Государственный департамент США, как и ожидалось, обошел вниманием силовой разгон оппозиционной акции 26 мая в Тбилиси, в результате которого погибли люди. Нет Вашингтону дела и до сотен арестованных, которые, будь эти события в Минске или, скажем, в Ереване, мгновенно были бы названы политическими заключенными. Наоборот, для Саакашвили ищут оправдания. И находят! Мол, демонстрантов разогнали резиновыми пулями и слезоточивым газом, потому что санкционированный срок акции истек ровно за час до ее разгона! То есть, люди были убиты за то, что их акция на тот момент автоматически стала незаконной. Сложно вспомнить прецедент разгона санкционированной акции - не было этого ни в Минске, ни в Ереване. Однако американская реакция в случае с ними была иной. И даже то, что белорусские власти действовали против недовольных итогами президентских выборов аккуратнее, чем это было сделано в Тбилиси, избежав жертв, не спасло Лукашенко от новых санкций и "всемирного" презрения.
| Виген Акопян
Государственный департамент США, как и ожидалось, обошел вниманием силовой разгон оппозиционной акции 26 мая в Тбилиси, в результате которого погибли люди. Нет Вашингтону дела и до сотен арестованных, которые, будь эти события в Минске или, скажем, в Ереване, мгновенно были бы названы политическими заключенными. Наоборот, для Саакашвили ищут оправдания. И находят! Мол, демонстрантов разогнали резиновыми пулями и слезоточивым газом, потому что санкционированный срок акции истек ровно за час до ее разгона! То есть, люди были убиты за то, что их акция на тот момент автоматически стала незаконной. Сложно вспомнить прецедент разгона санкционированной акции - не было этого ни в Минске, ни в Ереване. Однако американская реакция в случае с ними была иной. И даже то, что белорусские власти действовали против недовольных итогами президентских выборов аккуратнее, чем это было сделано в Тбилиси, избежав жертв, не спасло Лукашенко от новых санкций и "всемирного" презрения. Госдеп в случае с Грузией молчит, а Михаил Саакашвили едет в Рим, чтобы встретиться с вице-президентом США, одним из "партнеров" России, Джо Байденом. Речь шла о членстве России в ВТО. Как известно, Тбилиси не дает согласия в этом вопросе, требуя допуска к границе России с Абхазией и Южной Осетией - "легализации" этих КПП. Фактически, речь идет о требовании к Москве нарушить суверенитет Абхазии и Южной Осетии, ею же и признанный. Российская сторона, естественно, пойти на это не может. Она вообще не может пойти ни на какие, даже продуктивные для нее самой, отношения с Грузией, поскольку власть РФ четко заявила, что считает Саакашвили преступником. И такая позиция Москвы, безусловно, исходит из интересов Вашингтона. Меньше отношений - меньше влияния. Совершенно иная атмосфера в отношениях России и США, принявших характер полноценного взаимодействия, наблюдается в регионе южнее Грузии - в зоне нагорно-карабахского конфликта. Здесь американцы демонстративно уступили России место главного медиатора и посредника, ведущего стороны не то к миру, не то к новой войне. Предстоящая 25 июня встреча президентов Армении и Азербайджана Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева в Казани, посредником которой выступит российский президент Дмитрий Медведев, может стать решающим шагом в одном из этих направлений. Во всяком случае, об этом свидетельствует категоричное по содержанию и эмоциональности заявление президентов России, США и Франции на саммите "Большой восьмерки" в Довиле. Фактически, лидеры трех держав констатировали, что если Саргсян и Алиев не одобрят так называемые Мадридские принципы в Казани, то они поставят под сомнение свою приверженность миру. То есть, получается, у сопредседателей Минской группы ОБСЕ есть подозрение, что Ереван и Баку до сих пор просто ведут их за нос, растягивая мирный переговорный процесс, за что в итоге самих посредников называют "политическими туристами". Это косвенно утверждает и, пожалуй, один из наиболее осведомленных экспертов в области карабахского урегулирования, британский политолог, старший эксперт по вопросам Кавказа Центра Карнеги Томас де Ваал. В журнале The National Interest он задает лобовой вопрос: "Используют ли лидеры Армении и Азербайджана мирный процесс по урегулированию конфликта как инструмент, чтобы манипулировать международным сообществом, не желая в действительности заключать мирное соглашение?". Хочется лишь посочувствовать эксперту, поскольку он не видит или не хочет видеть очевидного. В сложившейся ситуации речь идет не о бессмысленной манипуляции, а о вполне здоровом чувстве самосохранения президентов двух стран и народов, ими представляемых. Переговорщики прекрасно