Действительно, спустя два десятилетия мы видим, что постсоветское пространство стоит на пороге нового глобального кризиса, который приведет к исчезновению последних остатков советской архаики и формированию новой реальности, которая еще не описана в научной терминологии. На наших глазах в активную жизнь вступает новое поколение, которое родилось уже после распада Советского Союза.
Выступление Алексея Власова на Евразийском конгрессе политологов.
ПОСТСОВЕТСКОЕ ПРОСТРАНСТВО - ФАЗАПЕРЕЛОМА.
После развала СССР прошло два десятилетия, но научный и политический интерес к этой теме по-прежнему не угасает. Эхо этого гигантского геополитического взрыва ускорило процессы дезинтеграции в современном мире и хаотизации системы международных отношений. Распад СССР привел не только к краху двухполюсного мира и биполярной системы международных отношений, но и к исчезновению вероятно последней в истории империи.
Вполне вероятно, что события, которые мы сейчас наблюдаем на арабском востоке являются продолжением тех трендов, которые имеют в основе мощный деструктивный импульс, проявившийся в момент распада Советского Союза. Поэтому тема «постсоветское пространство 20 лет спустя» вполне успешно может быть трансформирована и в иной контекст – 20 лет без СССР.
Действительно, спустя два десятилетия мы видим, что постсоветское пространство стоит на пороге нового глобального кризиса, который приведет к исчезновению последних остатков постсоветскости и формированию новой реальности, которая еще не описана в научной терминологии. На наших глазах в активную жизнь вступает новое поколение, которое родилось уже после распада Советского Союза.
Одновременно с этим происходит технологический скачок, формируется пространство социальных коммуникаций. Старшее поколение находится вне этого сетевого мира. Оно собственно и выступает носителем остаточных элементов советской эпохи. А молодое поколение имеет совершенно иные социо-культурные и этические принципы, качественно иные жизненные ориентиры.
Получается, что на взгляд извне, наш постсоветский мир как бы застрял во времени, хотя в реальности в нем происходят глубокие изменения, многие из которых еще не видны невооруженным взглядом.
Проблемные зоны определяются даже не динамикой перемен, а отсутствием ясного целеполагания, тех конечных ориентиров, которые казались достаточно очевидными в момент распада Советского Союза – рыночная экономика, демократические ценности, эффективный государственный аппарат.
По мнению Андрея Казанцева существует три основные группы глобальных факторов, которые определят ситуацию на постсоветском пространстве к 2020 г.: 1) радикальные изменения в соотношении размеров экономик и общего соотношения сил западных и незападных стран; 2) демографический упадок старых индустриальных стран («глобального Севера») и резкий прирост населения в развивающихся странах («глобального Юга»); 3) усиление исламского экстремизма и международного терроризма.
Безусловно, любая типология рисков и вызовов будет выглядеть условно. К примеру, можем ли мы сказать, что Азербайджан развивается успешнее Туркменистана или в Узбекистане существует больше рисков, чем, предположим, в Молдове?
Большинство таких размышлений будут носить умозрительный характер. Отсутствуют четкие критерии успешности или неуспешности. А некоторым странам СНГ даже отказывают в праве на самостоятельный страновой проект, как это мы видим в отношении Кыргызстана.
Помимо внешних рисков, представляется очень важным суммировать все проблемные зоны, с которыми в настоящий момент сталкиваются постсоветские страны с точки зрения развития экономической, политической и социальной сферы. Прежде всего, это ограниченность поля реальной политической конкуренции. Даже Украина, которая считалась едва ли не образцом политического плюрализма на постсоветском пространстве сейчас выстраивает сильную властную вертикаль.
Многие эксперты указывают, что не исключен вариант, при котором Янукович и дальше будет продвигаться в сторону российской модели организации политического процесса. Сохраняется социальное неравенство, причем в ряде стран оно принимает совсем уж кричащие формы. Средний класс по-прежнему не оформлен в плане политической консолидации, его экономическое положение не устойчиво. Любой кризис приводит к его фактическому размыванию.
Коррупция – это национальное бедствие для всех постсоветских государств, равно как и неэффективные механизмы управления, где чиновничий произвол много выше, чем в мрачные годы застоя. Религиозный фактор играет все большую роль в жизни постсоветских обществ и при этом все активнее соединяется с фактором социальным, отвергая деидеалогизированный прагматизм власть имущих.
Тема ношения хиджабов в Казахстане и Азербайджане, исламизация молодежи на Северном Кавказе – это очень серьезные тренды, последствия которых могут оказать самое существенное воздействие на развитие стран постсоветского пространства. Не менее важно и то, что в условиях повышения конкурентности мировой экономики, постсоветские страны так и не сумели занять выгодную нишу, позволяющую с оптимизмом смотреть в не самое благоприятное будущее для мировой экономики. Ведь неслучайно со стороны политических элит идет запрос на модернизацию.
В самом деле, кто в здравом уме признает сея «универсальной бензоколонкой ЕС и Китая», или например, аграрным придатком ЕвроСоюза. Но идеология модернизационных проектов до сих пор прописана только в чернее. И волшебная дата – 2020 год – это скорее некий символ, который вовсе не означает, что к началу следующего десятилетия на постсоветском пространстве будут существовать только государства с высокотехнологичной экономикой и сильным человеческим капиталом.
Я полагаю, что в этом перечне проблемных зон как раз и отсутствует возможность для точного программирования, каким станет постсоветское пространство в ближайшие 10-15 лет. Пока понятно только одно: во всех без исключения постсоветских странах идет деградация человеческого капитала, происходит снижение качества образования. Полагаю, это и есть тот первый кирпичик, от которого нужно строить наши рассуждения на тему «что делать»?
Постсоветские страны «проели» последние остатки советской образовательной модели, но так и не перешли к так называемым «западным стандартам» качественного образования. Для этого пока не хватает денег, профессиональных администраторов, консенсуса внутри общества и элит.
Постсоветское пространство действительно потеряно в историческом времени. Оно никак не может определиться с базовым вектором развития, подменяя его избитой фразой о многовекторности. То есть, как известно, то что русскому здорово, то немцу смерть. И вот здесь очень любопытно, на месте кого позиционируют себя постсоветские страны в этом выборе.
Мы-условно русские, или условно немцы. Ведь эклектика хороша в архитектуре и живописи, но процесс конструирования здания с демократическим фасадом и постсоветской содержательной начинкой пока еще не привел к положительному результату.
На всем пространстве – от Молдовы до Таджикистана. И может быть, красивая дата – 20 лет без СССР – это действительно хорошая возможность задуматься о том, что же именно мы построили сообща на бывшей имперской территории.
