Когда ответ держать: Токаев спросит с министров за восстановление экономики

Дата:
Автор: Петр Своик
Когда ответ держать: Токаев спросит с министров за восстановление экономики

На фоне кадровых перестановок в Казахстане вновь заговорили об обновлении состава кабмина. Частично перестановки уже коснулись правительства – 4 мая президент РК Касым-Жомарт Токаев назначил Аиду Балаеву министром информации и коммуникации Казахстана. В отставке кабмина заставляет усомниться и текущий кризис, стратегию которого правительство еще не выработало. Тем не менее, кризис или нет, карантин или перестановки ­– отвечать за план по восстановлению экономического роста чиновникам перед Токаевым все равно придется, только, как скоро?

Перед майскими праздниками президент Токаев опубликовал заявление по коронавирусу, сдержанно-обнадеживающее, можно сказать. Чрезвычайное положение ожидаемо продлевается, однако на вполне терпимый срок – до 11 мая.

Далее перечислены меры и объемы поддержки населения и бизнеса, но больше интересует сказанное в завершение. А именно, что Казахстан вступает в качественно новую стадию развития и, по сути, мы будем жить в новой реальности. Поэтому предстоит осуществить масштабную, глубинную трансформацию экономики и системы госуправления.

Однако непосредственно перед таким глубинно-стратегическим завершением, глава государства сообщил, что до 11 мая правительство и Национальный банк подготовят Комплексный план по восстановлению экономического роста, включающий поддержку наиболее пострадавших отраслей.

Дело, конечно, тоже важное и неотложное, но оставляющее впечатление принципиальной нестыковки: восстанавливать можно лишь уже имеющееся. Так, возникает вопрос: как такое восстановление будет увязано глубинной трансформацией экономики и госуправления. И будет ли увязано вообще.

Может быть, не стоило бы придираться к формулировкам, но для следящих за заявлениями и деятельностью отработавшего еще только год президента интрига, причем глубинная, совершенно налицо.

Напомним, что еще в январе, когда ни о ЧП с карантином, ни об обрушении мировых цен на нефть и речи не было, глава государства в спокойном, но явно мобилизационном («времени на раскачку не остается») тоне определил правительству срок до 15 мая для разработки программы нового экономического курса и глубоких, возможно, радикальных, реформ. Публично отложив на этот же срок организационные выводы. Причем поручение касалось не только правительства, в числе ответственных разработчиков были названы Национальный банк, Национальная палата предпринимателей «Атамекен», плюс еще собственная Администрация президента.

Позже в сеть, через политолога Данияра Ашимбаева, попало распоряжение премьер-министра о создании рабочей группы для разработки глубоких экономических реформ, в составе почти всего кабмина, плюс руководителей других организаций, работающих с правительством. Не всем известно, кстати, что эксперт имеет уникальную специализацию: ведет учет всех за все годы решений насчет реорганизаций и кадровых назначений в органах власти и госкомпаниях, в этом смысле он знает все (подозреваю, Ашимбаев знает даже, зачем это делается). Впрочем, мы отвлеклись, а к публикациям Данияра Ашимбаева еще вернемся.

Возвращаясь же к рабочей группе: это заведомо «братская могила», и по всем причинам сразу. Начиная с того, что толковый документ числом более пяти человек разработать невозможно, и кончая тем, что естественный аппаратный отбор выдвигает в руководители, в лучшем случае, умелых исполнителей, но никак не реформаторов.

Вот если бы глава государства, озадачивая формально ему подчиненных членов правительства, сформулировал бы – в каком отличном от прежнего направлении должен быть проложен новый экономический курс, и что именно подлежит глубокому реформированию – министры-исполнители могли бы попытаться, и то бы все выхолостили. Но не факт, что сам президент знает единственно верный ответ, зато факт, что решись он на глубокие реформы – опоры в унаследованной им экономической и управленческой системе он точно не найдет. А найдет, точно, глухое или даже активное сопротивление.