понимают, что самое сложное начнется в момент перехода от разговоров к делу. В случае с Арменией и Карабахом речь идет об обязательстве уничтожить собственную же эшелонированную систему обороны, на возведение которой понадобились годы солдатского труда и миллионы бюджетных долларов. Прямо скажем, перспектива для любого армянского политика - не самая радужная. Тем более, если это приходится делать под перманентные угрозы противника. В своей статье Ваал акцентирует "жесткость" позиции Баку: "несмотря на интенсивные переговоры, особо жесткой риторики придерживается азербайджанская сторона. На следующий день после Довильского заявления заместитель премьер-министра Азербайджана Али Гасанов назвал президента Армении "преступником", а его правительство "фашистским режимом", который должен быть "свергнут". Другое авторитетное западное издание - газета The New York Times, затрагивая тему предстоящей 25 июня в Казани встречи, пишет: "Армения управляет территориями, поэтому заинтересована в сохранении статус-кво. Азербайджан смотрит немного вперед: хоть страна и может легко выиграть войну, но на помощь Армении могут быть направлены войска ее военного союзника - России, как это было в Южной Осетии". Автор статьи, для пущего подтверждения серьезности намерений Азербайджана, берет комментарий у 34-летней студентки снайперских курсов (!!!) Шафаг Исмаиловой. Та говорит: "Я предпочла бы пойти на войну, чем ждать еще 20 лет". Очевидно, в данном случае, рычаг угрозы войной, активно применяемый Азербайджаном против Армении, получает дополнительное усилие посредством авторитетных западных политологов и прессы. Однако история развития карабахского конфликта демонстрирует, что перманентное напряжение на линии фронта перестало восприниматься обществами и руководством Армении и Азербайджана в качестве очевидной угрозы возобновления военных действий, а значит и стабильности их стран и режимов. А если нет угрозы, то нет и мотивов нейтрализовать ее или же бередить больную точку, чтобы эти угрозы появились. Собственно, этим в определенной степени и объясняется "крайняя осторожность" переговорщиков. В этой ситуации, Запад традиционно прибегал к многослойной системе повышения данной мотивации - актуализируя другие угрозы, в частности, внутренние. Развитие политической ситуации в Армении в настоящее время очевидным образом демонстрирует взаимосвязь внутреннего накала страстей с ходом переговоров по карабахской проблеме. Накал растет, когда переговоры блуждают вокруг да около, и спадает, когда начинается "диалог" и открывается "окно возможностей". О подобной взаимосвязи прямо заявил лидер армянской оппозиции Левон Тер-Петросян на последнем митинге в Ереване. По его словам, именно активизация посреднических усилий, нашедшая отражение в последнем заявлении президентов стран Минской группы ОБСЕ (Россия, США, Франция) по Нагорному Карабаху, стала одной из существенных причин того, что власти согласились на "уступки" оппозиции и согласились на диалог. "Карабахский вопрос и в дальнейшем будет оставаться одним из факторов, решительным образом влияющих на внутриполитическую жизнь Армении, и многие внутриполитические процессы в той или иной степени будут обусловлены этим вопросом", - заявил он. Однако здесь допустима и обратная связь. А не активность ли оппозиции внутри страны привела к тому, что этот внешний нажим получил такую эффективность? Кто может исключить такую взаимосвязь? Не является ли оппозиция сама и ее действия одним из элементов внешнего давления? Особенно если учесть, что один из активных посредников - США, столь же активны на внутриполитическом поле, и ее представители то и дело убеждают армянское общество в способности "сворачивать горы". Если это так, что выход власти на диалог с оппозицией - мера, позволяющая исключить крайние формы внешнего давления. То же самое в Азербайджане. Внешнее давление посредников осуществляется по двум каналам - принятием критических заявлений и документов, а также поддержкой напряженности на внутриполитическом поле. Очевидно, Запад ведет стороны к подписанию документа, который положит начало слому статус-кво в конфликтной зоне. Однако самое важное заключается в том, что непосредственным участником, а значит и гарантом этого процесса выступает президент России Дмитрий Медведев. Что изменит Мадридский документ? Какие изменения в логике переговорного процесса произойдут после его подписания? Фактически, речь идет о том, что стороны возьмут на себя обязательство подготовить и подписать всеобъемлющий мирный договор, основанный на ряде базовых принципов. Одним из них является вывод армянских войск из окружающих Нагорно-Карабахскую Республику территорий. То