Владимир Путин: Россия выступает за общую работу над глобальной ПРО. Получиться ли реализовать эту задачу?

Дата:
 

Владимир Путин: Россия выступает за общую работу над глобальной ПРО. Получиться ли реализовать эту задачу?

 

 

Снять озабоченности России в сфере противоракетной обороны может совместная работа над глобальной ПРО с равным, демократическим доступом к управлению этой системой, заявил президент РФ Владимир Путин коллеге Бушу на саммите в Сочи.

Путин добавил, что, если создать подобную совместную систему пока не удается, и США продолжат работу над собственной ПРО, то "мы будем настаивать на том, чтобы та транспарентность, о которой мы сегодня говорим, и система мер контроля была очевидной, объективной и проводилась в постоянном режиме как техническими средствами, так и с помощью личного наблюдения экспертов, которые должны присутствовать на этих объектах постоянно".

 

 

Это было в воскресенье, а сегодня в Москве открывается второй раунд российско-польских консультаций по проблематике ПРО. Что интересно, на днях глава канцелярии польского премьера Славомир Новак высказал мнение, что заявление НАТО на саммите в Бухаресте о намерении создать в Европе всеобъемлющую структуру противоракетной обороны в Варшаве считают "гораздо более важным", чем предлагаемое США развертывание в Восточной Европе элементов американской ПРО.

"На деле эта (натовская ПРО) для нас гораздо более важна, чем американский противоракетный щит, поскольку мы хотим и должны построить нашу противоракетную систему, и эта система должна совмещаться с натовской", - отметил он.

 

Трудно сказать, является ли это компромиссом для Москвы, ведь смысл заявления польского руководства скорее в том, что они «плюсуют» к американскому щиту европейскую инициативу, как бы более ориентированную на беспокойства Москвы.

Но как раз в рамках «европейской» ПРО может найтись место для российских инициатив. Именно европейская ПРО в сочетании с российской системой раннего ракетного предупреждения охватом от Заполярья до Индийского океана, могла бы стать той самой глобальной системой защиты от ракет дальнего радиуса действия.

 

Тема ПРО активно обсуждается наблюдателями чуть более года. В качестве проблемы российско-американских отношений возникла с 2005-2006 года, хотя первые вопросы относительно новой архитектуры глобальной ракетной безопасности ставились Путиным еще на саммите G8 2000, то есть до атаки 11.09, давшей возможность Вашингтону выйти из советско-американского Соглашения по ПРО от 1972 года.

Однако говорить о результатах не приходиться. И это хорошо, потому как такие «дела» быстро не делаются, а если делаются, то, значит, одна из сторон спасовала. Кремль в меру сил пока держит «удар». Уже понятно, что задешево получить компромисс, а точнее очередную уступку Москвы, Вашингтону вряд ли удастся. Зато, чем дольше тянется эта эпопея, тем больше Кремль может притянуть на свою сторону строну союзников, то есть те страны Западного, и в перспективе, возможно Восточного мира, которые хотели бы поиграть в ПРО как участники, а не как «бедные родственники» по найму. В этом смысле кремлевский кремень Путин дает возможность той же Франции, Германии, другим странам, аргументировано поговорить с Вашингтоном о глобальной системе ПРО. Насколько она технически осуществима даже в «большом коллективе» стран, насколько она экономически целесообразна вопрос десятый, не политический. Главное -- открывается возможность ограничить геополитический эгоцентризм Вашингтона.

 

В контексте этих обсуждений, стоит напомнить, что данная тема именно в таком смысле была поставлена нашим центром почти год назад, накануне саммита президентов на ранчо семьи Буш в штате Мэн: статья «Встреча Путина и Буша прояснит будущее ПРО» от 26 июля 2007 года. (РИА НОВОСТИ)

 

 

Становится очевидным, что принятие или отказ Вашингтона «габалинской инициативы» Путина в любом случае обозначит крутой поворот в двусторонних отношениях и изменит контур глобальной безопасности. В случае отказа от этого предложения, по любой из известных причин технического или иного характера, Кремль расценит это как дополнительный довод в пользу своей «атакующей» версии целей развертывания глобальной ПРО в Восточной Европе.

 

Согласие американцев на совместное использование габалинской станции, как не странно, поставит в затруднительное положение Кремль: придется принять планы США по ПРО в Восточной Европе или отыгрывать назад по Габале. В лучшем случае габалинская РЛС будет эксплуатироваться как дополнительный объект к системе ПРО, имеющий скорее политический символ российско-американской дружбы на постсоветском пространстве. Уже очевидно, что Вашингтон в любом сценарии не откажется от развертывания ПРО в глобальном масштабе, включая вокруг границ РФ. Весь вопрос будет заключаться во времени, масштабах этого развертывания и условиях, по которым РФ сможет контролировать эти объекты. Шансы убедить американцев не развертывать ПРО в Польше и Чехии практически равны нулю.

