Вячеслав Морозов рассматривает, что случилось с понятием "демократия" за годы, когда эта форма общественно-политического устройства одержала сокрушительную победу над предполагавшимися альтернативами. Во многом подтвердилась известная истина о том, что победитель дракона рискует сам занять его место. Петр Дуткевич смотрит сквозь другую призму: глобальное торжество рыночной экономики превратило демократию в товар, который, как и любой другой, имеет свои положительные и отрицательные характеристики.
Резюме: Мы обычно не выпускаем специальных номеров журнала, которые были бы посвящены одной теме, но решили сделать исключение.
Мы обычно не выпускаем специальных номеров журнала, которые были бы посвящены одной теме, но решили сделать исключение. Годовщина упразднения СССР, которая приходится на конец декабря 2011 года, – хороший повод взглянуть на то, к чему пришел мир за двадцать лет после распада биполярного устройства. Эпоха холодной войны была отмечена не только острым военно-политическим и эмоциональным противостоянием блоков, но и устойчивой ситуацией, когда жесткие правила конфронтации неукоснительно соблюдались и обеспечивали стабильность. С тех пор мир вступил в длительный переходный период, хотя вначале многим и казалось, что, напротив, состав прибыл к станции назначения. Спустя два десятилетия после исчезновения Советского Союза иллюзии рассеялись, а предсказать направление дальнейшего развития не берется никто.
Доминирование Соединенных Штатов в мировых делах – от полного в начале 1990-х гг. до оспариваемого в начале 2010-х – стало определяющей характеристикой всего периода. Алексей Богатуров обращает в этой связи внимание на новое явление в международных отношениях – принуждение к дружбе с США тех стран, в которых Америка по той или иной причине заинтересована. Это, по мнению автора, изменило и характер войн, которые ведутся не на уничтожение противника, а на его трансформацию, превращение в лояльного подчиненного партнера.
Анатоль Ливен отмечает, что катастрофический провал СССР помог Соединенным Штатам замаскировать свои неудачи, усугублявшиеся с середины ХХ века. Нынешний упадок американского могущества – лишь продолжение давно наметившейся тенденции. Евгений Кожокин анализирует стремление США после холодной войны добиться для себя абсолютной безопасности, что ведет к снижению уровня стратегической стабильности и ошибкам в политической линии Вашингтона. Чарльз Капчан считает нынешние трудности преодолимыми, но признает, что от монопольного положения Запада и Америки в международной системе не осталось и следа. А Рамеш Такур указывает на попытку Соединенных Штатов по сути заменить собой Организацию Объединенных Наций и рассуждает, почему этого не удалось сделать.
Другим очевидным победителем в холодной войне считалась Европа – она мирно объединилась, достигла процветания и вышла на беспрецедентный уровень интеграции. Сегодня все выглядит иначе. Ольга Буторина описывает неутешительное состояние Европейского союза, оказавшегося заложником смелого эксперимента по введению единой валюты, которым он не смог в полной мере управлять. Юбер Ведрин критикует стремление европейской бюрократии отобрать больше суверенитета у государств: он уверен, что это только усугубляет проблемы континента. А Гельмут Шмидт в беседе с Пеером Штайнбрюком опасается маргинализации Европы в XXI веке – прежде всего по демографическим причинам, но и из-за отсутствия ярких идей.
Владислав Иноземцев, напротив, уверен в том, что ЕС выйдет из кризиса более консолидированным и сильным и займет лидирующее место на мировой арене. Зато США и России он отводит роль смятенных и слабеющих держав.
Российские итоги двадцатилетия противоречивы. С одной стороны, все авторы отмечают, что, учитывая масштаб падения, которое она пережила в 1990-е годы, быстрое возвращение Москвы в высшую лигу мировой политики впечатляет. С другой – Россия остается крайне уязвимой, а модель восстановительного роста себя исчерпала. Джозеф Най отмечает, что страна так и не обрела нового устойчивого места в международной системе и не определилась со своими приоритетами. Игорь Иванов, отдавая должное дипломатическим достижениям недавнего прошлого, призывает к выработке новой "умной", иными словами – творческой, политики. Николай Спасский призывает перестроить психологию нации на необходимость много работать и производить продукцию – от интеллектуальной до материальной. Только активно производящие страны имеют шанс на ведущее положение в мировой системе. Владимир Орлов обращается к вопросу о ядерном оружии и ядерной отрасли в целом – как Россия распорядилась этим атрибутом советской сверхдержавности.
Любопытный вывод делает У Цзяньминь. С распадом Советского Союза закончился период войн и революций, который объявил еще Владимир Ленин, ныне неоспоримый лейтмотив развития – это мир, процветание и сотрудничество. И лидер этой тенденции, конечно, Китай. Принц Турки аль Фейсал отвергает идею столкновения цивилизаций, получившую распространение в последние годы: по его мнению, эта концепция направлена на раздувание розни.
Вячеслав Морозов рассматривает, что случилось с понятием "демократия" за годы, когда эта форма общественно-политического устройства одержала сокрушительную победу над предполагавшимися альтернативами. Во многом подтвердилась известная истина о том, что победитель дракона рискует сам занять его место. Петр Дуткевич смотрит сквозь другую призму: глобальное торжество рыночной экономики превратило демократию в товар, который, как и любой другой, имеет свои положительные и отрицательные характеристики.
В следующем номере мы продолжим эту тему, сосредоточившись на территории бывшего СССР – что достигнуто за 20 лет и что осталось от прошлого.
Ф.А. Лукьянов - главный редактор журнала "Россия в глобальной политике". Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник, работал на Международном московском радио, в газетах "Сегодня", "Время МН", "Время новостей". Член Совета по внешней и оборонной политике России.
14.12.2011