Сопротивление, впрочем, не злодейское, а основанное на добросовестном недоумении: какую-такую принципиально иную экономику можно еще выстроить, если и нынешняя, не будь коронавируса и будь нефтяные цены нормальными, работает.

К тому же, все подряд правительства и все руководители Национального банка еще со второй половины 90-х годов выстраивали экономику Казахстана строго по канонам МВФ и ВТО. А стандарты и рекомендации ОЭСР (организации экономического сотрудничества и развития), куда входят самые развитые страны, неизменно и по сей день являются для нас руководящими и направляющими.

Само собой, что ревизия таких основополагающих норм даже не подразумевается, а потому любые создаваемые в государственных ведомствах и партнерских организациях реформаторские программы не могут выходить за рамки коридора еще больших устремлений к стандартам ОЭСР, ­– то есть, еще больше рынка и конкуренции, и еще меньше государственного участия в экономике. С тем временным исключением, правда, что как раз на время карантина, и потом, может быть, на время стабилизации нефтяных цен, без активного подключения государства к поддержке экономики и населения не обойтись.

Для иллюстрации мы можем сослаться на также попавший в сеть еще в марте некий первоначальный проект, предположительно, той самой правительственной рабочей группы, – настолько мало соответствующий реальным вызовам, что он тут же растворился без какого-либо продолжения.

Между тем, контрольная дата 15 мая стремительно приближалась и в затруднительное положение попадала не только ничего пока не продемонстрировавшая хотя бы экспертному сообществу группа разработчиков, но и, похоже, сам президент. Действительно, как прикажите себя вести главе государства, если к назначенному сроку ему что-то представят, конечно, но никем вне круга исполнителей толком не прочитанное, не обсужденное и не отрефлексированное?

Если согласиться, то такой «новый экономический курс» и расписанные в нем «глубокие реформы» становится уже программой самого президента – со всеми вытекающими для него самого последствиями. Если же не принимать такой программный продукт, придется приступать к обещанным организационным выводам, но кого на кого менять, если в авторах все руководство правительства, Национального банка, палаты предпринимателей, да и еще и собственной администрации?

И здесь вновь объявленная чуть более ранняя дата – 11 мая, с несколько переформулированной программной задачей – План комплексного восстановления экономического роста, выглядят как способ развязки чуть было не случившейся коллизии.

Ведь вот такая оперативная и к тому же конкретно привязанная к карантину задача – восстановления заторможенного коронавирусом экономического роста, она для правительства тоже не легка, но зато совершенно понятна и избавляет от экзистенциальных терзаний в поисках направления нового курса.

Наработки для требуемой к 11 мая программе, надо полагать, уже есть, и, надо полагать, это и есть тот продукт, в который вылились трехмесячные усилия правительственных разработчиков по новому курсу и глубоким реформам.

Две иллюстрации насчет того, как важно и удобно решать пусть и непростые, но зато конкретные вопросы, не отвлекаясь на реформаторские фантазии.

Первая, это подготовленный кем-то в правительстве и попавший в сеть список попадающих под государственную поддержку системообразующих предприятий, числом 361, вызвавший просто шквал блогерской, экспертной и даже парламентской критики. Список, конечно, будет теперь радикально пересматриваться и, наверняка, ни по одному разу, – вполне предметный и общественно важный вопрос, которым теперь будет занято правительство, сеть, СМИ и все, все.

Вторая иллюстрация – сетевая публикация Данияра Ашимбаева насчет реорганизации квазигоссектора. Надо полагать, это долго вынашиваемый им вклад, как члена НСОД (Национального совета общественного доверия) при президенте, в программу реформ. Досконально расписана история возникновения супер-холдинга «Самрук-Казына» и финансовых госмонстров, рекомендации же, несомненно, поддержит сетевой и экспертное большинство: нацкомпании, какие действительно нужны, расписать по отраслевым министерствам, ненужные же вовсе ликвидировать. Все в русле не раз уже высказываемых экспертных мнений, да и сам президент Токаев тоже озвучивал те же вопросы к госхолдингам.

