Популярное в советскую эпоху журналистское клише про "базы НАТО", которыми "агрессивный блок" окружал Россию, оказалось на редкость живучим. Хотя, в сущности, оно лишено смысла.Как только страна становится членом Североатлантического альянса, все ее вооруженные силы и военные объекты становятся частью военной структуры НАТО. Так что эстонская или польская армии сегодня - это и есть армии НАТО, а их базы - соответственно, базы альянса.
НАТО в поисках новых идей и боевого духа
Популярное в советскую эпоху журналистское клише про "базы НАТО", которыми "агрессивный блок" окружал Россию, оказалось на редкость живучим. Хотя, в сущности, оно лишено смысла.
Как только страна становится членом Североатлантического альянса, все ее вооруженные силы и военные объекты становятся частью военной структуры НАТО. Так что эстонская или польская армии сегодня - это и есть армии НАТО, а их базы - соответственно, базы альянса.
Другое дело, что расширение НАТО, начавшееся приемом в 1999 году Венгрии, Польши и Чехии, продолжается до сих пор. И далеко не все армии и не все базы пока соответствуют стандартам XXI века.
Более того, не только новые, но и старые члены НАТО в последние годы давали повод усомниться в своей готовности и дальше нести общее бремя поддержания боеспособности "самого успешного оборонного альянса в истории человечества". Именно так его любят называть в штаб-квартире в брюссельском пригороде Завентем.
Перед НАТО сегодня встает несколько вызовов, но все они - следствие главной, нерешенной до конца проблемы. Альянс так и не разработал общей стратегии для XXI века.
Сегодня цели альянса не очень ясны, и противник не настолько очевиден, как это было в годы конфронтации с СССР.
Испытание на прочность
С точки зрения Соединенных Штатов, главный вызов - это экспансия радикального ислама. И ради противодействия ему альянс должен объединить моральные, политические, дипломатические и военные усилия. Поэтому главный "фронт" для НАТО сегодня - это Афганистан. Там международные силы, сформированные на основе контингентов НАТО, вот уже который год ведут борьбу с талибами.
Между тем, значительная часть "старых европейцев" считает, что проблема исламского радикализма - в большей степени американская, чем европейская, и отказываются - как, например, Германия - дать согласие на участие своих военнослужащих в боевых операциях в Афганистане. То есть немцы служат в Афганистане, но вдали от самых неспокойных районов страны.
Для многих европейцев это связано с внутриполитическими соображениями - настроенный в антиамериканском духе электорат дома не хочет, чтобы "наши парни" умирали "за Буша".
Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер не первый год призывает союзников проявить солидарность. На саммите НАТО в Бухаресте в апреле 2008 года канадцы, чьи военные несут службу на юге Афганистана и подвергаются регулярным нападениям талибов, довольно категорично потребовали, чтобы им на помощь прислали боевое подкрепление, а не интендантов и медбратьев, грозя в противном случае сократить свое присутствие.
К призыву Оттавы прислушались, но в целом проблема готовности равномерно распределить материальную и моральную нагрузку в Афганистане остается одной из главных проблем альянса. Тем более, что сделав в 2002 году ставку на выход из традиционной "североатлантической зоны ответственности", НАТО просто не может себе позволить проиграть в Афганистане. Как не раз говорил Схеффер, это станет тяжелейшим моральным ударом по организации, от которого ей трудно будет оправиться.
Ситуация осложняется и тем, что НАТО - организация, которая строится на иных принципах, чем Варшавский договор. Несмотря на представление о том, что в альянсе все единолично решают американцы, это не совсем так. США, несомненно, сильнейший участник союза, и их голос - самый весомый. Но, поскольку решения принимаются всеми союзниками, голос Вашингтона далеко не всегда оказывается решающим.
Только за последние пять-шесть лет американцам не удалось провести своего кандидата в генеральные секретари в 2003 году (Схеффер, вступивший в должность в 2004-м - компромиссная кандидатура) и уговорить союзников согласиться помочь Турции в период войны в Ираке (Бельгия, Германия и Франция выступили против).
Еще одной неудачей Вашингтона стал отказ Греции дать согласие на принятие в состав альянса Македонии во время бухарестского саммита в минувшем апреле.
Армии вчерашнего дня
Второй главной проблемой альянса уже многие годы остается технологический разрыв между Соединенными Штатами и остальными союзниками.
Военный бюджет Америки вкупе со средствами на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы превосходит аналогичные бюджеты всех остальных стран-членов НАТО вместе взятых.
