Можно привести множество примеров из области археологии, подтверждающиеся письменными источниками и из области более поздней истории, свидетельствующие о роли Ташкента, как передатчика и ретранслятора культуры на территории Евразии. Но самым привлекательным примером из древнего периода, на мой взгляд, является музыка, как наиболее быстро усваиваемое людьми проявление духовной жизни.
Д.и.н., проф. Д.А. Алимова
Особая миссия Ташкента:
историческая ретроспектива
Ташкент, имеющий болеечем двухтысячелетнюю историю, является одним из важных античных городов, накоторых история возложила особую миссию. Располагаясь на исключительно важномгеографическом пространстве развития центральноазиатской культуры, он сталодним из харизматических городов на Великом Шелковом пути, транслирующимнародам новые виды культуры и информирующим о них, в качестве « тигеля »культур, перекрестка цивилизаций Евразии и лаборатории этого культурного обмена.
Можно привести множествопримеров из области археологии, подтверждающиеся письменными источниками и изобласти более поздней истории, свидетельствующие о роли Ташкента, какпередатчика и ретранслятора культуры на территории Евразии. Но самым привлекательнымпримером из древнего периода, на мой взгляд, является музыка, как наиболеебыстро усваиваемое людьми проявление духовной жизни.
Такиекультурно-исторические зоны Центральной Азии, как Согд, Бактрия, Парфия, Маргиана,Хорезм и Чач на рубеже нашей эры отличались своеобразием музыкальногоискусства.
Выгодное географическоеположение Чача на перекрестке не только Запада и Востока позволяло ему участвовать наэтом трансконтинентальном пути в процессе музыкального взаимообогащениянародов.
Самый расцветмузыкального взаимообогащения Центральной Азии с Передней Азией, сэллинистическим миром, Индией приходится на Кушанский период. Однако и в болеепоздние периоды музыкальное искусство Центральной Азии, в т.ч. и Чачадостаточно интенсивно проникало в соседние и дальние регионы, особенно вВосточный Туркестан, Китай и Индию.
Я хотела бы привестипример уникальной находки в 1974 году на городище Канка – фигурки лютнистки. Вэто время – в V-VIII в. усилились связи Мерва, Афрасиаба и Чача, когда особое значениеприобрел северный участок Великого Шелкового пути, пролегавший через Семиречье,Ташкентский оазис далее в Согд, затем через Пайкенд, Мерв и Северный Хорасан.
Музыкантка одета вкороткое платье, глубокие поперечные колечки на плечах обозначают накидку избежевой ткани. Лицо, овальное с выразительными миндалевидными глазами, четкоочерченными губами, приоткрытыми в легкой улыбке. Это выражение подчеркиваетотходящая от губ к щекам линия – ямочка с левой стороны, показывающая, что оначувствует наслаждение от музыки, которую она извлекает из лютни.
В маленьких ушахкаплевидные серьги. Волосы надо лбом переданы круглыми завитками. Над ними возвышаетсяголовной убор в виде короны, известной в литературе под названием «ЩитАртемиды» [1] . Ю.Ф.Буряков считает, что она является частью скульптурного панно, которое,возможно, украшало храм подобно Айртамскому фризу, где изображенымузыканты.
В китайских источникахочень много упоминаний о лютнях. Так, в них имеются сведения о ташкентскомтанце хутэнъу (западный сказочныйтанец) , который исполняетсямальчиками под аккомпанемент лютен и поперечных флейт. В Китае были найдены сосуды V века сизображением чачского юноши, танцующего на барабане под аккопонимент ансамбля.
А.А. Малькеева считает, что лютня нашейташкентской красавицы сопровождала и ташкентский танец.
Специалисты делают выводо том, что этот инструмент отсюда распространился в Восточный Туркестан и Китайи через инструменты произошла трансляция и усвоение музыки. И если в VII в. для китайцев музыка, идущая изЦентральной Азии, была «не совсем привычным и экзотическим содержанием и вэкзотическом стиле, то уже в VIII в. псевдоэкзотическое уступило место подлинночужеземному, популярная китайская этого времени стала похожей на музыкугородов-государств Центральной Азии» [2] .
