Еще в 2007 году казахстанский политолог Ерлан Карин писал: «многие автоматически переносят российскую формулу на казахстанскую ситуацию, когда утверждают, что «главная проблема Казахстана проста и близка той, которая существует в России — поиск преемника». У Назарбаева все-таки запас времени больше, чем у Путина. А потом Назарбаев снял для себя вопрос перешагивания через конституционные ограничения. В этом-то и отличия российской и казахстанской ситуации. В России, даже если и пойдут по сценарию возвращения через некоторое время Путина к власти, все равно надо определяться с преемником — пусть и временным. Назарбаев, наоборот, вместо того чтобы тратить время на поиск преемника, будет пытаться строить новую систему».
Алексей Власов
В начале было слово…
Еще в 2007 году казахстанский политолог Ерлан Карин писал: «многие автоматически переносят российскую формулу на казахстанскую ситуацию, когда утверждают, что «главная проблема Казахстана проста и близка той, которая существует в России — поиск преемника». У Назарбаева все-таки запас времени больше, чем у Путина. А потом Назарбаев снял для себя вопрос перешагивания через конституционные ограничения. В этом-то и отличия российской и казахстанской ситуации. В России, даже если и пойдут по сценарию возвращения через некоторое время Путина к власти, все равно надо определяться с преемником — пусть и временным. Назарбаев, наоборот, вместо того чтобы тратить время на поиск преемника, будет пытаться строить новую систему».
С тех пор много воды утекло. Миновали страсти вокруг референдума, прошли досрочные президентские выборы, но воз и ныне там.
Между тем, многим властителям дум стоило бы перечитать заново "переписку" образца 2007 года. На фоне тотального гадания на кофейной гуще и ежедневных «рейтингов популярности потенциальных наследников престола», секретарь партии власти четко озвучил главный вопрос последней пятилетки – проблема не в том, из кого выбирать, главное создать устойчивую систему «трансляции» политических механизмов, сформированных в эпоху Нурсултана Назарбаева.
Не случайно, что в том же 2007 году стартовала политическая реформа, которые многие эксперты «привязали» к созданию страховочных узлов для моноцентрической системы власти, которая в тот момент была замкнута на одного человека – лидера нации.
Процесс трансформации политической модели не завершен и по настоящий момент. В том же, примерно, положении находится и российская политическая система, которой, в период «после тандема», необходимо будет найти новый формат распределения властных полномочий. Либо вернуться к старой, проверенной модели - "такого как Путин".
Так и в Казахстане должны быть зафиксированы «подушки безопасности» на момент реальной передачи власти, закрепленные на институциональном уровне. Необходимость решения этого вопроса проистекает хотя бы из очевидного факта – ни один из возможных претендентов не обладает таким уровнем общественной поддержки как нынешний президент РК, ни один из них не имеет безоговорочного доверия в различных группах влияния, и не может, в силу этих причин, «по наследству» получить статус арбитра в столь непростом политическом процессе. Точно так же и упреки в адрес НДП Нур Отан по поводу «неучастия» в широкой общественной дискуссии выглядят несколько надуманными. Партийные идеологи и не обязаны «делать ставки» или конструировать модель идеального оппонента на парламентских выборах, подстраивая его под себя. Их задача как раз и состоит в том, чтобы сформировать поле общественной поддержки процессу политической модернизации, которая, кстати, не очень сильно коррелирует с желанием формировать новые партийные структуры путем простой перемены мест слагаемыми.
Именно поэтому логика рассуждений Ерлана Карина абсолютно совпадает с главной темой текущего момента: «поиск преемника — это ложный путь для внутриполитических дискуссий. Этой проблемы нет и не должно быть в повестке дня. Правильнее дискутировать не о фигуре возможного «наследника», а о «наследии» Назарбаева». Другой вопрос, что желающих поговорить о вещах, несвязанных с фигурой будущего преемника и в 2007 году, да и сейчас находится не так много.
Куда интереснее до хрипоты спорить о том, кто круче - Тимур Кулибаев или Имангали Тасмагамбетов. Любопытно было бы узнать мнение самих участников этого удивительного «конкурса» по поводу их заочного (уж точно без предварительного согласия, судя по более чем откровенному интервью Кулибаева) включения в списки претендентов на место, которое находится, в руках политика явно не намеренного уходить на покой до того момента, пока силы позволяют работать.
