Виртуальный экспертный форум «Евразийская интеграция и Китай» набирает «обороты» и привлекает к участию в нем все большее число экспертов, причем, из все большего числа стран, и из все более разных сфер деятельности. Безусловно, что «градусы» и тональность экспертных оценок, равно как и, собственно, концептуальное видение каждого конкретного специалиста различны. Все это дает много «пищи к размышлению» и способствует заполнению т.н. вакуума экспертных оценок по ключевым вопросам развития Евразии и ее конкретных сегментов. Это и есть одна из основных целей данного экспертного мероприятия. Тем не менее, что объединяет всех экспертов, участвующих в настоящей дискуссии, так это понимание важности учета китайского фактора в евразийских процессах. Это нашло отражение и в данной части виртуального форума, где получили освещение позиции следующих двух хорошо известных в своих странах и за рубежом экспертов: Грегори Глизона (США) и Андрея Грозина (Россия). Приглашение к обмену мнениями на одной площадке такого рода авторитетных экспертов – это еще и попытка посмотреть на обсуждаемые вопросы с разных перспектив.
Владимир Парамонов
Виртуальныйэкспертный форум «Евразийская интеграция и Китай» набирает «обороты» ипривлекает к участию в нем все большее число экспертов, причем, из все большегочисла стран, и из все более разных сфер деятельности. Безусловно, что «градусы»и тональность экспертных оценок, равно как и, собственно, концептуальноевидение каждого конкретного специалиста различны. Все это дает много «пищи кразмышлению» и способствует заполнению т.н. вакуума экспертных оценок поключевым вопросам развития Евразии и ее конкретных сегментов. Это и есть однаиз основных целей данного экспертного мероприятия. Тем не менее, что объединяетвсех экспертов, участвующих в настоящей дискуссии, так это понимание важностиучета китайского фактора в евразийских процессах. Это нашло отражение и вданной части виртуального форума, где получили освещение позиции следующих двуххорошо известных в своих странах и за рубежом экспертов: Грегори Глизона (США)и Андрея Грозина (Россия). Приглашение к обмену мнениями на одной площадке такогорода авторитетных экспертов – это еще и попытка посмотреть на обсуждаемыевопросы с разных перспектив.
Владимир Парамонов(Узбекистан), руководитель проекта «Центральная Евразия»: напоминаю основныевопросы, уважаемые коллеги. Какое у Вас видение роли и места Китая в процессах региональнойи евразийской экономической интеграции? Может ли КНР быть / стать фактором поддержки интеграциив том же постсоветском формате? Или, наоборот, Китай будет/должен всячески противодействовать этому процессу,вовлекая ту же Центральную Азию в орбиту своего единоличного влияния? Но тогда какинтеграционные усилия на постсоветском пространстве могут быть совместимы сполитикой Китая, особенно, конечно, ее экономической составляющей? И совместимыли эти усилия вообще? На мой взгляд, эти вопросы носят принципиальный характер нетолько с точки зрения оценки и анализа собственно китайского фактора, но и вплане понимания перспектив развития всего пространства бывшего СССР и Евразии вцелом. Итак, какое мнение у Вас?
Грегори Глизон (США),доктор политических наук, профессор: если мы рассматриваем тот же Евразийский союзкак попытку объединить Евразию, а не сформировать внутри континента некий изолированныйэкономический блок, то, безусловно, создание единого экономическогопространства на всей территории Евразии уже давно назрело. Экономическаяинтеграция имеет множество преимуществ для всех стран Евразийского континента,но особенно для государств Центральной Азии. Для Евразии, как и для любогоконтинента мира, наиболее важным преимуществом экономической интеграцииявляется то, что это создаст новые возможности для производителей товаров иуслуг по их «выходу» на более крупные рынки, в то время как интегрирующиесястраны предоставят потребителям доступ к более широкому кругу производителей.Экономическая интеграция снижает барьеры в торговле. Экономическая интеграцияделает трудным закрытие или манипулирование рынками в политических целях.Экономическая интеграция ослабляет возможности для монополий или олигополий поискажению рынков посредством фаворитизма и коррупции. В рамках экономическойинтеграции являются едиными и прозрачными законы, практики, нормы, стандарты имеры, а также справедливые договоренности по валюте. Экономическая интеграция –это всегда улучшение с точки зрения совокупной выгоды. Однако, это не всегдаулучшение для всех сторон. Некоторые производители считают, что усилениеконкуренции на более масштабном рынке сделает их неконкурентоспособными.Некоторые производители обанкротятся.