Во многом это результат окончания холодной войны. Тогда большинство европейских союзников решило, что время больших военных бюджетов прошло, и стало неуклонно их сокращать.
Ситуация пока существенно не изменилась, несмотря на принятую на саммите альянса в Праге в 2002 году программу модернизации и переоснащения.
Тогда, как говорится в заключительной декларации Совета НАТО, отдельные союзники по НАТО "приняли на себя твердые и конкретные обязательства по совершенствованию своего потенциала в областях защиты от химического, биологического, радиологического и ядерного оружия; разведки, наблюдения и обнаружения целей; наблюдения с воздуха за земной поверхностью; командования, управления и связи; боевой эффективности, в том числе высокоточных боеприпасов и средств подавления противовоздушной обороны противника; стратегических воздушных и морских перебросок войск; дозаправки самолетов в воздухе; частей и подразделений боевого и тылового обеспечения быстрого развертывания".
Фактически, по всем направлениям развития современных вооруженных сил.
Однако, учитывая то, что альянс пока не представил достаточно внятной стратегической концепции на обозримое будущее, налогоплательщики и их представители в европейских парламентах не торопятся увеличивать военные расходы.
Что касается бывших социалистических стран, то здесь тоже возникла особая ситуация - в девяностые годы у них просто не было средств на основательную модернизацию построенных по советской модели вооруженных сил.
Еще десять лет назад, в период подготовки к вступлению венгров, поляков и чехов, интеграция в НАТО представлялась довольно просто. Самое главное - это не унификация вооружений под единый стандарт, не структура командования, а гражданский парламентский контроль над военными, прозрачность военного бюджета плюс единые системы связи и ПВО и знание английского языка на рабочем уровне.
Однако с годами стало ясно - технологическое перевооружение бывших армий Варшавского договора неизбежно.
В каком-то смысле страны Центральной Европы и Балтии оказались здесь в выигрышном положении. Они начали в последние годы менять вооружения и боевую технику, предпочитая высокотехнологичные образцы.
Процесс сопровождается переводом армий с призывного принципа комплектования на контрактный. Последней по времени этот решающий шаг сделала Румыния в 2007 году.
Впрочем, пока армии Центральной Европы вынуждены лишь подтягиваться к лучшим (в основном, американо-британским) образцам в альянсе. До полной совместимости со старыми членами союза пройдет еще не менее десятка лет.
Конец эпохи масштабных сухопутных операций в Европе, сокращение военных бюджетов и прием новых членов породили ситуацию, при которой не все армии членов альянса способны на равных участвовать во всех видах боевых действий. Поэтому появилась концепция, названная острословами "boutique NATO".
Имеется в виду, что малые армии членов альянса поставляют всем союзникам только отдельные "услуги". Например, чехи обеспечивают химическую защиту, румыны - горных стрелков, голландцы предоставляют королевских морских пехотинцев.
Однако этот армейский супермаркет чреват созданием фактически двух армий, особенно в посткоммунистических странах с их экономическими проблемами - одной для НАТО, и другой, так сказать, для внутренней службы.
Нынешний генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер считается одним из тех функционеров альянса, которые настаивают на необходимости работы с общественным мнением.
В интервью Би-би-си в Бухаресте он сказал: "НАТО XXI века нуждается в постоянной поддержке народов и парламентов стран-участниц альянса. НАТО никогда не была так активна, как сегодня. НАТО - это союз демократий, а в демократических странах требуются дополнительные усилия, чтобы объяснить общественному мнению и парламентариям, почему, например, необходимо присутствие альянса в Афганистане".
Очевидно, следующим этапом в этой работе с общественным мнением станет разработка новой стратегической концепции альянса. Ее, скорее всего, решат писать на юбилейном саммите НАТО в Берлине в 2009 году.
Впрочем, не все так уж сумрачно, если смотреть на ситуацию из Завентема.
Франция при президенте Саркози начала процесс возвращения в военную структуру НАТО, откуда в 1966 году ее вывел де Голль.
Новые члены альянса по-прежнему с энтузиазмом готовы следовать за "старшими братьями по оружию".
Наконец, расширение союза тоже не остановить. Сегодня речь идет не о том, вступят ли в него Украина и Грузия, а, скорее, о том, когда это произойдет.
Альянс, хотя и слегка потерявшийся в реалиях новой эпохи, едва ли прекратит существование. Вопрос в том, сможет ли он влиять на эти реалии так, как он влиял на них в эпоху "холодной войны".