Музыканты Западного краявсегда были пленены, и как писал Э. Шефер: «актер из Бухары, флейтист изСамарканда, гоббист их Хотана, танцор из Ташкента, сочинитель песни из Кучи онимогли быть уверены, что найдут себе применение на Дальнем Востоке» [3] .Недаром китайскийпоэт Ван Цзяньписал:
И кто знает, почемускульптор запечатлел нашу лютнистку? Может быть, она побывала в заморских странах ипленила их своей музыкой?
Наш маленький делитанскийэкскурс показывает, насколько важны столь узкие, специализированныеисследования для темы культурных взаимовлияний народов региона и мира. Однако,указывая на уникальность находки лютнистки, к сожалению, ученые, не занялисьболее глубоким изучением музыкальных связей древнего Чача.
Тем не менее, наш пример(хотя других более глобальных примеров много) показывает, насколько большоезначение имел Ташкент в развитии культурных диалогов между народами.
Если говорить об особоймиссии Ташкента, как города, то следует остановиться и на мусульманскомпериоде. В этот период с конца IX в. Ташкент стал крупным центром исламской духовной исветской культуры. Взлет культуры и накал интеллектуального развития, наверное,был определен соединением уникальных доисламских культурных традиций с новымиидеологическими установками, способствовавшими здесь дальнейшему идейномуформированию первых феноменальных форм исламской цивилизации. Этому способствовали высокий уровень местной культуры, имевшей прочный исторический фундамент ивобравший в себя на протяжении тысячелетий синтезированные культурные традициии связь с миром.
Перенесение на этуспецифическую культурную почву новой религии принесло свои плоды, и этот регионвнес особый вклад в развитие исламской культуры.
Наряду с Самаркандом,Бухарой, Хорезмом, Ташкент дал мусульманскому миру множество имен как в областинауки, образования, поэзии, так и в области развития теории ислама, суфизма.
Я хотела бы остановитьсяна образе Ходжи Ахрора Вали, чтобы показать, что в XV – XVI вв. в этот сложный критическийпериод мусульманства и Ташкент в лице своего уроженца выполнял миссию по примирению,единению народов в обстановке раздоров и войн.
Влияние Ходжа Ахрора,внесшего не только вклад в развитие учения Накшбандия, но и игравшего важнуюроль в политической и духовной жизни Маверанахра в XV веке, было широко распространено нетолько в Ташкенте, Самарканде но и в других городах Маверанахра. Его знали благодаряего торговой деятельности, сочетавшейся с его миссионерской деятельностью вХорасане и Индии. Широко известно, что его огромный авторитет не только вмусульманской массе, но и среди лидеров государства Маверанахра, сыграл важнуюроль в ликвидации многих раздоров и войн между Темуридами.
В частности, борьба запрестол после смерти Мирзо Улугбека, между Абу Саидом Мирзо и Мирзо Абдулло,между Абу Саидом и Абулкасимом Бабуром во многом контролировались им. Благодаряему был заключен союз в Шахрухии и не дан ход кровопролитной войне между тремятемуридами: Султаном Ахмад Мирзо, Умаршайхом Мирзо и Султаном Махмудом. Незанимая официальных государственных постов, не только как мусульманскийавторитет и продолжатель Накшбандия, но как авторитетнейший представительТашкента, он выполнял всю свою жизнь миссию миротворца. Его миротворческаядеятельность зафиксирована и в сборнике его писем, собранных Алишером Навои «Мажмуайимурсаловат», который называется альбомом Навои. Сам Алишер Навои по просьбеХоджи Ахрора нередко был посредником между ним и султаном Хусейном Байкаро.
Такая самостоятельностьТашкента и миротворчество выразились и в XVIII веке, когда сложилась феноменальнаядля Востока система правления. Исследователи окрестили ее «республикой четыреххакимов». В их мирной борьбе выиграл глава Шайхантаурского даха – Юнусходжа,который создал фактически государство в государстве – Ташкент каксамостоятельное владение, имевшее огромный авторитет.
Историческая принадлежностьТашкента как ретранслятора культур проявилась и в советский период, особенно вгоды второй мировой войны и позже в 60 – 70-е годы.