Включение китайских производителей в процессыевразийской экономической интеграции будет служить общей пользе только лишьтогда, когда КНР признает справедливость международной экономической практики.К сожалению, пока этого не произошло. Китайская торговая политика строится напринципах и схемах, которые специально разработаны для того, чтобы«использовать» своих торговых партнеров. Китайский юань переоценен внутренне, авнешне – недооценен. Если китайская валюта была бы оценена справедливо, тобольшинство китайских товаров стоило бы вдвое дороже их текущей цены. Китайманипулирует своими внешнеторговыми партнерами, а его продукция в значительнойстепени субсидируется за счет государственного контроля над целым рядомотраслей. Если политика КНР не претерпит существенных изменений, то Китайсделает производителей товаров и услуг остальных стран Евразиинеконкурентоспособными. В таких условиях, те же Россия и государстваЦентральной Азии, скорее всего, сохранят свое экономическое отставание, будутпродолжать опираться преимущественно на экспорт сырьевых товаров, одновременно,находя все более труднодостижимой стратегическую цель по модернизации идиверсификации своих экономик.
Андрей Грозин (Россия),заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ: как представляется,Китай в краткосрочной и, вероятно, среднесрочной перспективе будетрассматривать и Таможенный союз, и Евразийский союз как вызов, проблему длясвоей стратегии постепенного завоевания доминирующих позиций на континенте засчет своих финансово-экономических возможностей. Впрочем, китайский подход приэтом предельно прагматичен: и проблемы, и вызовы, и кризисы рассматриваются нетолько как трудности, требующие преодоления, но и как новые возможности, новыешансы – в полном соответствии с утверждением Мао о том, что «человек,почувствовавший ветер перемен должен строить мельницу, а не щит от ветра». ТС,кстати, именно так в Пекине и рассматривают: достаточно посмотреть на расширениесвободно-экономической зоны на казахстано-китайской границе, транспортныемегапроекты и т.д. Курс на завоевание доминирующих позиций в экономиках стран ЦентральнойАзии Пекином пересматриваться не будет. Достаточно сказать, что сегодня Китай сталважным торговым партнером Киргизии, вторым торговым партнером Таджикистана (ихотя в обеих странах РФ еще на первом месте, КНР уже обошла ее по импорту),третьим торговым партнером Казахстана (после ЕС и РФ). Единственный мощный газопроводиз Туркменистана, идущий не через российскую территорию, ведет в Китай.
России по этому поводу не стоит впадать впанику. С учетом того, что в Китае низкий уровень насыщения и объемыпотребления того же газа растут каждый год двузначными цифрами (20%), рынка навсех хватит. По моему мнению, даже неплохо, что КНР увеличивают свои закупкигаза (пусть и из Туркмении): тем самым страна увеличивает темпы ростапотребления, а это выгодно всем китайским соседям. Однако у Китая, при всем егомогуществе, нет опыта трансляции собственной концепции, жизни, мироустройства,философии на другие страны, нет и некой «сверхидеи», которая пришлась бы впоругосударствам Евразии. Именно эти обстоятельства и являются основной проблемой вборьбе с терроризмом и радикальным экстремизмом, всплеск распространениякоторых с территории Афганистана на страны региона, а в перспективе и наСиньцзян (именно он, а не Центральная Азия, по моему мнению, и является основной мишенью дляактивно подталкиваемого в сторону Севера, «международного терроризма») ожидаетсямногими экспертами. Китайская сторона обеспокоена проблемой стабилизацииситуации в Киргизии, вопросами транзита высшей власти в региональных лидерах – Казахстанеи Узбекистане.