есть, армянская сторона должна будет отказаться от стратегического контроля над зоной конфликта, передать его под международные гарантии, которые будут обеспечиваться посредством миротворческого контингента. Сам Карабах получит временный статус, а окончательная его судьба должна быть решена на основе нового "волеизъявления", через энное количество лет. Однако азербайджанское руководство уже сегодня предваряет итоги этого акта, заявляя, что никогда и ни при каких обстоятельствах не согласится с независимостью НКР. В сухом остатке - отвод армянских войск и ввод миротворцев. Но лидеры армянской оппозиции удовлетворены такой перспективой. Глава входящей в Армянский национальный Конгресс партии "Республика" Арам Саркисян считает, что Довильское заявление президентов России, США и Франции является "самым благоприятным для Армении" из всех ранее принятых. В чем именно "благоприятность" документа, политик уточнять не стал. Фактор России и президента Дмитрия Медведева в карабахском миротворческом процессе - огромен. На сегодняшний день Россия является ключевым партнером и гарантом безопасности Армении. Для Еревана эти гарантии важны, в первую очередь, с точки зрения сдерживания Турции. Последняя однозначно поддерживает в карабахском урегулировании Азербайджан, непосредственно блокируя Армению до освобождения азербайджанских районов. То есть, никакого баланса в данном вопросе Анкара не видит и проводить не собирается. Вместе с тем очевидно, что российский президент в этом важнейшем региональном вопросе должен не только учитывать и стараться согласовать позиции конфликтующих сторон, но и защищать интересы самой России, военная база которой дислоцирована на армянской территории. О том, что у каждой из стран Минской группы ОБСЕ свои интересы в Закавказье говорит и Том де Ваал в статье в The National Interest. "Решение карабахской проблемы докажет авторитетность международного сообщества, считает он. "Россия, США и ЕС удачно работали вместе над переговорным процессом, но различия их интересов на Кавказе, разная повестка отношений с обеими странами и претензии к их ресурсам, затрудняют создание совместного постконфликтного урегулирования в вопросе Карабаха". Какой может быть интерес России в том, чтобы армянская сторона отвела свои войска с контролируемых территорий, не получив взамен ровным счетом ничего, кроме возвращения азербайджанских беженцев и разблокирования границы с Турцией? Повышение международного политического имиджа Дмитрия Медведева? Может быть. Гарантии невозобновления войны теперь уже в Карабахе? Еще более вероятно. Однако главная региональная проблема России продолжает оставаться актуальной - это Грузия, выступающая в качестве ограничителя региональной маневренности Москвы. На днях Грузия и Турция сделали свою государственную границу практически полностью прозрачной. Теперь граждане двух стран могут пересекать ее даже без паспорта. Какие веяния могут вместе с ними циркулировать через границу - вопрос третий. Признание парламентом Грузии геноцида черкесов и их же акции в Турции - тревожный сигнал, свидетельствующий о логике развития проекта Саакашвили "Соединенные Штаты Кавказа", весьма напоминающего по целям и задачам проект турецкого премьера Реджепа Тайипа Эрдогана "Платформа безопасности и стабильности на Кавказе", выдвинутый в дни августовской войны в Южной Осетии. Но каким-то странным образом данная платформа действует только в Карабахе. Ни Турция, ни США не делают ничего, чтобы снять напряжение в отношениях между Тбилиси и Москвой. Этот вопрос заморожен, более того - антагонизм подогревается. Но в текущей региональной конфигурации для России урегулирование карабахского конфликта и разблокирование армяно-турецкой границы равнозначно выталкиванию Армении в тот же "Соединенный Кавказ" под флагом Грузии. Единственным дивидендом, способным окупить ослабление "форпоста" России в регионе - Армении, что, безусловно, будет достигнуто, если Карабах оголит свои позиции, может стать только ослабление американского "форпоста", в роли которого выступает современная Грузия. Говоря еще проще, России есть смысл применять весь арсенал и авторитет в карабахском вопросе (а он, кажется, действует только в отношении Еревана) только в том случае, если США параллельно инициируют смену власти в Грузии, открыв тем самым возможности для диалога между Тбилиси и Москвой. Но реальность свидетельствует о том, что Вашингтон не хочет давить на грузинскую сторону даже в вопросе принятия РФ в ВТО. Хотя, не исключено, что Байден убедит Саакашвили быть здесь покладистее, тем более, что американцам расширение этой организации за счет России, может быть, выгоднее, чем самым россиянам.