Но в качестве«советского» примера, хотелось бы вспомнить уникальный в своем родемеждународный кинофестиваль стран Азии и Африки, впервые проведенный в Советском союзев Ташкенте в 1968 г.Дистанцируясь от политико-идеологических оценок, отмечу только, что возможно, выбираяместо проведения столь политически важного мероприятия советская власть все жеучитывала историческую принадлежность Ташкента. Как бы ни было, но первыйфестиваль 1968 г.показал, что опыт Ташкента удался, прежде всего, для республик Средней Азии иКавказа, которые смогли увидеть достижения друг друга и новации зарубежныхстран. В 1976 г.к работе фестиваля присоединились и страны Латинской Америки. Удачным быловведение на Xфестивале в 1989 г.главного приза «Золотого Семурга».
В 1978 г. на фестивале участвовало76 стран и было представлено 60 художественных и 92 документальных фильмов, втом числе из 14 зарубежных стран [5] .
К работе фестиваляпроявили интерес не только представители международных организаций, таких какООН, ЮНЕСКО, но в различные годы его участниками были Джулиано Антониони(Италия), Валерио Дзурлини (Италия), Моника Мазер (ФРГ), Джон Харви (США),Френчески Мунтяну (Румыния), династия Капуров (Индия), известные представителииз Японии, Китая, Турции, Мексики и др.
В советское время, такиеофициальные, но вместе с тем зрелищно-народные мероприятия были не так часты.Ташкент своей фестивально-культурной миссией стал знаменит как никогда. Впериод независимости кинофестиваль продолжился. Последний XII прошел в 1997 г. и в нем участвовало8 международных организаций, 32 государства и в том числе уже официальноучаствовали США, Германия, Великобритания и Италия.
Конечно, это оказалоогромное влияние на процесс развития киноискусства в самом Узбекистане и вЦентральной Азии. Несомненно и то, что Ташкент вошел в историю культуры XX века как уникальный город,созидатель духовной культуры различных народов и различных континентов.
Характеристикаизбранной темы современного периода будет яркой и впечатлительной, если мыпосмотрим уникальные фотографии французского корреспондента, сделанных в 1958году.
Французскийученый, историк Жак Дюпакье (Jacques Dupâquier) в 1950-70-х годах триждыпобывал в СССР, посетив среди прочих мест Узбекскую ССР, было это в 1956 году.Позже в интервью директору французского Института социальных наук Жак Дюпакьевспоминал свое путешествие:
« После нескольких дней вМоскве мы полетели в Ташкент – столицу Узбекистана. Мы летели на старыхвинтовых самолетах, не поднимавшихся выше 3200 метров и я затаивдыхание часами рассматривал советскую Среднюю Азию. Ташкент был большимземляным городом с единственным проспектом, построенным по сталинской моде всередине города. Впрочем, через десять лет все это было уничтожено (имеетсяв виду землетрясение 1966 года – Д.А.). Я много гулял по городу, видел рынок, женщины закутанные в покрывала, побывал в мечети,встречался с официальными лицами, каждый из них был в сопровождении русского.Создавалось впечатление, что за ними присматривают больше, чем за нами. (…)
(…) При перелетеМосква-Ташкент я сделал кучу фотографий через иллюминатор. В какой-то момент мыпролетали над концлагерем и стюардесса вышла сказать, что съемка здесьзапрещена. Затем она вернулась в кокпит, а я продолжил съемку, переводчица иликто-либо еще не препятствовали мне.
(…) Я видел“Целину” – грандиозный, но плохо осуществленный проект. Все эти молодыекомсомольцы располагались лагерем в степи. Там были огромные поля, где работалимашины, но не было ангаров, зерно, как в средневековье, хранили в котлованах.Не было никакой защиты от непогоды и грызунов. Увидев это, я понял, почемупроект не удался.
(…) Я видел, каксобирали хлопок в поле. Люди работали руками, не было этих машин, которыевсегда мелькали на кадрах советских информагентств.
(…) Узбеки былипрелестны. Узбекистан создавал впечатления мира и спокойствия, которые,вероятно, исчезли через несколько лет»[6].
[1] Абдуллаев К. Уникальная находка терракотового фриза // Общественные науки вУзбекистане. 1974. № 2. С. 45.
[2] Малькеева А.А. Значение ВеликогоШелкового пути в расширении музыкальных связей Средней Азии и Дальнего Востока// На трассах Великого Шелкового пути. Очерки истории и культуры. Ташкент: Фан,19990. С. 47.
[3] ШеферЭ. Золотые персики Самарканда. М., 1981. С. 83.