Вопрос возможного реванша радикальных исламистовв Центральной Азии (спекуляции на тему вероятности «арабской весны» в регионеявляются «пристрелкой» наших западных друзей в данной связи) также будетдержать Пекин в напряжении. По мере того как Запад будет все плотнее окружать Китайсвоим вниманием (и базами), усиливать альянсы с государствами, имеющими с КНРнепростые отношения и, вообще, смотреть на Пекин так, как смотрел на Москву вгоды холодной войны, «китайский колосс» все более заинтересованно иблагожелательно будет рассматривать интеграционные процессы идущие у его северныхи северо-западных рубежей. Условно говоря, чем больше «джи-ай» будет вАвстралии, на Филиппинах, в Малайзии, Южной Корее и т.д., тем более теплыми,дружескими и материально интересными будут векторы (политические,финансово-экономические, идеологические) идущие из Пекина в Москву, Астану,Ташкент, Тегеран, Исламабад и Анкару.
Владимир Парамонов: спасибо уважаемыеколлеги за Ваши оценки. Свести их к некоему общему «знаменателю» трудно, таккак Вы по-разному, в том числе и с различных перспектив воспринимаете Китай иего политику, что, кстати, тоже очень ценно. В этой связи, отмечу лишь наиболееважные, на мой взгляд, моменты, которые необходимо учитывать в плане развитиядискуссии.
Во-первых, идея общеевразийскойэкономической интеграции принципиально интересна и Китаю, и всем остальнымстранам и регионам Евразии, особенно тем, которые экономико-географически изолированывнутри континента. К таким регионам относятся те же Центральная Азия,российские Урал и Сибирь, китайскийСиньцзян и смежные провинции. Тем не менее, Китаю явно пора пересматривать своюторговую политику, делать более осознанную ставку на совместныеинновационно-промышленные проекты, если в Пекине, конечно, заинтересованы вбольшем восприятии КНР в качестве возможности, а не угрозы экономическомуразвитию Евразии. Это, а ничто другое, как представляется, и будетспособствовать более активному и конструктивному участию Китая в интеграционныхпроцессах в Евразии.
Во-вторых, обостряющиесяпротиворечия между Западом (в первую очередь США) и Китаем, свидетельствуют впользу вероятной активизации политики КНР на постсоветском пространстве. Это,однако, не исключает вероятности того, что рост присутствия Китая неспровоцирует новой волны антикитайских настроений. В этой связи многое будетзависеть от того, как Пекин воспользуется наличием уникального и совместного сРоссией и большинством стран Центральной Азии института – Шанхайскойорганизации сотрудничества: как и по каким новым направлениям предложитразвивать многосторонние и двусторонние отношения. На мой взгляд, в данномплане принципиально важным, но пока крайне слабо учитываемым в Китае направлениемвзаимодействия со странами-членами ШОС является развитие совместныхисследовательских и медийных проектов.
В-третьих,безусловно,что многое в «китайско-евразийских» отношениях определится характером усилийПекина по развитию транспортно-коммуникационного взаимодействия между Азией и Европой.Как представляется, именно эта, а никакая другая тема должна быть центральной входе двусторонних и многосторонних консультаций и переговоров Китая сЕвросоюзом, Россией и другими постсоветскими странами. И именно эта темаявляется принципиально важным индикатором реальных устремлений КНР: или поединоличному контролю процессов в различных сегментах Евразии, или посовместному развитию всего континента.
Примечание: материал подготовлен врамках совместного проекта с интернет-изданием «Новое Восточное Обозрение»(Россия), при информационной поддержке ИА «Регнум» (Россия), Информационно-аналитического центра МГУ(Россия), аналитического сайта «Region.kg» (Кыргызстан), информационно-аналитическогопортала APRA (Кыргызстан).
