимствование интеграционных моделей стран Запада и Востока – всё это может серьезно подорвать саму основу развития интеграционных процессов его участников. Несмотря на значительную сложность параллельного участия сразу в нескольких многосторонних экономических объединениях, многовекторное региональное сотрудничество стран Центральной Азии в рамках ОЭС, ЕврАзЭС, ШОС и других организаций объективно предоставляет им больше «площадок» для диалога с их внешнеполитическими партнерами и поиска путей реализации своих внешнеэкономических интересов[1, 18]. Создание стабильной интеграционной системы в Центрально-Азиатском регионе – дело непростое и нескорое, требующее приложения доброй воли и усилий многих акторов. Но проблема назрела, и в сегодняшней ситуации, характеризующейся обилием угроз и вызовов цивилизации, решение ее жизненно необходимо. В связи с этим появляется объективная потребность в разработке концепций, программ и планов создания стабильной интеграционной системы государств Центрально-Азиатского региона и за его пределами. Каждое государство-участник многостороннего формата партнерства должно видеть и чувствовать конкретную выгоду от своего вклада в стабилизацию региональной ситуации, иначе это утрачивает смысл. Вместе с тем ясно и другое: до тех пор, пока внешние акторы не будут учитывать интересы всех стран региона, стабильной интеграционной системы в Центральной Азии не будет.
Литература: 1. Абдрахманова Г. Альтернативные проекты региональной интеграции с участием стран Центральной Азии: некоторые сравнения // Центральная Азия и Кавказ: Журнал социально-политических исследований. – 2008. – № 6(60). 2. Морозов Ю., Макдермотт Р. Перспективы сотрудничества организаций и союзов в целях обеспечения стабильности и безопасности в ЦА регионе: взгляды из Москвы и Лондона // Центральная Азия и Кавказ: Журнал социально-политических исследований. – 2008. – № 6(60). 3. Джекшенкулов А. Новые независимые государства Центральной Азии в мировом сообществе. – Бишкек, 2002. 4. Международные отношения: теории, конфликты, организации: Учебное пособие / Под ред. проф. П.А. Цыганкова. – М.: Альфа, 2004. 5. Касенов У.Т. Безопасность Центральной Азии: глобальные, региональные и национальные проблемы. Алматы: “ Кайнар”, 199
