В тоже время реализация модернизационного проекта сдерживается нерешенностью проблемы преемника и преемничества. С одной стороны это вызвано отсутствием явного «наследника» Нурсултана Назарбаева, а с другой проблемами гарантий сохранения преемственности нынешнего политического и экономического курса нынешней власти. Постепенно усиливается негативный психологический фон, как внутри элиты, так и внутри самого казахстанского общества.
Алексей Власов.
Сценарии для Центральной Азии.
Центрально-азиатский регион вступает в период, когда со всей очевидностью проявляются новые риски и вызовы, в то время, как нерешенным остается целый комплекс застарелых проблем. Общий контекст происходящих изменений можно свести к нескольким разнонаправлено действующим факторам:
- население региона стремительно молодеет. Новое поколение, которое вступает в возраст политической и социальной активности, в большинстве своем не только лишено остатков советского менталитета, понятия об общности народов, но и не испытывает стремления к тесному внутри региональному взаимодействию. Это поколение получило совершенно иное образование и по качеству и по содержанию. Есть проблемы со знанием русского языка.
- в молодежной среде растут националистические настроения, которые как в начале 90-х гг. формируются при участии представителей культурной,гуманитарной интеллигенции. Растет уровень национальной обособленности, разделение по принципу «свой-чужой», что особенно заметно на киргизском примере.
- возрастает влияние религиозного фактора, что заметно даже по чиновничьей Астане. В сельских регионах, прежде всего, в Ферганской долине происходит соединение религиозных мотивов с проявлениями социального недовольства, что создает, прежде всего, для Узбекистана и Кыргызстана дополнительные риски.
- ограниченность социальных лифтов, даже в относительно успешных в экономическом отношении странах, таких как Казахстан. Рост численности населения не поддерживается созданием новых рабочих мест, потенциал систем образования не может "впитать" массу потенциальных абитуриентов. - коррупция и низкое качество управленческого менеджмента.
- отсутствие четких горизонтов стратегического планирования. В Казахстане и Узбекистане они ограничены чрезмерной персонификацией власти, в Кыргызстане внутриэлитной разобщенностью, в Туркменистане - изоляционизмом, в Таджикистане - низким уровнем качества управленческого класса, ограниченностью ресурсного потенциала.
- отсутствие необходимого уровня внутриэлитной сплоченности.
- среди внешних рисков доминирует разнонаправленность действий внешних сил, которые пытаются сохранить за странами Центрально-Азиатского региона функцию объектов политики, а не ее самостоятельных субъектов.
Возникает естественный вопрос, в какой степени страны региона готовы к отражению новых вызовов и угроз?
Казахстан.
В настоящий момент, это наиболее экономически развитое государство региона, которое вступает в новое десятилетие с программой системной модернизации. Основу программы реформ, заявленной накануне выборов 3 апреля, составляют три компонента: диверсификация, повышение уровня человеческого капитала, переход к инновационной экономике. В политической сфере ставится задача расширения конкурентного поля и формирования эффективных коммуникаций между властью и гражданским обществом.
В социальном плане – решение проблемы самозанятых, борьба с коррупцией, как национальный проект, формирование новых социальных лифтов для молодежи. В условиях стабильно высокого роста цен на энергоносители, проблемы с бюджетом практически решены, что снижает критическую нагрузку в социальной сфере, однако не снимает с повестки дня проблему синхронизации во времени политических и экономических реформ.
В тоже время реализация модернизационного проекта сдерживается нерешенностью проблемы преемника и преемничества. С одной стороны это вызвано отсутствием явного «наследника» Нурсултана Назарбаева, а с другой, - проблемами формирования устойчивых гарантий сохранения преемственности нынешнего политического и экономического курса. Кроме того, искусственно нагнетается негативный психологический фон, как внутри элиты, так и внутри казахстанского общества, в целом.
Присутствуют алармистские ожидания по поводу судьбы казахстанской государственности в эпоху "после Назарбаева". В тоже время растет уровень социальной активности среди молодежи. По последним данным, 46% казахстанцев заявили о принципиальной готовности к участию в акциях социального протеста. Но, в тоже время, уровень поддержки Нурсултана Назарбаева очень высок - в диапазоне 60-90%. Кыргызстан.
В настоящий момент политическая элита страны решает, преимущественно, тактические задачи по выходу из затянувшегося социального и политического кризиса. Делаются попытки заручиться поддержкой внешних сил, прежде всего, России и Китая в решении комплекса проблем, стоящих перед киргизским обществом. Поиск внутриэлитного консенсуса идет как на публичном уровне через парламентские институты, так и через кулуарные договоренностей. Их результатом стало перераспределение политических и бизнес-активов между главными теневыми спонсорами политических партий, прошедших в парламент страны.
Однако, устойчивость сформированной коалиции представляется крайне не прочной. Парламентские альянсы носят тактический характер и не могут сохраняться на протяжении длительного времени. Отсутствует внятная идеология странового проекта, сохраняются глубокие противоречия между Севером и Югом страны.
Как отмечают эксперты, огромное влияние на дальнейшее развитие Кыргызстана окажет ослабление узбекского политического и экономического лобби. На юге страны в результате погромов произошел серьезный передел собственности.
Среднесрочные перспективы Кыргызстана характеризуются неопределенными перспективами из-за низкого уровня частных инвестиций, преобладания форм кредитной поддержки над системными мерами по реформированию национальной экономики. Крайне неблагоприятен психологический фон, что связано с ожиданием «Тюльпана-3». Растет участие криминальных элементов в реализации политических проектов.