А теперь объясним высказанный скепсис насчет конечной успешности подобной антикризисной конкретики, включая и глубокое, но тоже вписывающееся в тот же экономический курс реформирование квазигоскомпаний.

Суть в том, что наша экономическая модель, выстроенная на экспорте сырья в обмен на импорт готовых товаров, и на импорте иностранных инвестиций и займов в обмен на экспорт доходов от такого внешнего финансирования, – она исчерпала потенциал еще до коронавируса и обрушения цен на нефтяных рынках.

Работоспособность такой внешне ориентированной экономической модели относительно внутренней экономики и населения Казахстана целиком определяется валютным платежным балансом: если он устойчиво и крупно положителен, часть избытка достается и внутренней экономике, обеспечивая и ее расширение, - в основном за счет импорта. Другая часть отсекается для складирования в Национальном фонде, составляя предмет гордости организаторов и бенефициаров такой модели.

Но вот на дефицит платежного баланса модель не рассчитана в принципе. Такая «вывозная» экономика способна только пережидать спад за счет расходования резервов, в режиме же постоянного дефицита во внешнем контуре, внутренняя экономика какое-то время может побиться в инфляционной конвульсии, и то недолго.

Так вот, президент Токаев не зря еще в начале года поставил вопрос о новом курсе: прежний выказал исчерпанность еще во вполне благополучном по инфекциям и нефтяным ценам 2019 году. А фактически – еще несколько лет назад. Вот, например, цифры прошлого года: собственно торговля – экспорт-импорт, дала плюс $16 миллиардов, однако сальдо доходов инвесторов и кредиторов вывело из страны $21,8 млрд, в результате счет текущих операций принес дефицит $5,5 млрд.

И это – не временный сбой в минус, а системное следствие многолетнего функционирования такой модели. В которой, например, на $87 млрд накопленных валютных резервов накопилось, на данный момент, $158 млрд внешнего долга, а международная инвестиционная позиция Казахстана «подросла» до … минус $63 млрд.

Уже в прошлом году в воронку валютного дефицита затягивало курс национальной валюты, ныне же нарастающая прореха внешнего баланса, если ее не закрывать самым радикальным образом, грозит утопить не только курс тенге, но и общую экономическую и политическую стабильность в стране.

Между тем, вся реформаторская конкретика антикризисной стратегии охватывает, почти исключительно, внутренний контур. В котором, разумеется, много есть требующего переделки и оптимизации. Но если пробоина – снаружи, то внутри порядка не навести.

А на какой организационный и финансовый ресурс президент и правительство могли бы опереться, если бы решились на действительно главный антикризисный план – ликвидации утечки валюты из страны и стабилизацию курса нацвалюты? Парадоксальный, но совершенно очевидный ответ – на квазигосударственный сектор, конечно, для чего его концентрация как раз очень бы пригодилась.

Кто-то из умных сказал: отживающая свое система на определенной стадии начинает точно совершать именно те шаги, которые ускоряют ее крушение. И то сказать, если бы политики и экономисты вовремя проводили назревшие реформы, 99% войн и революций не случилось бы. Поэтому все идет, как полагается.   

Пока и президент, и правительство, благодаря коронавирусу, устроили себе взаимную отсрочку по «новому экономическому курсу». Однако прежний курс, как ни улучшай использование ресурсов внутри него, оставляет их все меньше, тогда как потребностей в поддержке экономики и населения – все больше. Не далее, как к зиме-осени любой правительственный оперативно-восстановительный план потребуется корректировать, и не в сторону расширения. И так по сужающемуся кругу.

Поэтому спрашивать с правительства президенту все равно придется. 



ИАЦ является свободной площадкой для обмена мнениями. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.      


Теги: Казахстан

Поделиться: