Ничего принципиально нового. Интервью с Виталием Журавлевым.

Впервые за пять лет прошла встреча Смирнова и Воронина. Это больше похоже на PR-кампанию накануне выборов или все-таки является свидетельством возобновления переговорного процесса?

Правильно и то, и другое. Надо четко понимать, что позиции у договаривающихся сторон различаются кардинально. Поэтому сложно ожидать, что они быстро найдут реальное решение тех вопросов, которые обсуждаются, в частности, вопросов статуса Приднестровья, системы гарантий, системы экономических взаимоотношений.

Какие договоренности на встречах были достигнуты? Есть ли в них что-то принципиально новое, сделан ли шаг вперед?

Принципиально нового там ничего нет. Единственные реально ожидаемые результаты, которые коснутся краткосрочной перспективы, могут быть достигнуты в социально-экономических отношениях.

А какие в этой сфере возможны решения?

Для Приднестровья оптимальным вариантом было бы решение вопроса по таможенному обеспечению, использованию железнодорожного сообщения, проходящего через территорию Приднестровья, использованию приднестровского транспорта. Имеется в виду ряд ограничений, связанных с тем, что приднестровские номера не признавались на территории Молдовы, и действовал запрет использования приднестровского автотранспорта в Молдове. Самым главным для Приднестровья была бы возможность реализации его права на свободную внешнеэкономическую деятельность, предусмотренную меморандумом 1997 года. Имеется в виду то, что они могут самостоятельно, независимо от Молдовы, используя собственное таможенное обеспечение, осуществлять полноправную реализацию своей продукции. Но Молдова в этом совсем не заинтересована. Потому что сейчас Молдова выстроила схему, по которой производится регистрация приднестровских экономических агентов на территории Молдовы. И это для Молдовы важно, поскольку это источник таможенных платежей в бюджет Молдовы и возможность влиять на деятельность приднестровских предприятий. В каком-то смысле они тем самым пытаются установить экономический суверенитет над приднестровскими предприятиями. С другой стороны, если Кишинев хочет ответных шагов со стороны Приднестровья в экономических, политических и иных сферах, то они тоже должны идти на уступки.

Какова роль России в этом переговорном процессе, в урегулировании этого конфликта?

Традиционно роль России является ведущей, начиная с того, что вооруженный конфликт на Днестре был остановлен в 92-м году. Соглашение 1992 года о прекращении огня было достигнуто с участием России, подписано президентами Ельциным и Снегуром. Меморандум 1997 года - это основополагающий документ, который примерно на пять лет позволил достичь стабилизации экономической и политической ситуации. Последние инициативы известны: 2003 год - меморандум Козака. А сейчас возобновление процесса напрямую связано с деятельностью Зубакова, зам секретаря Совета безопасности, который применял примерно тот же метод, что и Козак в свое время, метод 'челночной дипломатии'. Плюс был ряд переговоров: и Воронин приезжал сюда, встречался с Путиным, и президент Смирнов был в Москве, проводил консультации по линии МИДа. Россия инициировала новый этап переговорного процесса. Но вопрос сводится к тому, насколько этот процесс будет продуктивным. Потому что позиции сторон по-прежнему являются весьма различными по принципиальным вопросам - это вопрос статуса, экономики, суверенитета. Я не вижу, каким образом они могут быть реально сведены. С одной стороны, референдум Приднестровья 2006 года, на котором было высказано, что Приднестровье является независимым государством и хочет воссоединиться с Россией. С другой стороны, закон 2005 года, который был принят в Молдове: об основных положениях статуса Приднестровского региона, в котором определены компетенции, полномочия и статус Приднестровья. В соответствии с ним ПМР представляет собой автономию и предполагает распространение действия молдавского законодательства, молдавских структур исполнительной власти на территории Приднестровья, что для приднестровцев является неприемлемым. Желание есть, политические подвижки понятны, но объективная ситуация говорит о том, что найти компромиссное решение сторонам будет сложно. Потому что Приднестровье будет по-прежнему выступать за сохранение своего государственного суверенного статуса, а Молдова будет стремиться к фактическому присоединению Приднестровья к Молдове на условиях автономии.

Какова позиция России по поводу целостности Молдавии?

Декларативно Россия занимает позицию территориальной целостности Молдавии, это зафиксировано в ряде документов, в том числе в российско-молдавском договоре 2002 года. Но проблема заключается в том, что механизм достижения территориальной целостности Молдовы должен быть основан на добровольном согласии обоих участников договора: Тирасполя и Кишинева. А для этого они должны найти общий компромиссный вариант, в то время как позиции сторон несводимые друг с другом. Россия, с одной стороны, выступает за территориальную целостность, но с другой - выступает за равноправные условия проведения переговоров без экономического, политического и иных методов давления. Как условие переговоров, это объективно соответствует всем нормам международного права. Но в таких условиях политического согласия достигнуть не удается. Этот процесс переходит из года в год, идет бег по замкнутому кругу. Россия предлагала проект федерализации в разных формах, от идеи общего государства, как записано в меморандуме, до идеи асимметричной федерации, которая была у Козака. Сейчас опять предлагается некая федерализации, но для этого надо менять Конституцию Молдовы, надо менять тот закон, который был принят в 2005 году: об основах правового статуса Приднестровья. Изменить будет сложно. Потому что Конституция - это Основной закон, а закон 2005 года был принят практически единогласно в парламенте. Плюс в 2005 году в Молдове последовало несколько резких парламентских заявлений о критериях демократизации Приднестровского региона, о его демилитаризации и так далее, которые фактически сводились к ликвидации приднестровской государственности. Поэтому предположить, что сейчас Молдова реально способна изменить свое законодательство под условия равноправной федерации - достаточно проблематично. Конечно, переговоры начнутся, будут проходить, и возможны договоренности промежуточного характера. Но ждать каких-то прорывных политических решений, даже серьезных экономических, в плане возвращения к ситуации меморандума 1997 года, - слишком радужные ожидания, это маловероятно.

Kreml.org