 

И тут мы подходим к ключевому узлу, вокруг которого пока не ведется широкой дискуссии. Речь идет о двух возможностях выхода из тупика: новом международном соглашении в области ПРО, по типу заключенного между СССР и США в 1972 и из которого США при согласии РФ вышли в 2002 году после событий 11-го сентября. Второй сценарий  - полноценное и равное российско-американское партнерство в этой области.

 

Полноценно контролировать американские объекты ПРО, будь то в Восточной Европе или ином месте на земном шаре, без участия в этой системе на равных Россия не сможет. А есть ли такая возможность в реальности? В марте месяце со стороны Белого Дома звучали намеки на возможность сотрудничества, правда, для наблюдателей так и осталось не ясно в какой форме. Руководство Минобороны и Генштаба РФ тогда четко заявило о невозможности участвовать в американском ПРО по ряду причин, во всяком случае, на ближайшую перспективу. Действительно, боевое дежурство российско-американского ракетного расчета в Польше - это звучит слишком фантастично и необычно. Но если не удается сорвать, то надо встроиться и возглавить - разве не такой максимой руководствовался Путин, неожиданно предложивший «габалинскую инициативу». Поэтому в штате Мэн вполне может возникнуть подобная тема совместного российско-американского использования элементов глобального ПРО. Такой шаг, в продолжение «габалинской инициативы» достаточно логичен: если российские военные будут находиться на объектах в Восточной Европе не просто в качестве наблюдателей, а в качестве участников, то вся ситуация приобретает другой характер. Конечно, возникает ряд сомнений и возражений - а как будет выстроена такая работа на уровне командования, на уровне оперативного управления, каковы будут расходы  -  ясно, что создать новую интегрированную военную систему крайние сложно. По сути, данный сценарий может начать реализовываться как весьма долгосрочный процесс, но если его начать, то политическая выгода для России появится куда быстрее, чем его полноценная военная реализация для США. В таком случае Россия возвращается в страны бывшего Варшавского договора и в бывшие республики Советского союза вместе с американцами партнерами на равных основаниях. Такое партнерское с США возвращение России будет абсолютно неожиданно для Польши, Чехии, в значительный степени «шок» для антироссийски настроенного Тбилиси. Естественно это прибавило бы позитива в образ Путина на Западе, но также стало бы примером возможности реального военно-стратегического сотрудничества РФ и США на постсоветском пространстве.

 

На сегодняшний день все заявления со стороны Кремля говорят о том, что участвовать на равных в американском ПРО для России невозможно. Тогда что остается в ситуации, когда США не сдвинуть с линии расширения элементов ПРО по всему миру? Остается договариваться о взаимном контроле и наблюдении. Но положение «наблюдателя, контролирующего ПРО» должно быть для России обязательно закреплено в международном соглашении высокого статуса. Меморандумы или устные джентльменские договоренности между президентами и военными ведомствами в итоге приведут к тому, о чем говорил Путин в «мюнхенской речи» - вы нам обещали не расширять блок НАТО, а он теперь у наших границ. Ситуация будет меняться постоянно, допуск или не допуск наблюдателей на эти объекты в отсутствии российско-американского соглашения по ПРО будет подвержен краткосрочной политической конъюнктуре. Поэтому вопрос использования габалинской станции, в том числе упирается и в эту ключевую проблему стратегии безопасности, которую обе стороны просчитывают для себя уже сейчас.

 

Кроме того, в задачи нового договора должны войти не только правовые гарантии открытого контроля за ПРО, но и рамки их развертывания - если и не удастся ограничить глобальное американское ПРО несколькими объектами, то можно затруднить сам процесс развертывания различными процедурами двухсторонних согласований.

 

Пока, в промежутке между G8, где была объявлена эта инициатива, и встречей американского президента с Путиным на семейном ранчо Бушей 1 июля, ситуация выглядит как тупик. Не такой глубокий, как косовский, но, тем не менее, впервые после холодной войны в российско-американских отношениях возникла проблема с ядерным сдерживанием. Опуская общую ситуацию охлаждения политических отношений России и США, и связанную с этим риторику, проблема ПРО ставит совсем не пиарские и не краткосрочные вопросы. Стороны пока говорят на разных языках и позиции не сближаются. Дискуссия может длиться бесконечно, но встреча Путина и Буша должна внести ясность. Тем более она нужна накануне начала в сентябре-октябре месяце нового этапа переговоров по следующей фазе СНВ - 2, срок действия которого истекает в 2009 году. В любом случае, развязка этой уникальной политической интриги окажется весьма любопытной и даст массу занимательных сюжетов достойных для учебников новейшей истории.

 

Александр Караваев.

Поделиться:

Дата: