«Модернизация сознания» не дошла до прав женщин в Казахстане

Всю прошлую неделю в Казнете обсуждали историю 18-тилетней Кызгалдак, которую в эфире республиканского канала пытались помирить с насильником. 

На передачу девушка, подвергшаяся насилию, пришла за справедливостью, но получила осуждение старейшин аула, родственников насильников и сельского духовенства. «Надо подумать и о судьбе парней, ведь один из них женился, а другой – единственный сын в семье, а девушка опозорила аул на весь свет» – обращаются к ней гости студии.

Передачу «Кел, татуласайық!» («Давай мириться!»), которая идет вот уже несколько месяцев ежедневно, в своей колонке обсудила медиакритик Назира Даримбет. По ее словам, там есть и другие похожие истории: например, приходила женщина, два сына которой сидят за групповое изнасилование, а мать с приговором не согласна, винит во всем жертву. Есть еще бабушка, которая обвиняет свою на тот момент 11-летнюю внучку в оговоре дяди – мол, девочка хотела внимания и придумала, что тот ее изнасиловал, а мужчина теперь сидит.

Но вот что примечательно – пока на передачу не обратила внимание Назира Даримбет, ни у кого к ней вопросов не возникало. Может, конечно, и впрямь сейчас мало кто смотрит телевизор, но, как уверена основатель движения «Немолчи.kz» Дина Смаилова – это вовсе не оправдывает авторов передачи.

«В Казахстане обвинение жертв (т.н. виктимблейминг) – повсеместное явление. Когда жертва подает заявление об изнасиловании, на нее выливают ушат грязи следователи, родственники и адвокаты подсудимых. Мы много раз слышали о том, что жертва была пьяна, вызывающе одета, не так себя вела и прочее… Говорят это не только подсудимые, но и следователи, адвокаты. О чем говорить, если у нас изнасилование признается таковым, только если жертва оказала действенное сопротивление. Стране нужны четко прописанные нормы ведения диалогов всех официальных лиц с жертвами насилия», – говорит Смаилова.

Что же касается профилактики насилия и повышению роли женщин, то, как считает Дина Смаилова, учить этому нужно в школах. Лучше, конечно, когда подобного рода моральные скрепы закладываются в семье, но не все так просто. Как отмечает правозащитник, в отдаленных аулах и южных регионах страны идеи патриархата очень популярны.

– С ранних лет девочке внушают, что ее главная цель – стать хорошей женой. И даже если ей дают высшее образование, то не для того, чтобы она строила карьеру, а для того, чтобы могла найти мужа получше, – рассказывает Смаилова.

Но, как правило, в патриархальных семьях женщина не имеет права голоса, муж может ее ударить. Дети все это видят, и в их сознании прочно укореняется мысль о том, что неуважительное отношение, побои и насилие – норма.

Вот приедет барин…

Член Национальной комиссии по делам женщин и семейно-демографической политике при Президенте РК Салтанат Турсынбекова все же считает, что искать корни проблем в казахских традициях и устоях не стоит.

– Существует большая вероятность того, что за всеми разговорами о традиционном укладе, об устоях мы скатимся в демагогию и отклонимся от проблемы. А она в том, что для развития прав женщин нам нужны, во-первых, четко прописанные компетенции каждого госоргана, во-вторых, четкое следование этим правилам со стороны государства, и, в-третьих, повышение благосостояния семей, – говорит она.

Как уверена эксперт, насилие возможно, когда жертва в чем-то зависит от агрессора и не знает куда идти. 

Солидарна с этим и политолог Жулдызай Искакова.

– В 2017 году публиковались данные по индексу доверия в обществе. Полиции и органам прокуратуры доверяли всего около 28% опрошенных, тогда как более 70% – Президенту. Вот и получается, что если у рядового казахстанца случится беда, он обращается куда угодно, но не к организациям, миссией которых является защита жизни, прав и свобод граждан. Прошло три года. Но я не думаю, что доверие к полиции сильно выросло, – говорит она.

При этом в стране много говорится о модернизации общественного сознания, о важности гендерной политики. Согласно последним изменениям в закон «О выборах РК», для женщин и молодежи в парламенте и маслихатах выделены 30% мест.

И, как уверена Жулдызай Искакова, постепенно эти призывы к равенству полов будут услышаны повсеместно. Уже сейчас казахстанские женщины массово получают образование и становятся более эмансипированными, в том числе экономически.

– Идеология – это хорошо, но все же гендерное равенство должно базироваться на правовых основах, – подчеркивает Искакова.

Работа ради работы

Частично прописать полномочия госорганов в части защиты женской чести и тела должен готовящийся сейчас закон «О бытовом насилии». Он обсуждается экспертами и госорганами уже больше года, но пока к единому мнению стороны не пришли.

Как считает Дина Смаилова, проблема в том, что сложившееся положение вещей многих абсолютно устраивает. 

– Многие годы у нас вкладывают деньги не в борьбу с насилием, а в помощь жертвам бытового насилия. Это продолжается уже 20 лет. У нас открывают кризисные центры, какие-то организации, которым выгодно, чтобы жертв было много, они ведь берут под это государственные и международные гранты. Потрачены триллионы тенге, но пользы по факту нет никакой, потому что никто не работает с агрессорами, никто не работает над тем, чтобы жертв стало меньше – это невыгодно, – сетует основатель движения «Немолчи.kz».

И пока ситуация не изменится, как уверены правозащитники, благополучие казахстанских женщин будет зависеть от множества факторов, основные из которых – способна ли она сама зарабатывать деньги? Научилась ли любить и уважать себя, отстаивать свои интересы? А это все и должно закладываться на уровне семьи, общества, народа.