Казахстанское общество не имеет достоверной информации о состоянии здоровья президента. Хотя, население и бизнес-сообщество вправе об этом знать, чтобы иметь общее представление о приоритетах политики государства в ближайшие годы.
Политическую элиту Казахстана ожидают непростые времена
Казахстанское общество не имеет достоверной информации о состоянии здоровья президента. Хотя, население и бизнес-сообщество вправе об этом знать, чтобы иметь общее представление о приоритетах политики государства в ближайшие годы.
В настоящее время здоровье президента - одна из самых охраняемых тайн в государстве. Поскольку власти резонно полагают, что при всем всесилии президента отношение населения к нему может измениться, если будируемые слухи подтвердятся. Здесь в силу вступает инстинкт коллективного самосохранения – «стае нужен сильный и здоровый вожак». Как только вожак захромал, настроение стаи меняется не в его пользу. Бороться при этом с коллективным бессознательным административными рычагами, угрожать и наказывать, бесполезно. Понимая это, президент практически сразу по прибытию в Астану после завершения краткосрочного отпуска отправился в поездку по областям, демонстрируя гражданам свою физическую форму и дееспособность.
Подсветка Т. Кулибаева в качестве преемника президента Е. Ертысбаевым сама по себе мало кого удивила. Вопрос, как всегда, во времени. Если Е. Ертысбаев так поспешил с зондажом, то зачем его поторопили? Не так ли? Общество это восприняло как подтверждение слухов о болезни президента и факта проведенной операции.
Возникли предположения о том, что тема преемника была вброшена в общество, чтобы отвлечь от состояния здоровья президента и информации относительно его госпитализации. Но тактически это было бы неверным шагом, так как напротив, тема преемника только усилила подозрения о болезни главы государства. Кроме того, сама по себе тема преемника прежде была табу для публичного обсуждения. Перекрывать одно табу (о здоровье) другим табу (о преемнике) не имело практического смысла.
Главный вопрос – сколько физического времени осталось у президента, и какое политическое время он для себя сам отмерил. Это позволило бы понять: спешит президент или нет. Если президент спешит, то политические процессы должны ускоряться, при этом власть сосредоточится на главных для нее вопросах: передача власти и собственность. Пока мы этого не видим. Глава государства не торопится с передачей власти. Для чего тогда поднимать сыр-бор вокруг преемника? Разумеется, никто в президентском окружении без особой необходимости, не имея для этого достаточно полномочий, тему преемника поднимать не будет. Значит, возникла в этом необходимость. Как говорится, требует политический момент.
Вопрос о преемнике давно созрел, и сам президент это не может не понимать. Ситуация вокруг его «госпитализации» сыграла свою роль, послужив дополнительным стимулом дать отмашку для озвучивания данного вопроса в прессе. Существует еще одно обстоятельство. На фоне революционных процессов на Ближнем Востоке и в Северной Африке казахстанским властям важно продемонстрировать мировому сообществу свою готовность к политическим переменам. Обозначив проблему преемника и возможную кандидатуру, власти также рассчитывали на реакцию от своих ключевых внешнеполитических партнеров.
В обычном режиме, когда власти никто не подгоняет, чувство времени и политическое чутье обычно президенту ранее никогда не отказывали. Большинство важных политических решений перед принятием за несколько месяцев вперед в виде инициатив озвучивается президентским окружением, то есть предварительно проходит проверку общественным мнением.
В этот раз власти идут по привычному сценарию, но играют уже по-крупному, инициируя обсуждение вопроса о возможном уходе президента и его замене на посту Т. Кулибаевым.
Речь, как мне представляется, сейчас идет не о самой передаче власти. Президент и его ближайшее окружение всего лишь озаботились формированием среды и оптимальных политических условий, при которых передача власти теоретически может быть совершена. Мы находимся в начале этого процесса, а сам процесс может затянуться на неопределенное время: от 1 до 5 лет в зависимости от состояния здоровья президента и политической ситуации в стране и мире. По возможности президент, как указывают многие политологи в Казахстане, будет находиться на своем посту, пока полностью не выработает свой физический ресурс.
Целевой группой для анализа в конечном итоге является не столько население, которое проявляет политическую пассивность, сколько ведущие мировые игроки и элитные группировки вокруг президента, конкуренция между которыми усиливается. По всей видимости, политическую элиту Казахстана ожидают непростые времена. В ближайшие годы на политической сцене под новые политические проекты будет расчищаться площадка. Во-первых, от тех, с кем президенту больше не по пути в новом политическом цикле. Ненужными могут оказаться даже лояльные фигуры, которые отработали свой ресурс и будут отправлены на отдых, в политическое небытие или на пенсию. Уголовное преследование Д. Ахметова и Ж. Доскалиева и др. - тому подтверждение. И, во-вторых, если власти все же решатся на продвижение преемника, от тех, кто может составить ему потенциальную конкуренцию.
Ряд вопросов поднимает осуждение по коррупционной статье и суровый приговор, объявленный по делу бывшего министра здравоохранения Ж. Доскалиева.
Во-первых, при всем желании общества видеть на скамье подсудимых проворовавшихся представителей власти и определенном злорадстве на почве социальной справедливости, участь Ж. Доскалиева одновременно вызывает у населения сочувствие. По-мнению обычных людей, практически вся казахстанская верхушка замешана в коррупции, и Ж. Доскалиев, известный и авторитетный специалист в своей области, по сравнению с другими выглядит «кротким ягненком». Население считает, что «козлом отпущения» сделали не самого виновного.
Во-вторых, в Казахстане достаточно высокий уровень коррупции среди чиновников. В ряде ведомств система заточена под коррупцию, и без нее дела элементарно не решаются. Система сама поощряет граждан к коррупции, и теперь сама же бьет их по рукам. Одна рука требует взятки, другая наказывает за их получение. Избирательная логика власти населению и самим чиновникам не ясна. Дело Ж. Доскалиева и многих его предшественников коррупцию не снижает, но делает ситуацию трагикомичной. Но это, скорее, позитив - лучше, чем отсутствие борьбы с коррупцией.
В-третьих, Ж. Доскалиев как специалист-медик, возглавлявший профильное министерство, никогда не проявлял себя в публичной политике, считался слабым политиком, очень лояльной и управляемой фигурой в правительстве. В ходе судебного процесса Ж. Доскалиев пошел на открытое унижение, уверяя президента в своей верности. И тем не менее был осужден. Это не первый случай, когда уголовному преследованию подвергаются политики, лояльные лично президенту, что начинает дезориентировать чиновников и элиту. Сам факт лояльности и профессионализма больше не является защитным зонтиком от преследования, но других то нет. Возможно, имеются другие, личные причины, из-за которых наказывается экс-министр и его предшественники, но обществу они не известны.
Этот случай не первый в казахстанской политической практике, которые трактуются в рамках конкуренции элитных группировок. Из президентской обоймы не по своей воле выпадают все новые и новые, в том числе лояльные ему управленцы-исполнители, которые не вписываются в меняющийся политический ландшафт. Пирамида политической власти заметно сузилась к верху, но сузилось и основание, приобретя неустойчивость. Тема преемника вброшена в общество, население задумалось о постназарбаевском будущем и медленно усваивает эту идею. Война компроматов теперь усилится. Джин выпущен из бутылки, и загнать его обратно будет сложно.
Аскар Нурша
независимый политолог,
руководитель проектов
Центра социально-гуманитарных исследований «Аспект М»
